Лора Вальден - В долине горячих источников Страница 38

Пайка перевела дух. Ее отчим ушел из дома. Однако она все равно не осмеливалась вылезти из укрытия. Она сидела в шкафу и не заметила, как уснула от усталости и переживаний. И приснился ей сон, который мучил девочку уже не раз. В ночной тиши она звала мать, а та не слышала ее.

Проснулась Пайка от бормотания.

— Мы должны сказать ребенку об этом как можно осторожнее, — встревоженно шептал отец Томислав.

— Но куда подевалась девочка? — звучным басом поинтересовался отец Дарко.

Пайка толкнула дверь шкафа и вылезла из него. Ей показалось или оба мужчины смотрели на нее с сочувствием?

— О чем вы хотели сказать мне как можно осторожнее?

Отец Томислав откашлялся.

— Дитя мое, собирай вещи! Я отвезу тебя в Окленд!

Пайка пристально поглядела на священника.

— Ты поедешь со мной в Окленд, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

— Где мой отчим?

— Он… — Отец Томислав откашлялся, а затем негромко произнес: — Он… Что ж, его нашли в лесу каури.

— Повесился на дереве, — поспешно добавил отец Дарко.

Пайке потребовалось мгновение, чтобы понять, что произошло.

— Мне можно будет наконец-то вернуться к племени моей матери? — негромко поинтересовалась она. Горевать об отчиме, который так сильно напугал ее ночью, она не могла.

— Нет! — строго ответил отец Томислав, а затем добавил, уже мягче: — Я отвезу тебя в сиротский приют. Там тебе будет хорошо.

Роторуа, 31 декабря 1899

Аннабель кокетливо вертелась перед зеркалом в своем новом синем платье с белым стоячим воротничком. Она не стала надевать корсет и теперь довольным взглядом окидывала свою талию. На протяжении последних недель было столько работы, что она сильно похудела, причем в особенно ненавистных местах.

Гордон восхищенно присвистнул.

— Ты выглядишь совершенно очаровательно! — произнес он, целуя ее в шею. Рассматривая его в зеркале, Аннабель вынуждена была признать, что он тоже выглядит прекрасно в своем черном костюме, который Гордон заказал для себя в Окленде.

— Ты еще составишь конкуренцию красавцу Алану, — довольно рассмеялась Аннабель.

— Как хорошо, что ты снова смеешься! — произнес Гордон и в шутку добавил: — Но насчет того, чтобы составить конкуренцию свояку, я — пас. Я только что видел его, и мне далеко до жилета из кружев на сине-зеленом атласном фоне.

— Скажи уже, что он вырядился, словно павлин!

— Ну, я бы сказал, что он подстраивается под свою супругу. Твоя сестра тоже не поскупилась на украшения для своей особы: на ней лиловое платье с ярким узором и просто гигантская шляпа.

— Думаешь, мне тоже стоит надеть шляпу? — неуверенно поинтересовалась Аннабель.

Гордон энергично покачал головой.

— Нет, в этом случае слишком плохо видны твои светло-русые локоны. Они так же восхитительны, как и при первой нашей встрече. — Он рассмеялся, и Аннабель тоже не сдержала улыбки. Его звучный смех был слишком заразителен.

Всякий раз, вспоминая о том, как тяжелый шиньон соскользнул у нее с головы, они просто тряслись от смеха.

— Идемте же, милостивая госпожа! — Гордон предложил ей руку, и они величаво прошлись по спальне. Он весело добавил: — Да, я все хотел тебе сказать, что ты, кажется, забыла пригласить Патрика и мне пришлось взять это на себя. Он будет музицировать для нас.

Аннабель резко вырвала у мужа руку и возмущенно уставилась на него.

— Что ты сделал? Ты пригласил Патрика О’Доннела? — Голос ее стал пронзительно-резким.

Теперь настал его черед удивляться.

— Да. А что, не надо было? Ты ведь сама этого хотела, верно?

— Я передумала, — мрачно ответила она.

— Почему? Что он тебе сделал?

Аннабель вздохнула. Нет смысла скрывать что-либо от Гордона. Нужно объяснить ему, почему она намеренно «забыла» пригласить учителя.

— Это не из-за меня. Просто они с Абигайль когда-то любили друг друга.

Гордон удивленно уставился на нее.

— Ну и что? Может быть, они обрадуются, встретившись после стольких лет.

— Но я не хочу, чтобы они встретились в нашем доме, и не хочу, чтобы эта встреча имела продолжение, — упрямо заявила Аннабель.

Гордон закряхтел, упал на кровать и скептически посмотрел на жену.

— Аннабель, не глупи! Они взрослые люди и рано или поздно встретятся. Я очень удивлен, что они до сих пор нигде не столкнулись.

— Мне удавалось не допускать этого!

