Ольга Гурьян - Колумб Страница 4

— Нет, купец не затонул: его подобрал проходивший мимо корабль.

— А почему же этот корабль не затонул? — снова спросил Диего. — Его магнитные скалы разве не притягивали?

Капитан подумал и сказал:

— Нет, наверно и его притягивали. Как же иначе? А купца, значит, какой–нибудь другой корабль подобрал.

— А как же этот корабль? — снова спросил Диего, но Колумб погладил его по голове и шепнул:

— Ты слушай, Диего, и не мешай рассказывать. Ты же слышишь — это сказка.

— Я сам побывал в море Тьмы, когда ещё был мальчишкой, — заговорил другой моряк. — И вот мы плывём и сами не поймём где. На карте на этом месте должен быть остров Брандан, а его нигде не видать. Второй день плывём, а острова всё не видать. Кружили мы, кружили, так этого острова и не нашли. Капитан нам после объяснил, что этот остров Брандан — бродячий, сегодня здесь, а завтра там.

— У острова ножки выросли, — сказал Диего и засмеялся.

— Молчи, — шепнул Колумб.

Но Диего не мог успокоиться.

— Это остров паруса распустил и уплыл куда глаза глядят.

— Молчи! — крикнул Корреа.

— Я тоже побывал в море Тьмы, — сказал ещё один моряк. — Мы плыли, плыли, у нас вода протухла. Вдруг видим — островок, низменный, весь зелёный. Мы поплыли вдоль его побережья, а не знали, что он зачарованный. Нашли бухточку, бросили якорь, спустили шлюпку, послали людей за водой. И я с ними поехал. Пристали к берегу, сошли. Хорошее местечко было: полянка свежая, и тень от деревьев, и ручеёк. Матросы стали набирать воду, а я пошёл побродить, поразмять ноги. Вдруг вижу — три камня и между ними костёр разложен, и угли ещё тлеют. К камням прилипла чешуя — видно, рыбу пекли. А от костра к лесу — человечий след. И — провались я на этом месте! — огромный, ножища босая, вдвое больше моей.

Диего покосился на его ногу.

— А тут с корабля как засвистали: «Возвращайтесь скорей, корабль с якоря рвёт». Мы бегом обратно в лодку. Двух матросов не дождались, они в лес ушли. Скорей вернулись на корабль, а тут с горы как подул вихрь.

— С какой горы? — спросил Диего. — Ведь вы говорили — островок низменный.

— С горы подул вихрь, — упрямо повторил моряк. — Ураган заревел, рвёт паруса. Сорвал корабль и несёт его в открытое море… Когда буря утихла, мы вернулись обратно, долго плавали в тех водах, но волны под нами были прозрачны и тихи и острова не было видно ни на море, ни в глубине.

— А может быть, вы не туда вернулись?

— Ни на море, ни в глубине острова не было. Это был зачарованный остров, он опустился на дно морское, и наши два товарища вместе с ним.

…Когда поздно вечером моряки разошлись, Корреа, торжествуя, сказал Колумбу:

— Вот что умные люди говорят!

— Да, — ответил Колумб. — И что они говорят, слышал, и какие они умные, видел.

Глава шестая

О том, что море выбросило к их ногам

Колумбу пошёл тридцать восьмой год. Он начинал стареть. Рыжие волосы поблекли, и заметно поседели. Он так исхудал, что только и виден был огромный нос среди острых скул и впалых щёк. Светлые глаза выцвели и стали белесыми, как у птицы. Когда он смотрел на людей, они опускали глаза. Такое измученное было у него лицо, что неловко было встречаться с ним взглядом.

Целые дни он проводил с Диего. Диего уже исполнилось шесть лет. Он был умный, быстрый и крепкий мальчик. Они с отцом стали ходить на западное побережье. Они брали с собой хлеб и пару луковиц и уходили с утра.

Бухта, обычное место игр и прогулок мальчишек Порто — Санто, открывалась на восток, к африканскому побережью. Чтобы добраться до западного берега, надо было долго карабкаться по заросшим виноградниками холмам, а потом брести по выжженной, заросшей колючками долине. И сразу с трёх сторон открывалось море.

Отсюда, с берега Порто — Санто, море Тьмы не казалось страшным. Оно, мурлыкая, набегало на песок и опять уходило, оставляя на влажном песке камешки и раковины. Колумб и Диего садились там, где начиналась полоса сырого песка, снимали обувь, и волны ополаскивали их пыльные ноги. Диего прислонялся к коленям отца, и оба смотрели прямо вперёд, на запад — туда, куда они скоро уедут.

— Мы скоро уедем? — спрашивал Диего.

— Скоро, — отвечал Колумб. — Потерпи немножко.

— Я терплю, — говорил Диего и смотрел на запад. — А где же земля? Всюду море.

— За морем земля. Её не видно отсюда, потому что земной шар круглый, как яблоко.

