Эдвард Резерфорд - Дублин Страница 46

– Так лучше для Дэниела, – сказала она с улыбкой, хотя Морис видел страх в ее глазах. – Так лучше для всех. – И ничего больше не добавила.

Морису пришлось спросить объяснений у отца.

– Это твой дядя Орландо придумал, – ответил ему Уолтер. – Видишь ли, твоя тетя Мэри очень тяжело переживает то, что у нее нет детей. И он написал мне, спрашивая, нельзя ли привезти к ним Дэниела, а потом я обсудил это с твоей матерью, и мы подумали, что так будет лучше. Малыш принесет радость твоим тете и дяде, и я совершенно уверен, малыш будет там счастлив.

Морису грустно было потерять маленького братика, но он решил, что родители знают лучше.

– А я могу его навещать? – поинтересовался он.

– Конечно можешь, – ответил отец.

Первые месяцы того года прошли быстро. Пришли новости о свадьбе О’Бирна. Морису хотелось туда поехать, и он спросил родителей, не поедут ли они на свадьбу, но ему ответили, что не поедут.

– А могу я поехать, с дядей Орландо? – спросил Морис. – Он ведь наверняка туда соберется.

Но и Орландо не поехал.

Немного времени спустя после того разговора Морис как-то увидел, как его мать сидит в одиночестве, уставясь в пространство, и выглядит очень грустной. Он уже хотел подойти к ней и спросить, что случилось, но его остановил отец. Он взял Мориса за руку и тихо сказал, что ему нужна кое-какая помощь снаружи. Когда Морис заметил, что мама выглядит уж очень печальной, Уолтер сказал:

– Твоей матери просто нужно немножко побыть в одиночестве.

Позже в тот же день Морис увидел, как отец тихо обнял мать за плечи, что делал совсем не часто; и юноше показалось, что в следующие дни и недели мать выглядела куда более радостной.

В марте в Дублине стало шумно, поскольку пришло время созыва парламента. Уэнтуорт вернулся ненадолго, чтобы председательствовать. Король был так им доволен, что даровал ему титул графа Стаффордского. Парламент привел в город важных людей разного рода. Приехали новые англичане-землевладельцы, те, кому были выделены большие земли в Ульстере и Манстере, а также джентльмены-протестанты, которые представляли новые области и должны были гарантировать Уэнтуорту большинство протестантов Ирландской церкви. Но оставалось немало старых англичан-джентльменов и некоторое число ирландских аристократов. Как-то раз, когда Морис шел по улице вместе с отцом, Уолтер Смит показал ему одного из ирландских принцев, самого сэра Фелима О’Нейла. Зная о связи этого человека с О’Бирном, Морис с большим интересом взглянул на аристократа из Ульстера. Но если он ожидал увидеть погруженную в раздумья яркую личность времен Бегства графов, то увидел лишь обычного мужчину хорошо за тридцать, которого вполне мог принять за джентльмена из Фингала, вроде его дяди Орландо. Принц смеялся, говоря о чем-то с двумя такими же мужчинами, пока они не спеша шагали по улице.

– А те двое с ним – это Рори О’Мор и лорд Магуайр, – тихо сообщил отец. – О’Нейл – родня великому Тирону. Далекая родня, конечно, но ходят слухи, что он по уши в долгах. По правде говоря, и двое других тоже немногого стоят. Вряд ли ирландские вожди стали бы ими гордиться.

– Но они занимают важные места в парламенте.

– Они как бы выступают за старую Ирландию и за католицизм. Но они в парламенте также и для того, чтобы ухватить что-нибудь для себя.

– Ну, думаю, большинство членов парламента заседают там по той же причине, – откликнулся Морис.

– Пожалуй. – Его отец улыбнулся. – Хотя в прошлом у них отобрали очень много земель, – продолжил он более серьезно, – а потому вряд ли их стоит винить, если они пытаются защититься и не потерять еще больше.

Цель же Уэнтуорта была весьма проста: заставить ирландский парламент добыть денег и солдат для короля, чтобы воевать с Шотландией. И парламент достаточно быстро уступил.

– Они проголосовали за деньги, чтобы избавиться от Уэнтуорта, – сухо сказал по этому поводу Уолтер Смит.

И в самом деле, к апрелю Уэнтуорт вернулся в Лондон, где собирался английский парламент.

Но англичане вовсе не были в настроении помогать королю Карлу. В течение одиннадцати лет король правил, обходясь без парламента, причем оскорблял парламент сбором незаконных налогов и мелкой тиранией, а к тому же навязал им Церковь, ненавистную большинству его подданных-пуритан. И в последнее десятилетие почти половина населения перебралась в Америку. Так что пришло время расчета. Лидеры парламента состояли в союзе с шотландцами и знали, что сила на их стороне. Смит, как-то раз встретившись с Дойлом, заговорил о ситуации в Лондоне.

