Марина Александрова - Варяг Страница 4

Каравану сопутствовала удача. До самых порогов стояла ясная, теплая погода, ветер улетел в неведомые края. Хорошо, да не очень – трудно было гнать на веслах тяжело груженые лодии, да еще дни стояли жаркие, даже по ночам не было роздыху от зноя. Да еще все волновались: как будет на порогах? Только Ворот был спокоен, пристально вглядываясь в дрожащую от зноя даль.

Первый из девяти порогов называли «Не спи!» Две каменные гряды врезались в реку с обоих берегов, а посреди была быстрина, кипели волны. Не больше двух поприщ оставалось до оскаленных скал, когда Ворот надсаженно прокричал:

– К берегу, вытаскивайте лодьи, дальше посуху пойдем!

Лодьи одна за другой начали причаливать к берегу.

Эрик, впервые ставший свидетелем перехода через днепровские пороги, смотрел на все происходящее с величайшей заинтересованностью. Его не звали на помощь, знали – не по чину княжескому послу таскать лодьи по Днепру. А он и не рвался, рад был, что можно походить по земле, размять затекшие ноги.

Тем временем купеческие слуги и вои, раздевшись, ступили в прозрачную, прохладную воду и, взявшись за края лодий, сторожко повели их вперед, прямо навстречу беснующимся водоворотам. Вот-вот беснующаяся вода сметет людей с ног, перевернет лодьи и разбросает по окрестным берегам жалкие останки.

Но люди продолжали медленно двигаться к намеченной цели. На некоторое время сверкающий сноп брызг скрыл их из виду, а когда они снова появились, стало ясно: порог миновали благополучно.

Вот уже лодьи покачиваются на спокойной воде. Уставшие люди выбрались на поросший изумрудной травой берег. Решено было сделать краткий привал – ведь впереди виднелся еще один порог. Днепр здесь был узок, меж двух утесов проходил стрежень. Люди нуждались в отдыхе.

Располагались на бережке, доставали нехитрую снедь. Говорили мало – у Эрика, кроме Стародума, знакомцев не было, а остальным, видно, беседовать охоты не было. Да и о чем говорить? О превратностях пути, о своеволии Днепра и опасностях плавания по нему? Но и об этом лучше говорить потом, когда путь уже будет пройден и опасности останутся позади.

Передышка была недолгой – что зря время терять? Едва успели перекусить и размять ноги, как поднялся старый Ворот и, указав рукой на лодьи, хрипло прокаркал:

– Пора!

Никто не посмел прекословить угрюмому проводнику, и люди начали поспешно занимать свои места в лодьях.

И вновь лодьи скользят по покрытой легкой рябью реке и вновь медленно проплывают берега, поросшие зеленью лесов. Снова чайки проносятся над лодьями и кричат что-то тоскливо, будто бы сбились с пути и не могут найти дорогу.

Следующие несколько дней путешествия обошлись без приключений. Лодьи благополучно миновали семь следующих порогов тем же способом, что и первый. Но впереди оставалось самое грозное препятствие – последний, девятый порог, называемый Дидом.

Уже издалека было видно, как пенится и бурлит в нем вода. Гряда подводных камней, острых, как волчьи зубы, пересекала Днепр от берега к берегу. Вода со всего маху налетала на препятствие и билась, клокотала, ревела, как загнанный зверь, а вырвавшись, катила свои волны уже спокойно и чинно. Проводники, ведущие через порог, были уверены, что там, под водой, построили свой терем жуткие водяные. Это они, высунув свои костлявые пальцы из-под воды, ловят лодии, переворачивают их, пожирают людей.

Чем ближе приближались лодьи к порогу, тем больше мрачнел лицом купец Стародум.

– Что не так? – наконец, не выдержав, спросил его Эрик. – Что тебя тревожит, купец? Или этот порог так уж страшен? Так ведь прошли прежние и этот пройдем.

– Пройдем, – ответствовал купец. – Исходил я Днепр, и знаю: пройдем. Другая беда есть – печенеги сторожат здешнюю землю.

– Не тревожься, купец, у нас ведь воинов немало, отобьемся как-нибудь.

– Воины нам не помогут. Коли воины охранять нас будут, то кто ж лодьи понесет?

Неведомо было Эрику, что этот порог иначе обходили, чем бывшие до него. Остановились лодии выше Дида, и вытащили из них заранее заготовленные волоки – катки деревянные. Эти катки вытаскивались на берег, и люди волочили их вдоль порога.

Как раз в этот-то момент чаще всего и нападали печенеги, рассчитывая на то, что несущим тяжелый груз людям придется сначала опустить его на землю и лишь после этого они смогут обороняться.