— Но, Аннабель, если хочешь знать мое мнение, тебя это не касается.

— А я не хочу. Мы все надеемся, что Патрик женится на Гвендолин и будет с ней счастлив. Не время ему сейчас видеться со своей бывшей любовью.

— Сердце мое, ты заходишь слишком далеко. Я прекрасно знаю, что ты любишь играть в судьбу, но ты ничего не сможешь сделать, если эти двое все еще любят друг друга. Могу тебе лишь посоветовать: не лезь в это дело! Они уже давно не дети!

— Ах, да что ты в этом понимаешь! — воскликнула Аннабель. — Абигайль всегда вела себя по-детски. И ей так хочется великой любви, что, возможно, она не будет обращать достаточно внимания на Гвен.

— Ну и что? Может быть, это взаимно. Что плохого, если они все же будут счастливы? Разве она мало лет потратила впустую в роли любовницы… — Гордон умолк.

— Откуда ты знаешь?

Гордон вздохнул.

— Ты же помнишь, как я прогнал этого шантажиста. И Абигайль непременно захотела рассказать мне, чем он ее шантажировал. Я, конечно, затыкал уши, но, к сожалению, все равно услышал про женатого парня. Так что не лезь ты в это дело!

— Гордон, прошу, поверь мне, я хочу как лучше! И не желаю, чтобы снова случилось несчастье!

Еще секунду назад муж смотрел на нее строго, но теперь взгляд его смягчился.

— Аннабель, я знаю, что ты хочешь как лучше. И я верю, что тебе хочется помочь, но думаю, что нам всем следует предоставить Абигайль и Патрика О’Доннела судьбе. Мне он, кстати, очень понравился бы в роли свояка.

— Прекрати, Гордон! Лично я не могу представить Абигайль в роли заботливой матери, а ведь маленькая дочь Патрика с того трагического дня не произнесла ни слова! — раздраженно заявила Аннабель.

Гордон понял, что ничего не сможет сделать с ее упрямством. Поэтому он просто встал и снова протянул ей руку.

— Ну что, вы идете, милостивая госпожа?

— Ты невыносим! — проворчала Аннабель и взяла его под руку.

На веранде и в гостиной все было пышно украшено. Празднично накрыли большой стол, и Руиа с довольным видом оглядывала свое творение. Ей едва удалось убедить Аннабель предоставить ей приготовление ужина. И только после того, как маори пригрозила, что будет праздновать со своей родней в Охинемуту, если Аннабель немедленно не уберется из кухни, та оставила поле боя за своей кухаркой.

Единственное, что тревожило маори, так это то, что она вот уже несколько часов не видела Пайку. И это несмотря на то, что девушка обещала помочь ей и вообще была очень ответственной и исполнительной. Куда же она подевалась?

— Вы не видели Пайку? — вдруг спросил ее Дункан. В его голосе звучала неподдельная тревога.

— К сожалению, нет! Она уже давно должна была помогать мне на кухне, — ответила Руиа, тревога которой все возрастала.

— Она поссорилась с моей матерью и сестрой, — мрачно произнес молодой человек.

«Кажется, парень очень расстроен», — с сожалением отметила Руиа. Она с удовольствием помогла бы ему, но понятия не имела, куда подевалась Пайка. Хотя… Что там говорила девушка недавно? «Если я не знаю, что делать, или тоскую по родной деревне, я всегда хожу к Похуту». «Может быть, она у гейзера», — подумала кухарка. И только она собралась посоветовать молодому человеку, как к ним подошла его мать. Руиа не очень любила Оливию и предпочла промолчать в ее присутствии.

— Уже есть что-нибудь приличное из выпивки? — поинтересовалась Оливия.

— Перед ужином будет шампанское, — уклончиво ответила Руиа.

— Так чего же вы ждете? Принесите мне бокал! — велела Оливия и с осуждающим видом обернулась к сыну: — Хорошо, что я нашла тебя до ужина. Может быть, ты расскажешь мне, что все это значит? Ты позоришь меня и сестру перед бесстыжей служанкой! Она же лгала, каждое ее слово было ложью. Моя мать никогда не потерпела бы рядом присутствие маори!

— Лучше спроси у бабушки, дорогая мама! Пайка ухаживает за ней! И, кроме того, хочу попросить тебя не говорить об этой девушке таким тоном! — Голос Дункана звучал довольно резко.

— Твоя бабушка спит. Но маори в роли медсестры? Это же неслыханно!

— Мама, а что ты вообще имеешь против маори? Ты говоришь с таким презрением, поскольку так поступает отец, или ты думаешь, что мы — ты и я — чем-то лучше только потому, что в наших жилах не течет кровь маори?

Оливия внезапно покраснела. Она залпом выпила бокал шампанского, который молча протянула ей Руиа.