Елена Муравьева - Сборник исторических миниатюр Страница 45

Однако и здесь служба не заладилась. Шмидт кочевал с корабля на корабль, везде отвергаемый офицерскими коллективами. Только благодаря заботам Чухнина он удерживался на службе и даже получил чин лейтенанта. Однако после очередного нервного припадка, потребовавшего госпитализации в клинике, Шмидт был уволен с флота.

Стараниями доброго дядюшки следующие несколько лет Петр провел в Русском обществе пароходства и торговли и даже сделал карьеру. В начале нового века его стали назначать капитаном торговых судов, совершавших дальние океанские рейсы.

Но тут началась русско–японская война и лейтенант был назначен старшим офицером корабля на военный транспорт «Иртыш», входящий в состав 2‑й Тихоокеанской эскадры адмирала З. П. Рожественского. Правда, до Тихого океана, где в Цусимском проливе эскадру ждали японцы, Шмидт не дошел. Ставший к этому времени сенатором, дядя помог Шмидту во время стоянки в Суэце списаться с корабля по болезни, вернуться в Россию и получить назначение на Черноморский флот

Командующий флотом вице–адмирал Чухнин снова принял участие в судьбе болезненного и неуживчивого офицера и назначил Шмидта командиром отряда из двух устаревших миноносцев. Место тихое, должность необременительная, казалось бы, живи и радуйся. Но неожиданно похитив отрядную кассу, в которой было всего две с половиной тысячи золотых рублей, Шмидт пустился в бега, а когда деньги закончились, сдался властям. На следствии он пытался доказать, что деньги потерял или их у него украли, а в бега он подался, опасаясь неприятностей. Дезертирство в военное время — это уже не проступок, а преступление. Дяде пришлось изрядно постараться, чтобы спасти племянника от суда и каторги.

Уволенный с флота Шмидт решил заняться модной тогда политикой. Возможно, такое решение ему «помогли» принять. У революционеров, готовивших восстание в Севастополе, не было поддержки среди флотских офицеров, а выступления нервного и эксцентричного Шмидта на митингах пользовались такой популярностью, что Петра даже арестовали, а потом под давлением массовых выступлений в защиту «пламенного борца за свободу простого народа» отпустили, взяв подписку о немедленно выезде из Севастополя. Выполнять взятое на себя обязательство Шмидт не стал. Напротив, вняв призыву матросов, он 14 ноября 1905 года объявился на восставшем крейсере «Очаков» и призвал эскадру присоединиться к мятежному крейсеру.

Шмидт самовольно надел погоны капитана второго ранга и объявил себя командующим флотом. Настоящий командующий Черноморским флотом адмирал Чухнин попытался разрешить ситуацию миром, но не преуспел. Шмидт жаждал боя. И он его устроил.

Чтобы обострить обстановку, новый командующий попытался взорвать транспорт «Буг», загруженный морскими минами. Возможных последствий этого Шмидт явно не представлял. Между тем пострадать могли не только корабли, находящиеся в бухте, включая и сам «Очаков», но и часть города. К счастью, команда «Буга» успела затопить свой корабль. Тогда экспрессивный Шмидт направил миноносец в атаку на корабли эскадры. Но не тут было. Миноносец сразу же потопили залпом корабельных орудий. После этого Чухнин приказал открыть огонь шрапнелью по крейсеру. В ответ восставший корабль сделал шесть выстрелов и прекратил сопротивление.

Но огнем с «Очакова» руководил уже не Шмидт. При первых залпах по «Очакову» самовозглашенный главнокомандующий перешел на стоящий у борта крейсера миноносец и попытался уйти в Турцию. Миноносец был подбит и захвачен. Находившегося на нем Шмидта, успевшего переодеться в матросскую робу, арестовали.

Состоявшийся вскоре суд приговорил Шмидта к смертной казни. Ходатайства дяди о пересмотре дела, так как Шмидт душевнобольной, переданные Николаю II через премьер–министра Витте, результата не дали. Приговор был приведен в исполнение.

Жизнь после смерти

После расстрела имя Шмидта на волне завершающейся революции 1905 года стало чрезвычайно популярным среди революционно настроенной общественности и обросло массой домыслов и слухов.

Вторая волна популярности настигла Шмидта, когда после Февральской революции адмирал Колчак, командовавший тогда Черноморским флотом, распорядился перезахоронить останки лейтенанта и другим расстрелянных участников восстания на «Очакове» в Покровском соборе Севастополя.

Следующий «приступ» общественного внимания случился в ноябре 1923 году, когда останки Шмидта торжественно перезахоронили на севастопольском кладбище Коммунаров.

