Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги» Страница 42

Преследование было недолгим. Кони потеряли свою былую прыть, менять же их на свежих не было сил у людей. Раны кровоточили, пересохшее горло требовало живительной влаги. Сеча угасла сама собой, продлившись чуть более трех часов, принеся союзным племенам славян неведомую ранее славу и известность. Эхо победы докатилось и до императора Константина, и до Рима, и до кочевий гуннов.

Многие историки тех времен отразили ее в своих рукописях. Заплатив немалую цену, славяне вновь стали полноправными хозяевами Кияра, Тмутаракани, Танаиса и прочих городов и земель, которые уже было склонили голову перед германской беспощадной силой…

Многодневное стояние на месте славной победы закончилось для союзных племен большой тризной. Многие курганы были насыпаны над останками павших, многие хвалебные речи прозвучали в их честь. Славили и живых, поминали Буса, Златогора, Словена. Сын Белояра Боян долгими прекрасными песнями заставлял сердца победителей с гордостью биться вновь и вновь. Их запоминали, перепевали, записывали, разносили по градам, стойбищам и кочевьям. Именно благодаря этому «Боянов гимн» сохранился для потомков и дошел до наших дней!

Глава 60

Осенний дождь вот уж который день нудно колотил по туго натянутым бычьим пузырям, затягивавшим в здании окна. Очаг горел почти круглосуточно, но король все никак не мог согреться. Он лежал под несколькими выделанными шкурами на деревянном ложе, покрытом толстыми пушистыми перинами. Зала была пуста, уже давно слуги избегали появляться в ней часто, опасаясь нежданных всплесков гнева умирающего повелителя. Рядом с постелью стояло большое бронзовое блюдо, ударом в которое можно было призвать к себе постельничьего либо кого-то из иных постоянно дежуривших за дверью слуг. Но с каждым днем наносить этот удар становилось все труднее!

После злосчастной битвы с росомонами, в которой князь Русколани сумел пробить ему бок, Германарех две недели пробыл в шатре на берегу Дуная. Знахари обработали рану. Пряча глаза, уверяли, что меч лишь рассек кожу и подкожные мышцы, что угрозы для жизни не было. Но при этом запрещали что-либо есть, и Германарех понимал, почему. Первая же его трапеза, принятая после битвы, вином и мясным соком вышла обратно через отверстие в боку, заставив всех окружающих начать испуганно перешептываться. Теперь ему давали лишь воду и жидкий бульон, и те малыми порциями. Рана загнила, вонь не перебивали ни ежедневно меняемые знахарями лепешки из нажеванных трав, ни повязки с азиатскими благовониями. Король не мог встать или сесть, сильное головокружение тотчас роняло его на лежанку. Оправляться приходилось в специально подставляемую посудину, после чего слуги старательно омывали сухое старческое тело.

Потом его перевезли в родные леса. Половина пути прошла в тяжелом забытье: явь постоянно сменялась горячечным бредом. Смерть начинала казаться сладкой наградой, но она все никак не приходила. Когда король открывал глаза, ближние бояре пытались кратко сообщать последние новости, подсовывали какие-то грамоты, прося разрешение приложить к ним его перстень-печатку. Глупцы! Неужели они не понимали, что все земное мало-помалу прекращало интересовать некогда могучего правителя? Ему просто становилось неинтересно знать, что происходит сейчас и что будет потом… Гораздо важнее было понять, когда же проклятая боль оставит тело и душа сможет вырваться наконец из этой зловонной клети?!

Он проваливался в забытье, которое было ничем не лучше яви. Тени прошлого появлялись ниоткуда, смотрели на него с укоризной, молчали, и эта тишина была хуже криков и угроз. Пришел Вульф, казненный по мимолетной вспышке гнева. Он держал отрубленную голову в руках, и она улыбалась все той же улыбкой, с которой немолодой верный слуга встречал каждое пробуждение своего господина. Прошла юная фризская красавица с петлей на шее, отказавшаяся в свое время исполнить пьяную прихоть короля. Навестил Эдиульф, похожий на громадную отбивную. Германарех задыхался от страха, чувства, которое он доселе считал неведомым. На лоб ложилась холодная повязка, положенная заботливой рукой старого постельничьего, на какое-то время горячка исчезала. Мир вновь принимал реальные черты.

В одно из таких прояснений он увидел царя Винитария из рода Амалов. Старый верный союзник, которого в дни своего могущества Германарех звал просто Вендом. В жилах царя текла германская и славянская кровь: мать была славянкой-венедом. Увидев, что глаза короля раскрылись и взгляд принял осмысленное выражение, Амал протянул небольшой кубок:

– Выпей, мой король! Это хорошее лекарство, тебе сразу станет легче.

