Сергей Пилипенко - Поле Куликово Страница 4

Но вернемся к самому началу этого мероприятия.

Принарядившись, Ольга вышла к князю и заставила его проговорить почти роковые слова.

– Век целовать тебя буду, красавица Ольга, и век пестовать драгим чем буду. Подходит то лицу твоему, и вся ты словно светишься. Принесу тебе я даров много. Возлюбил я тебя навеки и хочу в любви этой повек и остаться.

Ольга повела рукою в сторону и, указав куда-то, сказала:

– Там путь твой лежит и там драгие вещи всякие. Принесешь их мне – возложу тебя в обитель-постель мою. Так и знай. А слово свое я держу крепко. Многие об том знают, и ты поведаешь вскоре.

– Что ж, воля твоя, – скорбно молвил князь, – добуду то, что ты просишь. Только знай об одном. Век тебе не забуду дня сего и речи твоей. Но на всё есть воля бога нашего Перуна. С тем с тобою прощаюсь до встречи другой.

И они попрощались. Торжества прошли, руки обвязали уздою и проводили в покои. Но, так называемая, брачная ночь не состоялась. Каждый держал слово.

А через два дня Игорь выступил в поход. Спустя месяц он воротился и понавез даров всяких и разных.

Люди, узнав о его женитьбе, сами преподносили дары и желали всякого счастья им и блага.

В общем, и этот, второй по счету поход закончился успешно и не нанес вреда никому. Конечно, слово, низложенное ранее, было тотчас порушено, и семья состоялась доподлинно.

Шло время. Дань подвозили, и Киев стали прозывать за это огромной горою, что звучало как Киев-гора, от количества возлагаемых даров.

Многим из состава других групп не особо понравилось увеличение подати. Но пока люди терпели, и князь Игорь мог спокойно заниматься своими делами, которых, кстати, было очень мало, ибо по большей степени он гулял, собирая свою рать и обдумывая с ними, где и как добыть еще больше подати.

Кто-то из хмельных ратных отроков выразил вслух свое решение и, указав на дверь, где висели доспехи и мечи, сказал:

– На таких вратах щит такой же прибит. И за вратами теми богатства лежат прямо под ногами. Был когда-то я там вместе с теми, кто на службе твоей состоит. Делу, правда, не обучался, так как мал еще был и за лодиями присматривал.

Игорь тут же откликнулся на эту речь и спустя время в комнату почти вволокли одного из ученых мужей, заставив его рассказать все, как есть. Тот и поведал обо всем.

Хмельная голова – боль сердечная.

Рассказ тот сильно взбудоражил всех и в особенности Игоря. Встал он и, махнув рукою на дверь, сказал:

В поход на Царьград пойдем. Возьмем злато и добро ихнее. Пусть, оно нашему богу служит, а не другому. Правду ли говорю, отроки?

Правду, князь. Идем с тобою. И наши жены хотят в серебряных уздах побывать и шелка всякие надевать.

Тогда, поутру выступаем, – распорядился Игорь, – ты, посол, с нами пойдешь и путь укажешь. Заодно защитой нам стоять будешь, так как язык их знаешь и места все те также.

Человек хотел возразить на это, но князь, нахмурив брови, жестко бросил ему в глаза:

– Не пойдешь, велю поднять тебя на мечи, как с ворами и всякой нечистью поступаем.

Испугался посол того. Это была самая страшная по совести казнь. От семьи той люди затем отворачивались и никакой помощи она не получала. Попросту гибла, если не могла заниматься какой-то работой.

И вот поутру, как говорят, с больной головой, князь выступил в поход. Гридней он имел в своем распоряжении целых восемьсот человек, да и то по большей части это были просто люди, впопыхах снаряженные просто доспехами и оружием.

На тех же лодиях, только уже в гораздо большем количестве вся эта рать двинулась на Царьград. К тому времени река была полноводной, и им без труда удалось пройти на ней пороги. Отказавшись идти по суше, князь Игорь решил плыть по морю, обходя город с другой стороны.

– И на других воротах прибью сей щит, – говорил князь своей рати ближней, – пусть, знают князя русичей Игоря и имя это, как память обо мне самом хранят…

Чем-то, конечно, князю в то время повезло. У Бога было полно дел, и он не обратил внимания на какие-то небольшие передвижения. И, естественно, узнал обо всем уже гораздо позже.

Так что князь, как говорят, руководил сам собою и теми, кто его окружал. Спустя время суда достигли места и вошли в гавань, а затем рать практически подошла к самим городским воротам.

Не торопясь, Игорь прибил свой щит на той стороне и, повернувшись к отрокам, сказал:

– Видно богу нашему Перуну так угодно. Ни одно препятствие на пути не повстречал. И ветер дул в нашу сторону, и волны морские выше людей не превозносились.