– Они наступают королю на пятки, – сказал ему Дойл с мрачной улыбкой.

Король Карл был в бешенстве. И меньше чем через месяц пришла весть: «Он отправил их всех по домам».

Именно в том месяце Морис увидел первые войска, которые согласился собрать ирландский парламент. Морис встретился с Дойлом у входа в Дублинский замок, когда отряд примерно из ста человек промаршировал вверх по холму и вошел в ворота.

– Должно быть, это те люди, которых призвали в Килдэре, – заметил торговец.

Морис обратил внимание на то, что солдаты – это в основном бедные люди, рабочие-католики и прочие в таком же роде. Однако во главе отряда ехал верхом маленький мужчина с грубым лицом, показавшийся Морису иностранцем.

– Это тот полковник, который собирает войско, – пояснил Дойл. – Солдаты могут быть католиками, но офицеры – протестанты. Некоторые, вроде вот этого, просто наемники с континента, парламент заплатил им за то, чтобы они набрали и обучили людей. – Дойл вздохнул. – Вот так и появляются армии, Морис. Это просто бизнес вроде любого другого.

А еще Дойл сообщил, что пока армия будет стоять в Ульстере.

Они с Дойлом направились к собору Христа, и тут Морис увидел старика с девушкой. Пожилой мужчина, которому Дойл очень вежливо поклонился и который ответил ему улыбкой, был маленького роста, едва выше плеча Мориса, но одет очень аккуратно. У него было узкое лицо, белоснежная борода и добрые глаза, самого светлого голубого цвета, какой только приходилось видеть Морису.

– Это Корнелиус ван Лейден, – тихо сообщил Дойл, как только они прошли мимо. – Торговец из Голландии.

Морис знал нескольких голландцев, живших в городе, но этого старика определенно никогда прежде не видел.

– Он только недавно приехал, – пояснил Дойл. – У его сына здесь было дело, но он умер, и старик приехал, чтобы разобраться со всем. Он говорит, ему здесь понравилось и он решил остаться. Я слышал, он только что получил в аренду землю на севере Фингала.

– Он протестант?

– Да. Как почти все голландцы. И у него здесь очень большие связи. Он знаком с лордом Хоутом, и, похоже, старый друг самого Ормонда.

Одна из двух великих ирландских династий, Фицджеральды, в основном придерживалась католической веры, но глава Батлеров, богатый лорд Ормонд, присоединился к протестантской Ирландской церкви.

– Этот голландец – прекрасный старик, – завершил Дойл. – И богатый.

– А девушка? – спросил Морис.

– Его внучка. – Дойл бросил на Мориса быстрый взгляд. – Хорошенькая, тебе не кажется?

Морис оглянулся, чтобы бросить взгляд на девушку. Старик держал ее под руку, медленно шагая по улице. Морис подумал, каково это – прикоснуться к ее руке. Он решил, что девушка немного моложе его самого. Стройная, изящная, с длинными золотистыми волосами, нежной кожей сливочного цвета и с безупречными белыми зубами… Девушка посмотрела на Мориса с некоторым интересом. Выглядела она скромной, но что-то подсказывало, что по натуре она чувственна. Морис продолжал таращиться на нее, пока не почувствовал, как Дойл его подтолкнул.

– Она протестантка, Морис, – тихо сказал Дойл, весело глядя на него. – Ты не можешь на ней жениться.

– Конечно не могу, – ответил Морис.

А сам подумал, увидит ли он ее еще раз.

Лето выдалось унылым. Часто шли дожди. В областях вокруг Дублина урожай был плохим, а в Ульстере, насколько слышал Морис, он вообще погиб. Что же до той девушки, он больше ее не видел. Морис предполагал, что она может быть в Фингале, если только не вернулась вместе с дедом в Нидерланды.

Особой военной активности Морис не замечал. Призыв в армию шел в целом успешно. И уже было собрано более девяти тысяч человек. Но солдаты и их командиры оставались в Ульстере, где их разместили на фермах и в городках.

– Поскольку урожай погиб, там люди очень недовольны тем, что им приходится содержать и кормить такое количество солдат, – сказал ему отец.

Но в конце лета пришли и другие новости. Шотландцы перешли английскую границу. Королевская армия отступила. Вскоре после того торговцы, прибывшие в порт, сообщили:

– Король уступил шотландцам. Они будут по-прежнему держаться своей веры, а король вынужден теперь выплатить им возмещение убытков.

– Они его унизили, – заметил Уолтер Смит. – Он этого не потерпит.