Леонид Жариков - Червонные сабли Страница 36

Офицеры вели между собой негромкий разговор. Было жарко. Тот, кто лежал на диване, доводился родным братом самому Туркулу - командиру дроздовцев. Младший Туркул был капитаном контрразведки и отличался жестокостью. Пользуясь славой брата, он свысока смотрел на сослуживцев.

- Не обольщайтесь, Олег Иванович, - говорил Туркул, дразня собаку. - Кто попробовал, как сладка даровая собственность, тот не откажется увеличить свой кошелек за счет ближнего. И заметьте: чем богаче этот ближний, тем сильнее страсть пограбить его.

- Не знаю, как насчет ближнего, - отвечал Каретников, молодой, но уже лысеющий офицер. - Но я уверен, что частную собственность надо защищать всеми средствами, иначе воцарится хаос. И тогда каждый, именно каждый, захочет грабить, и остановить его будет некому. Собственность, как молитва, утешающая и радующая душу.

- Забыли сказать «и очищающая»... - с иронией заметил Туркул.

- Вот именно, - серьезно заключил Каретников.

Штабс-капитан был человеком «либеральных» взглядов, но в вопросах собственности для него не существовало двух мнений. Именно соображения защиты собственности (у отца в годы революции отобрали два дома, лесной склад и магазин) заставили его в свое время пойти добровольцем сначала в деникинскую армию, а затем перебраться к Врангелю. Олег Каретников, окончивший калужскую Шахмагоновскую гимназию, хорошо помнил, как зимой 1918 года на лестнице гимназии выстроилась длинная очередь желающих «спасать Россию от большевиков», сражаться за «единую и неделимую». Разумеется, эти высокие слова были приманкой, а на деле все сводилось к защите частной собственности, к сохранению буржуазной власти. Потому и записался тогда в Добрармию Олег Каретников и уехал на Дон...

Три окна в доме выходили в поповский сад. Они были открыты настежь, и оттуда доносилась негромкая казачья песня:

...А как мне не плакать.

Слез горьких не лить?

Была молоденькой,

Я в люльке спала,

На возрасте стала,

К цыганке пошла...

За оградой слышался чей-то смех и стук топора: там, видно, рубили дерево.

Цыганка гадала,

Цыганка гадала,

Цыганка гадала,

За ручку брала...

Неожиданно распахнулась дверь и вошел молоденький поручик в белом кителе, на погонах которого были нарисованы чернилами звездочки - особый шик молодых офицеров, только что получивших повышение. Это был приятель Олега Каретникова - Геннадий Шатохин.

- Господа, поручик Михайлов привез из Аскании-Новы зебру.

- Что же, отличная закуска, - отозвался Туркул.

- По-моему, даже пикантно: шашлык из зебры.

- Представляю, что за гадость, - брезгливо проговорил Каретников.

- Почему? - с удивлением спросил Шатохин.

- Полосатая: будешь жевать точно пижаму.

- Предрассудки, - сказал Туркул.

- Между прочим, - продолжал Шатохин, - в этом поместье немца Фальцфейна есть даже страусы. Одному из них офицеры привязали под хвост клочок бумаги и подожгли. Страус бежал так, что со смеху можно было околеть.

- Как Пилсудский от Буденного? - ядовито заметил Олег Каретников.

Туркул яростно хлестнул себя плетью по голенищу.

- Черта с два! Вот увидите, большевики получат под Варшавой в морду и сами побегут.

- Я слышал, господа, что Пилсудский склонен заключить мир с красными? Это же предательство! - возмутился Шатохин.

- А вы чего ждали от этого союзничка? - спросил Каретников.

- Пусть мирятся... Без них справимся... - самоуверенно произнес Туркул.

Шатохин взял у Каретникова папиросу, закурил и сел на диван, картинно заложив ногу за ногу и пуская колечки дыма к потолку.

- А вы слыхали, господа, красные переправились через Днепр у Каховки и заняли на нашем берегу tot de pon?[3]

- Ничего страшного, - сказал Туркул. - На помощь генералу Слащеву идет конный корпус генерала Барбовича, а это пять тысяч сабель. Полагаю, что от красного десанта останутся одни клочья.

Штабс-капитан Каретников прибил на стену карту военных действий и сказал с недовольным видом:

- А в общем, противно иметь у себя в тылу неприятеля. Это похоже на кинжал, приставленный к боку.

- Не волнуйтесь, - сказал Туркул. - Генерал Слащев пустит конницу, и этот плацдарм действительно станет красным, только от ихней крови...

Каретников взял со стола портсигар, который оказался пустым, бросил его и позвал вестового. Тот вошел и вытянулся перед дежурным офицером штаба.