Однако Ворот недаром слыл опытным проводником. Предвидя возможность нападения печенегов, он заранее отрядил десяток воинов на охрану. С копьями наготове, они шли рядом, чтоб, если налетят печенеги, отбить их.

Шесть тысяч шагов нужно было протащить лодии по низкому берегу, и огромных усилий стоил каждый малый шаг. Даже порожние лодии были тяжелыми, они медленно катились по каткам, а палящее солнце продолжало нещадно жечь склоненные головы трудящихся людей.

С раннего утра до вечера тащились лодии по горячему песку, и даже спустившиеся сумерки не остановили их движения. Только к полудню следующего дня лодии спустились на спокойную воду за Дидом.

Несмотря на зловещие предостережения Стародума, нападения половцев в этот раз удалось избежать. Увел ли их от этих берегов дальний набег, или поосторожились они нападать на хорошо вооруженных людей – неведомо, да никто и не желал выяснять причину. Все радовались благополучному исходу.

– Знаешь, ведь у этого порога князь Святослав голову сложил, – сказал Стародум.

Эрик изумился.

– Как, неужто у этого самого места? Расскажи мне, старик!

– Случилось это ночью. Так уж вышло, что пришлось князю заночевать в этих местах. Но был князь осторожен и переправился со своей малочисленной дружиной на остров.

Только прилег он, как налетели печенеги: подплыли к стану, окружили, накинулись на стражу, и прогремел призыв к бою!

Неравная это была битва. После долгой и трудной дороги отдыхали русские вои, и тьма была кромешная, и печенегов было втрое больше, чем воинов Святослава.

И все же росичи дрались с той же отвагой, что и всегда. Рубились не на жизнь, а на смерть и приняли смерть смело, надеясь, что за их погибель отомстят и кровь их будет пролита не зря.

Долго продолжалась кровавая битва, один за другим падали русские воины, и вот уже князь Святослав остался один.

Святослав был уже ранен, и несколько стрел пронзили его грудь, но он все еще не сдавался и разил половцев направо и налево с прежней силой. Но вот подкрался один сзади и рубанул Святослава кривой саблей. Покачнулся князь и медленно осел на залитую кровью землю, не выпустив из рук боевого своего меча.

И так горда и величава была сама смерть его, что дрогнули и отступили поганые печенеги. Тут только рассвело, и увидели все лодии на синем днепровском плесе – то шла подмога. Как бешеные волки разбежались враги, но погиб Святослав, князь киевский. Там и воздали ему последние почести...

Эрик молча смотрел в прозрачную глубину днепровских волн. Многие чувства пробудил в нем рассказ купца. Была здесь и гордость за народ, который умеет так бесстрашно сражаться, и за великого князя, не выпустившего меча из руки, даже когда смерть дохнула на него ледяным своим дыханием, и горечь за безвременную смерть славного воина...

Размышлял Эрик и о своей судьбе. Хоть и на далекой земле родились его предки, а все же только Русь считает он своею родиной и готов за нее сложить свою голову и претерпеть великие муки. Быть может, и он не вернется с этого трудного пути – погибнет в бою с лютыми печенегами или другую смерть найдет себе?

Тем временем караван лодий все продолжал свой путь по спокойным днепровским водам. Впереди было Русское море и последняя перед ним преграда – почти в самом речном устье. Это место давно уже облюбовали печенеги для своих засад. Здесь проходил торговый путь из Корсуня на Русь и печенеги брали богатую добычу.

Узко тут было русло Днепра: пустишь с одного берега стрелу – она до другого долетает. Этим и пользовались поганые печенеги, расстреливая караваны. Беда, если чуть зазеваются воины – не избежать погибели! Полбеды, если на одном берегу будет засада – можно тогда плыть рядом с другим и отстреливаться, а если печенеги с двух сторон навалятся – ох, несладко покажется!

Обо всем этом поведал Эрику все тот же купец Стародум, пока они медленно подплывали к переправе.

И хорошо сделал, что поведал – затаилась печенежская засада на правом берегу.

Как только, просвистев, первая печенежская стрела воткнулась в борт лодьи, послышался надтреснутый голос Ворота:

– Гребите к другому берегу, – прокричал он.

Под градом стрел лодьи медленно начали пересекать Днепр. Кто-то из росичей уже был ранен – светлые днепровские воды обагрила кровь.

– Пригнитесь, – что есть силы кричал охрипший Ворот. – Пригнитесь ко дну лодий!

Тем временем русские воины изготовили луки – полетели русские стрелы к правому берегу, и оттуда стали доноситься вопли ярости и боли.