Кристиан Жак - Сын Солнца Страница 40

— Не смейся надо мной и храни дальше свою тайну.

— Тайна… Да, ты прав.

— Значит, ты мне больше не доверяешь?

— Напротив, ты единственное существо, способное понять то, что словами не выразишь.

— Твой отец посвятил тебя в мистерии Осириса? — спросил Амени с горящими глазами.

— Нет, но он показал мне своих предков… Всех своих предков.

Рамзес произнес эти последние слова с такой серьезностью, что писец был потрясен. То, что перенес юноша, несомненно было одним из важнейших этапов его жизни. Амени задал вопрос, сорвавшийся у него с губ:

— Фараон изменил твою судьбу?

— Он открыл мне глаза на иную реальность. Я видел бога Сета.

Амени вздрогнул.

— И ты… И ты остался жив!

— Ты можешь прикоснуться ко мне.

— Если бы кто-то другой сказал мне, что выиграл поединок с Сетом, я бы не поверил. Но ты — другое дело!

Не без боязни Амени сжал руку Рамзеса. Писец издал вздох облегчения:

— Ты не превратился в злого духа…

— Кто знает…

— Я бы понял это! Ты не похож на Красавицу Изэт.

— Не будь слишком суров с ней.

— Разве она не пыталась разрушить мою карьеру?

— Я показал ей, что она ошиблась.

— Не рассчитывай, что я буду любезен с ней.

— Кстати, мне кажется, ты слишком одинок и немного сварлив.

— Женщины — опасные существа. Я предпочитаю работу. А ты должен был бы подумать о роли, которую будешь играть во время праздника. Твое место будет в первой трети процессии. На тебе будет платье из льна со складками на рукавах. Обращаю твое внимание на то, что оно будет очень тонкое. Тебе придется не крутиться и не делать резких движений.

— Ты принуждаешь меня к тяжелым испытаниям, — улыбнулся Рамзес.

— Для того, в ком энергия бога Сети, это — сущая безделица.

Успокоив Ханаан и Сирию, подчинив Галилею и Ливан, разгромив бедуинов и нубийцев, удерживая хеттов за рекой Оронтом, Египет и Фивы могли совершенно спокойно устраивать праздники. На севере и на юге самая могущественная страна усмирила демонов, которые только и думали о том, как бы овладеть ее богатствами.

За восемь лет царствования Сети показал себя великим фараоном, чье имя будут почитать будущие поколения. Болтливые языки говорили, что усыпальница Сети в Долине царей будет самой просторной и красивой из когда-либо построенных. В Карнаке, где работало несколько зодчих, Фараон лично руководил большой стройкой. Не умолкали восхищенные голоса по поводу храма на западном берегу в Гурнахе, предназначенного для вечного отправления культа Ка Сети, его духовной силы.

Даже самые упрямые теперь допускали, что правитель был прав, не ввязавшись в опасную войну против хеттов и направив энергию страны на сооружение каменных святилищ для богов. Однако Шенар заставлял корыстных вельмож признать, что это перемирие не было использовано для развития торговых отношений, которые могли бы смягчить соперничество.

Многие вельможи с нетерпением ждали восхождения на трон старшего сына Фараона, потому что он был похож на них. Суровость Сети и его страсть к тайнам порой стоили ему враждебного отношения многих. Некоторые находили, что он слишком мало считался с их мнением. С Шенаром было проще. Обаятельный, приятный, он умел снискать расположения одних, не вызывая неудовольствия других, говорил каждому то, что тот хотел услышать. Для него праздник Опета был еще одним удобным поводом, чтобы расширить свое влияние и завоевать дружбу верховного жреца Амона и его иерархии.

Конечно, присутствие Рамзеса мешало ему, но то, чего он опасался после необъяснимого отказа отца назначить брата наместником в Нубии, не произошло. Фараон не дал своему младшему сыну никаких привилегий, который, как многие, довольствовался беззаботной жизнью в роскоши.

Вообще-то, Шенар опасался Рамзеса и рассматривал его как соперника. Его жизнестойкость и яркая внешность вводили в заблуждение, на самом же деле у него не было никакого размаха. Его даже можно было и не назначать наместником в Нубию — эта должность для него непосильна.

Шенар подумывал о каком-нибудь почетном месте, вроде начальника отряда колесниц. У Рамзеса будут лучшие скакуны, он будет повелевать шайкой грубых конюхов, а Красавица Изэт будет восхищаться мощным сложением своего богатого мужа.