Он поддержал голову больного, дождался, когда последние капли излились из кубка, и удовлетворенно отставил его прочь.

Питие и впрямь подействовало вскоре, прогнав озноб и лихорадку. Голова вновь стала ясной, боль отступила. Лишь запах гниющего тела продолжал лезть в ноздри, но это уже был пустяк.

– Ты что-то хотел, Венд?

– Помочь тебе, Германарех. Просто помочь вновь почувствовать себя здоровым.

– Откуда этот напиток?

– Мне его дал один венедский ведун.

Лицо короля болезненно скривилось:

– Славяне и в этом начинают меня побеждать?!

– Ты принял чашу из моих рук, король! А я ненавижу всех тех, кто решил попытаться прервать твою светлую жизнь. Я бы мог достойно отомстить им, если пожелаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Пока ты лежишь в постели, ост-готы остались подобны стаду овец без барана-вожака. Среди них начинается разброд. На время твоей болезни я бы мог собрать их в единый кулак, но для этого мне нужна твоя воля и грамота.

– Ты бы смог вновь повести их на восток?

– Да, и не просто повести!! Я покончу со всеми твоими обидчиками, король!

– Но, когда я встану на ноги, ты вновь вернешь мне власть?

– И власть, и корону!

Амал Винитарий внешне сказал эти слова совершенно серьезно. Но внутри него все пело и ликовало. Получалось, получалось, получалось!! После разгрома готов русами в живых не осталось ни одного прямого наследника Германареха. Сын и средний брат пали от руки короля, Ансил и Вультвульф в лучшем случае сгорели на погребальных кострах, а в худшем… переселились в плоть настоящих волков, став их праздничной трапезой. Борьба за трон короля грозила обернуться межплеменной войной восточных германцев. Ловким ходом Венд решил попытаться овладеть короной без пролития большой крови.

– Хорошо! Я согласен, – Германареху казалось, что он произнес эти слова, как и подобает повелителю. Но на самом деле они слетели с губ подобно шелесту ветерка.

– Подожди! Я призову вождей. Ты это повторишь при них и скрепишь печатью наследственную грамоту.

Спустя несколько минут над восточными готами утвердилась новая власть. Действие бодрящего напитка закончилось, Германарех вновь впал в забытье. В соседней же зале полилось вино, зазвучали заздравные тосты. Король еще не умер, но… все равно: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!!»

Вожди и Венд опередили традицию ненамного. Это было последнее земное забвение стодесятилетнего человека. Из зыбкого тумана выплыла вдруг прекрасная обнаженная Лебедь Сва, присела рядом с беспомощным телом, провела ледяной ладонью по лицу умирающего Германареха.

– Я пришла за тобой, мой господин! Не бойся, это совсем не страшно. Давай мы тебя обнимем и поцелуем…

Она разделилась на несколько частей, точно так, как сделали некогда с нею лошади. Куски холодной плоти легли на короля. Он попытался закричать, призвать на помощь, но тщетно. Тело вдруг стало неведомо-невесомым, поднялось и полетело куда-то по длинному извилистому коридору все быстрее, быстрее, быстрее… И все было бы прекрасно, но летел на встречу с богом Германарех в плотных объятиях расчлененной и теперь уже вечной спутницы…

Глава 61

Первая зимняя пурга года 367-го от Рождества Христова беспощадно засыпала долины и перевалы, победно гудела над древней столицей Дакии Сармизегетузой. Укрывшийся за ее обветшалыми стенами вместе с остатками своей дружины Амал Винитарий впервые за последние месяцы обрел душевный покой. Теперь-то уж точно он мог не опасаться проклятых росомонов, которые, как казалось ему, шли по пятам разбитых готов после той проклятой осенней битвы за Дунаем…

Король вспоминал все то время, что он правил после смерти своего родственника, великого Германареха. Потребовалось несколько походов с преданными войсками по землям непокорных племен, не желавших именовать его своим правителем. Налаживание связей с соседней Византией, обеспечение спокойствия на юге и западе королевства. Все ради того, чтобы повести, наконец, тяжелую конницу готов опять на восток, дабы отомстить за позор предка! Повести… и испытать позор самому!! Словен и Белояр вновь вывели свои дикие рати ему навстречу и вновь увидели хвосты коней бегущих в страхе готов, беспощадно рубя спины всадников и загоняя остатки конницы за широкий Дунай. Боже, неужели ж они и впрямь непобедимы?!! Что делать теперь, у кого искать поддержки и утешения?