Тогда же стали появляться памятники лейтенанту Шмидту, его именем назвали набережную и мост в Севастополе.

Более, государство сочно нужным и назначить пенсию любовнице Шмидта, которая в подтверждение своих отношений с лейтенантом предоставила адресованные ей письма лейтенанта.

Изнанка событий номер два или концы в воду!

«Очаков» был спущен на воду в 1902 году, но к моменту восстания в ноябре 1905 года работы на нем еще не были завершены, и большая часть вооружения не была установлена. В ноябре 1905 года крейсер был уничтожен. Хотя, по мнению специалистов, явных причин к тому не было.

Исследование исторических документов по Севастопольскому вооруженному восстанию 1905 года показывает, что гибель крейсера была предрешена еще до начала боевых действий. Перед усмирением восстания главный командир Севастопольского порта Чухнин дал телеграмму Николаю II, в которой указывал, что крейсер необходимо обезоружить и только после этого войска могут приступить к решительным действиям. Уж кто–кто, а вице–адмирал был прекрасно осведомлен о том, что реконструируемый крейсер практически беззащитен, так как положенного боезапаса на борту не имеет.

В то же время агентами охранки по городу были распущены слухи, что Шмидт собирается бомбардировать Севастополь, чтобы перебить жителей и матросские команды, не поддержавшие восстание. Однако солдаты крепости, сочувствовавшие революционным матросам, заявили офицерам, что стрелять не будут и если откроют огонь, то только ответный.

Усмирители восстания не побрезговали устроить провокацию. 15 ноября в четвертом часу на бастионе разорвался снаряд. Офицеры убедили солдат, что снаряд прилетел с «Очакова» или «Пантелеймона» («Потемкина»), и орудия ударили дружным залпом …только по «Очакову».

Как на суде, так и в ряде официальных документов полицейские власти, в том числе и прокурор Ронжин, пытались доказать, что первый выстрел во время восстания был сделан с «Очакова». Между тем из многочисленных показаний свидетелей, а также сообщений ряда газет можно заключить, что провокационный выстрел принадлежал канонерской лодке «Терец». Защитник по делу Шмидта А. Александров по поводу обвинения П. П. Шмидта в том, что первым стрелял «Очаков», в своих воспоминаниях утверждал: «Боевым аргументом прокурорской позиции было утверждение, что «Очаков» первый начал стрельбу из орудий и что, следовательно, обстрел крейсера эскадрой и орудиями Константиновской батареи был только актом самозащиты. Этот тезис прокурору нужно было доказать во что бы то ни стало, так как в противном случае расстрел стоящего на якоре, почти безоружного крейсера являлся бы бессмысленным актом жестокости. Прокурору этот выстрел с «Очакова» нужен был как манна небесная, но эта манна так–таки и не была ему ниспослана небесами, ибо большинство свидетелей обвинения, если даже не все, отрицали нападение крейсера на эскадру, прекрасно понимая, что почти безоружный крейсер не стал бы искусственно провоцировать эскадру на расстрел».

Когда крейсер прекратил сопротивление, обстрел судна был остановлен. Чего не скажешь о пожаре. В телеграмме, посланной царю, вице–адмирал Чухнин отметил: ««Очаков» продолжает гореть, пожар потушить нельзя». Между тем спасти крейсер, который весьма недешево обошелся казне, было более, чем реально. Самые большие корабли находились под парами и вполне могли потушить пожар водой из своих брандспойтов.

Но оснащенный современными механизмами и техническими новшествами, готовящийся к новому году занять достойное место среди боевых кораблей русского флота, «Очаков» был подвергнут второй бомбардировке, поводом для которой послужили два выстрела, якобы произведенные с «Очакова».

П. П. Шмидт утверждал, что на крейсере был взрыв, который был выдан карателями во всех официальных документах за выстрел.

«Очаков» гигантским костром двое суток пылал посреди бухты. Изуродованный снарядами (только пробоин от снарядов крупного калибра насчитывалось пятьдесят две!), с прогоревшими переборками, корпус корабля был отбуксирован к пустынному берегу Северной бухты у Килен–балки, где спешным порядком приступили к разборке.

Почему же все–таки был бомбардирован «Очаков»? Длительный срок постройки «Очакова» свидетельствовал о преступной деятельности заводских подрядчиков и высших чинов флота во главе с вице–адмиралом Чухниным, на долю которых немало перепало из субсидий, выделенных на постройку крейсера. Вместо рабочих при постройке широко использовались матросы, а денежная разница шла в карман ловких дельцов.