Опасность была в другом: как убедить Сети больше времени проводить в храмах и меньше вмешиваться в дела государства? Царь так просто не откажется от своих преимуществ и будет мешать предприятиям своего соправителя. Шенару придется ловко лгать ему и постепенно направлять его к размышлениям о потустороннем мире. Расширяя связи с египетскими и чужеземными торговцами, которые в глазах отца не представляли большого интереса, он займет место, важность которого будет расти и которое быстро сделается незаменимым. Главное — не нападать на него прямо, а постепенно задушить сетью влияний, которых он вовремя не осознает.

Шенару нужно было также вывести из игры сестру Долент. Болтливая, бесхарактерная и любопытная, она будет ему совершенно бесполезна в его будущей политике. Наоборот, разочарованная, что ей не досталось первостепенной роли, она сплотит против него зажиточных представителей знати, чье влияние необходимо ему самому. Шенар уже думал о том, чтобы подарить Долент огромное поместье, стада и армию слуг, но ей все равно будет мало. Как и он, она любит интриги и заговоры. Два крокодила не могут ужиться в одном болоте. Но сестра не сможет ему сопротивляться.

Красавица Изэт надела пятое платье. Оно нравилось ей не больше, чем четыре предыдущих: слишком длинное, слишком широкое, недостаточно складок… В раздражении она приказала своей управляющей выбрать другую ткацкую мастерскую. Она должна быть самой красивой во время большого пира, завершающего праздник, чтобы поздравить Шенара и соблазнить Рамзеса.

Вбежала запыхавшаяся парикмахерша:

— Скорее, скорее… садитесь, я причешу вам волосы и надену праздничный парик.

— К чему такая спешка.

— В храме Гурнах, на западном берегу, будет церемония.

— Но она не предусмотрена! Обряд начнется только завтра.

— Тем не менее это так. Весь город в волнении. Нужно торопиться.

Раздосадованная, Изэт ограничилась простым платьем и скромным париком, который не подчеркивал ее молодости и изящества. Но нельзя было пропустить это неожиданное собрание.

По окончании строительства храм Гурнах должен был быть посвящен культу бессмертного духа Сети, когда тот вернется в океан энергии, прожив человеческую жизнь в бренном теле. Тайная часть здания, предназначенная для исполнения ритуала, была еще в руках скульпторов. Знатные и высокопоставленные вельможи собрались под открытым небом перед фасадом святилища, в просторном дворе, который скоро должен был накрыть пилон. Опасаясь палящего, несмотря на ранний час, солнца, почти все они прятались под переносными прямоугольными зонтами. Рамзесу смешно было видеть этих важных вельмож, одетых с крайней изысканностью. Длинные платья, туники с пышными рукавами и черные парики придавали им чопорный вид. Проникнутые осознанием собственной важности, они станут раболепно кланяться, как только появится Сети, и станут лизать землю, только бы не навлечь на себя его немилость.

Придворные, бывшие в курсе всех дел, утверждали, что Фараон, исполнив утренние ритуалы в Карнаке, собирался принести особую жертву богу Амону в зале барки храма Гурнах, чтобы его жизненная сила не уменьшилась. В этом и была причина его опоздания, которое превращало ожидание в тяжелое физическое испытание для пожилых вельмож. Сети часто не хватало человечности. Шенар думал, что постарается избежать этой ошибки и обернуть людские слабости в свою пользу.

Из закрытой части храма вышел жрец с бритой головой в простом и строгом белом наряде. Он расчищал себе дорогу длинной палкой. Приглашенные в удивлении перед этой новой церемонией расступились, освободив ему проход.

Жрец остановился перед Рамзесом:

— Следуйте за мной, царевич.

Женщины зашептались при виде красоты и полной достоинства осанки Рамзеса.

Красавица Изэт не помнила себя от восхищения, Шенар улыбнулся. Итак, он все-таки добился своего, брата объявляют наместником в Нубию перед праздником Опета и вскоре отошлют в этот отдаленный край, который Рамзес так любит.

Рамзес в замешательстве переступил порог закрытого храма. Далее он последовал за привратником в левую часть строения.

Дверь из кедрового дерева затворилась за ним. Привратник дал знак Сыну Фараона встать между двумя колоннами лицом к трем приделам, погруженным в темноту. Из центрального придела раздался низкий голос Сети:

— Кто ты?

— Мое имя Рамзес, сын Фараона Сети.

— В этом темном месте, недоступном непосвященным, мы чествуем вечное пребывание с нами Рамзеса, нашего предка и основателя нашей династии. Его лик, запечатленный на фресках, будет жить всегда. Обязуешься ли ты поклоняться ему и справлять его культ?