Диего смотрел на море и не мог представить себе круглую землю, сколько ни старался. Тогда он закрывал глаза и видел круглое яблоко, а по нему ползёт кораблик. Вот он спускается всё ниже, всё ниже, как маленькая козявка.

— Отец, — спрашивал в страхе Диего, — он доберётся до края, а там упадёт вниз? Там глубоко? Куда он упадёт?

— Да нет же, — говорил Колумб. — Всё, что есть на земле, держится её силой и не падает.

Диего опять закрывал глаза. Козявка ползла по яблоку и держалась. Вот она уползла совсем вниз. Как она там ползёт — спиной книзу?

— Отец, — спрашивал он опять, — а если корабль уйдёт совсем далеко, когда он будет под нашими ногами, он будет килем кверху? А люди, которые живут под нами, ходят ногами кверху, да?

— Не выдумывай, Диего, — говорил Колумб. — Там всё так же, как здесь. Ведь мы тоже живём под их ногами, а ходим же, как все люди, головой кверху.

Этого уж совсем нельзя было себе представить, никакое яблоко не помогало. Оставалось только самим уплыть туда и посмотреть всё это своими глазами.

— Давай уплывём скорей, — говорил Диего и бежал рыться в сыром песке.

Море Тьмы выбрасывало на западное побережье чудесные вещи: зелёные ветви, тростники, такие толстые, какие нигде не растут. Один раз оно выбросило кусок дерева, покрытый резьбой. Колумб долго думал, рассматривая эти узоры, и сказал:

— Диего, это дерево из Индии или с островов, которые лежат по дороге к ней. И я думаю, что скорее оно с островов, потому что оно вырезано грубым орудием, а в Индии узоры тонкие и искусные. А так как узор вырезан человеком, значит на островах по пути в Индию живут люди.

С тех пор Диего торопился встать пораньше, скорее добежать, посмотреть, что в этот день выбросит море.

Однажды они сидели на берегу, как обычно, играли камешками и беседовали. Диего подкидывал выше отца и ловил лучше. А Колумб бросал рассеянно и всё смотрел вперёд.

— Диего, что это, смотри, тёмное?

— Это бревно! Здоровый подарок выбросит нам сегодня море, нам его не унести.

— Мне кажется, это какое–то странное бревно.

Оба встали и подошли ближе.

Волны несли бревно; оно то плыло к берегу, то как будто опять удалялось. Оно, правда, было странное. Над ним что–то поднялось, как тонкий тёмный сучок, и опять упало. Волны несли его всё ближе.

— Знаешь, похоже, что оно с дуплом, а в дупле что–то есть, — сказал Колумб.

— Это лодка, — вдруг закричал Диего, — разве ты не видишь? Это такая странная лодка.

Волна подхватила бревно и понесла его прямо на берег. Оно врезалось концом в песок, легко вздрогнуло и повернулось. Вторая волна подняла его, поднесла ещё ближе и бросила, растаяла в песке. Тогда Колумб и Диего подбежали к нему, по колено в новой крутой волне, и крепко схватили, чтобы не унесло обратно в море.

Это на самом деле была лодка. Но это было и дерево. Это было дерево, выдолбленное внутри и ставшее лодкой. В ней лежал человек. Он слабо шевелил руками. Это его рука показалась им сучком. Он что–то говорил. Они нагнулись совсем близко, но он говорил непонятные слова.

— Гванагани? — повторил за ним Диего и посмотрел на отца.

Колумб смочил человеку губы водой. В бутылке было всего несколько капель — они всю выпили раньше, когда шли сюда жаркой дорогой. Человек умирал. Он ещё пошептал что–то и затих. Умер.

Они долго смотрели на мёртвого. У него была тёмная кожа, но не чёрная, как у негра, а коричневая, красноватая. Гладкие чёрные волосы были связаны на макушке узлом. Лицо было широкоскулое и плоское. Он, видно, умер от лишений, голода и жажды и был такой сухой, как сук. Но у него были широкие плечи и узкие бёдра — живой он, наверно, был красив.

— Что нам делать с ним? — сказал Колумб. — Пустить лодку опять в море?

— Похороним его, — сказал Диего, прижавшись к отцу. — Я сбегаю домой за заступом. Никто не увидит, как я возьму его, я маленький. Я вернусь скоро. Если ты пойдёшь, тебя заметят и спросят, зачем тебе заступ. Ты не боишься оставаться тут?

— Иди.

Колумб сел на песок около мёртвого.

Это был человек с островов моря Тьмы. И он проплыл это море в жалком челноке. Значит, на корабле это море можно проплыть. Значит, есть по дороге острова и люди на этих островах. Они пьют и едят, как мы, и умирают, если у них нет еды и питья. Значит, в случае нужды можно запастись на этих островах питьём и едой. Значит, нечего сидеть дальше на этом Порто — Санто, а надо плыть вперёд, всё вперёд на запад. Есть западный путь.