- Пошли кого-нибудь в Святодуховку, - приказал Каретников вестовому. - Пусть явится к поручику Язвицкому и попросит для меня папирос.

- Слушаюсь, ваше благородие.

- Господа, скоро командир полка князь Шахназаров прибудет, - предупредил Каретников офицеров. - Надо выставить караулы.

- Ваша очередь, поручик, - сказал Туркул Шатохину, а сам снова принялся играть с собакой, заставляя бульдога прыгать через плетку.

4

По степи, отчаянно пыля, катил длинный «паккард» на высоких желтых колесах с откидным кожаным верхом. Автомобиль был старый и на неровностях дороги тяжело переваливался с боку на бок. Из радиатора валил густой пар.

Машину сопровождал небольшой конный отряд. На папахах - трехцветные кокарды. Лошади казачьи, с длинными хвостами. Винтовки тоже надеты на казачий манер - справа налево.

В автомобиле ехали офицеры, и среди них полковник с большой окладистой бородой и двумя георгиевскими крестами на кителе. С ним рядом сидел молоденький подпоручик, - как видно, адъютант. На нем были шевровые сапожки, золотые аксельбанты и новенькая фуражка, кокетливо сдвинутая набекрень.

На заднем сиденье, на прочном помосте из досок, была установлена небольшая горная пушка. Она глядела в небо куцым стволом и придавала автомобилю устрашающий вид.

Только опытный глаз мог заметить, что одно колесо не имело камеры и было набито тряпками, отчего покрышка шуршала и прихрамывала, тащилась, как нога инвалида, зато остальные три колеса бежали резво, хотя тоже были залатаны. Словом, внимательный взгляд сразу определил бы, что «паккард» собран из старых частей и не соответствовал высокому рангу офицерских чинов, сидевших в автомобиле.

Поблизости от села Белоцерковки встретили верхового. Отряд конников, сопровождавший автомобиль, окружил казака.

- Далеко едешь, молодец? - спросил полковник.

- В село Святодуховку, ваше благородие, - бойко отозвался казак. - Дежурный по штабу послал за папиросами.

- Какая часть стоит в Белоцерковке?

- Штаб Астраханского полка.

- Полковника Шахназарова? - спросил бородатый полковник.

- Так точно, - весело ответил казак.

- Конница в селе есть?

- Полусотня, ваше благородие.

- Почему так слабо охраняете штаб?

- Не могу знать, ваш бродь...

- Тачанки есть?

Вестовой внимательно посмотрел на полковника, точно почуял неладное. Последний вопрос насторожил, и казак ответил растерянно:

- Четыре «максима».

- Пароль тебе, надеюсь, известен?

Глаза вестового испуганно забегали.

- Ты напрасно волнуешься, голубчик. Я полковник артиллерии Свиридов, инспектирую надежность мостов для прохода пушек. Нам нужен пароль, чтобы не было недоразумений.

Объяснение полковника еще больше насторожило казака. Почему же инспектор не знает пароля? Казак волновался. Назвать пароль - воинское преступление. Но его окружили вооруженные всадники и в конце концов заставят назвать пароль. Казак жалобно улыбнулся и попросил:

- Отпустите меня, господин полковник, а то мне достанется на орехи...

- Я спрашиваю пароль, - повысил голос полковник, - А тебя мы оставим в залог. Если обманешь - голова с плеч.

- Пароль - «штык», - осипшим от страха голосом сказал казак.

- Поехали, - сказал полковник шоферу, и «паккард» тронулся дальше. Один из всадников остался с казаком, остальные ускакали за автомобилем.

Папаша повеселел. Неожиданная встреча с вестовым облегчала задачу по захвату белогвардейского штаба. Теперь сторожевые заставы пропустят автомобиль.

Правда, встреча с казачьим вестовым не меняла первоначального плана. А он состоял в том, что группа захвата под видом белогвардейцев должна была проникнуть в село и оттуда подать сигнал основной кавалерийской группе под командой Байды. Эта группа скрыто, по балкам, следовала за автомобилем. Задача ее состояла в окончательном разгроме белогвардейского гарнизона, а если так случится, что в село прибудут дополнительные силы белых, прикрывать отход разведчиков.

Все же автомобиль двигался навстречу неизвестности: никто не мог поручиться, что казак назвал правильный пароль.

За бугром дорога пошла вниз, вдали заблестела речка, заросшая камышом. Через нее был переброшен деревянный мост. Вблизи виднелось охранение: двое офицеров и несколько солдат с винтовками. В траве был замаскирован пулемет. Солдаты стирали в речке белье, офицеры покуривали, стоя в стороне.