Князь не стал вводить все свои войска и отправился в город лишь в сопровождении сорока человек.

– Что-то много русичей прибыло, – говорили люди, с опаской посматривая в их сторону.

– Наверное, так Богу угодно, – отвечал кто-то, – может, обучиться все хотят и веру нашу принять. Может, Бог им и повелел так…

Но случилось все по-другому. По-другому повел себя и Игорь с людьми роду иного.

Поставив ногу на одну ступеньку и облокотившись на нее же, князь сказал: нее, а голову уперев рукой, он сказал вышедшим навстречу людям:

Несите дань мою обратно, отцом моим возложенную за просто так. Хочу посмотреть на нее, не растащили ли вы все то?

Зачем же нести, можно пройти и посмотреть, – ответил тот же человек, который когда-то встречал самых первых послов.

Не пойду я никуда, – сурово ответил князь, – несите сюда все и поскорее. И поторопитесь также возблагодарить меня за то, что даю возможность вам по морю моему ходить, а также вглубь земель моих заселяться.

Как же? – удивился человек тот, но людей за дарами теми отправил, а сам продолжил разговор. – Разве море стало вашим? Оно ведь ничьим слыло и век мы того ни от кого не слыхали. Что же до земель других, то на них мы не заселяемся. Богу угодно, чтобы вера по земле ровно шла. Отправляем мы с этим совсем немногих и по большему счету они вред никакой не приносят.

Нет мне дела до вашего бога. Есть у меня свой, Перуном его зовут. Может, знаете такого? Путь сюда к вам он мне указал и велел дары забрать отцом возложенные. А еще велел подать вам платить и мне в земли отсылать. А если того не будет, то войною наш мир разразится. Для подтверждения рать свою бесчисленную я привел с собою. Вон она, можешь посмотреть, – и Игорь бросил рукою в сторону моря.

Человек, убедившись в его словах, сказал так:

Сам я не могу принять такого решения. Есть и у нас царь. Ему мы все подчиняемся. Ему передам слова и сообщу о решении завтра.

Что? – воскликнул в негодовании князь, – завтра? Соизволь немедля сказать ему обо всем, и вели подать уже нести, как и за дарами послал. Некогда мне тут время терять. Домой пора возвращаться. Жена моя заждалась уж, да и они тоже, – и Игорь махнул рукой в сторону своей рати.

Человек, ничего не ответив, повернулся и зашагал куда-то. За ним двинулись и остальные, но князь, усмотрев в этом что-то свое, резко остановил их и заставил подождать здесь. На всякий случай он достал из ножен свой меч и, блеснув лезвием на солнце, сказал:

– Думаю, это хороший подарок вашему царю, если отрублю им кому голову, – и Игорь рассмеялся.

Засмеялись и те, кто его окружал. Правда, не до этого было тем, кто остался как бы в заложниках. Они сильно испугались и сжались под грозным видом русича.

Не бойтесь, без вины не трону, – успокоил их князь.

А какова, же наша вина быть может? – спросил кто-то на русском языке.

– Ты-то кто? – вместо ответа спросил Игорь. – Откель язык знаешь мой?

Учился я тут, да здесь и остался, – ответил человек тот, – из мастеровых я. По просьбе их царя свершаю труды всякие.

Что? – грозно насупил князь брови. – Как смеешь тут находиться? Богу нашему не веришь и в вере его не страдаешь, яко мы сами. А ну, выйдь сюды, ко мне ближе. Хочу рассмотреть лицо твое. Может и узнаю.

Человек с опаской вышел и поклонился своему князю. И в тот же миг Игорь, взмахнув мечом, отрубил ему голову, положив этим начало общего кровопролития.

Раздался крик оцепеневших от ужаса людей, а откуда-то издали послышались торопливые шаги.

– Тихо вы, – грозно молвил князь, – а то и вам сделаю то же, – и, подступив ближе к мертвому, но еще содрогающемуся телу, сказал, – будешь знать, как своего бога не уважать и любить всяко. Предок твой, небось, этого не делал, – и князь со злобой плюнул на тело, заставив еще раз содрогнуться чужеземцев.

В эту минуту в помещение вошли какие-то люди, по странному одетые и с каким-то предметами в руках, схожих чем-то на оружие. Не дав им сказать и слова, Игорь взмахнул рукой и выкрикнул:

– Вперед, во славу Отечества нашего, земли русской и бога Перуна. Порубим этих изменников вере нашей, и Бог вознаградит нас за то.

Состоялась небольшая битва или сеча. Но и ее так было назвать нельзя. Вошедшие оборонялись, как могли, тем, что было у них в руках. Но мечи русские сделали свое дело, и вскоре на полу возлежало еще восемь убиенных. Остальные же бросились вглубь помещений.