Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина Страница 46

Недавний румынский государь поймал себя на том, что очень хотел бы услышать от жителей Тырговиште похвальные слова, которыми молдавские крестьяне награждали Александра — "благодетель", "избавитель от волчьей напасти". Ах, как было бы приятно услышать такое! Однако Влад слишком хорошо помнил хмурые взгляды горожан, когда он заявился в румынскую столицу вместе с турецким войском.

"Возможно, — думал недавний румынский князь, — если бы я пожил среди своего народа, лучше узнал его мысли и чаяния, то позднее, снова взойдя на трон, смог бы учесть это и понравился бы своим подданным, и они в свою очередь поняли бы, почему я хочу устроить большую казнь, пролить столько крови".

Влад поделился этими мыслями с Войкой, когда они ехали по улице Сучавы, возвращаясь с очередной охоты в своё жилище — в домишко на окраине города, где теперь обосновались, договорившись с владелицей этого домишки, древней старушкой.

Сама она была уже слишком дряхлая, чтобы кормить и обстирывать троих мужчин, поэтому хозяйством занимался Нае и неплохо справлялся, а Влад и Войко вечно находились в разъездах.

Может, отчасти из-за этих разъездов пришла Владу мысль отправиться в путешествие — не в очередную Александрову деревню близ Сучавы, а дальше, за пределы Молдавии. Если уж ехать, так почему бы ни доехать до Тырговиште!

Серб выслушал эти соображения и неодобрительно покачал головой:

— Не надо тебе ехать, господин. Опасность слишком большая.

— А что мне тогда делать? — спросил Влад и принялся жаловаться. — Пусть в Молдавии житьё хорошее, и Александр гостеприимен, но здесь я живу в праздности. Раньше мне думалось, что Александр всё-таки даст мне войско, и я смогу отобрать свой трон у Владислава, но теперь ясно, что надежды на это никакой нет. Вот я и думаю поехать в Тырговиште. Осмотрюсь и, может, узнаю что-нибудь для себя полезное. Не может быть, чтобы в народе не ходило никаких слухов о том, как и почему умерли мой отец, старший брат, а также Нан, с которым я должен был породниться. Да и не только об этом хочется знать, а вообще обо всём. Вот я был государем, а своего народа не знаю.

— Господин, тогда давай я поеду вместо тебя, — предложил серб.

— Ты?

— Да. Поживу там, посмотрю, послушаю, а вернусь и всё тебе расскажу.

— Опять? — спросил Влад. — Помню, как мне жилось в той глухой деревеньке в горах, пока ты и Нае ездили в Молдавию, чтобы посмотреть и послушать.

— Так ведь хорошо всё вышло, — Войко пожал плечами.

— Для вас с Нае хорошо, а мне было так скучно, что даже вспоминать не хочу.

— Лучше так, чем убитому быть, — сказал серб и вспомнил пословицу, которую и прежде вспоминал. — Голова — не вербное дерево, и если срубят, из пня ничего больше не вырастет.

— Значит, тебе нужен другой конь, — задумчиво сказал Влад, ведь Войко по-прежнему восседал на одном из трёх вороных не виданной в здешних местах породы.

— Нет, господин, мне конь не нужен, — улыбнулся серб.

— А что же ты — пешком в Румынскую Землю пойдёшь?

— Где пешком буду добираться, а где — сидя на возу, — ответил Войко и пояснил. — Я найду купца, который скоро собирается в Тырговиште, и наймусь к нему охранять обоз. А когда купец вернётся в Сучаву, вернусь и я.

Серб сделал, как говорил, и это казалось действительно лучшим решением, однако почти сразу после Войкиного отъезда Влад стал изнывать от скуки, ведь молдавский князь Александр звал на охоту или на пиры не так уж часто, а в остальные дни его румынский родственник был предоставлен сам себе.

Пока Войко не уехал, занятие Владу находилось, потому что слуга-серб и его господин продолжали воинские упражнения — бились на деревянных мечах. Влад не оставлял надежд когда-нибудь сразиться со своим врагом Владиславом и хотел быть готовым к бою, но когда Войко уехал, биться стало не с кем, а просто стоять и размахивать оружием казалось бессмысленно. Ну, разомнёшься так, а что дальше? С Нае было драться бесполезно. Совсем не бойцовского склада оказался человек!

Бесцельно слоняясь по улицам Сучавы, Влад иногда заходил в тот самый трактир, в котором поселился, когда только приехал. Заходил просто потому, что место казалось очень шумное и многолюдное. Отовсюду доносились обрывки разговоров, так что, проходя мимо, удавалось стать как будто участником беседы — слушаешь, о чём другие толкуют, и вроде ты не один, и вроде при деле.

В том трактире недавнему румынскому государю однажды снова повстречался молдаванин, которому были даны деньги в обмен на совет.

— А это ты, Влад, сын Влада! — старый знакомый встал из-за стола, шутливо распахнул объятия, но обнять своего благодетеля не решился, потому что теперь знал — благодетель принадлежит к княжескому роду, пусть и соседней страны.

Влад лишь усмехнулся, видя, что молдаванин даже по плечу похлопать стесняется.

— Да, теперь я знаю, как тебя зовут, — продолжал старый знакомый. — Слышал, что мой совет пошёл тебе на пользу. Ты теперь в друзьях у Александра.

— Да, — ответил благодетель, — но вот тебя, я почему-то при дворе не увидел, а ведь ты сам говорил, что к Александру вхож.

— Вхож, — согласился молдаванин, — но я вхож так же, как ты был поначалу. То есть по большим праздникам.

— Значит, ты у Александра не служишь?

— Нет.

— А у кого же ты служишь?

— Пока я сам себе хозяин, и это лучше, чем служить абы кому.

Влад обратил внимание, что молдаванин даже сесть не считает возможным, пока высокородный благодетель остаётся на ногах: "А ведь в прошлую встречу садился первый и не робел".

Глядя на это непрошенное, но искреннее почтение, недавний государь произнёс:

— Остался бы я государем, может, принял бы тебя на службу.

— Что ж, я это запомню, — кивнул старый знакомый и сразу осмелел, предложив теперь уже по-приятельски. — Садись, выпей со мной. Долг я тебе вернуть пока не могу, но угощу тебя.

Влад отмахнулся:

— Да забудь ты про этот долг. Я же говорил, что если твой совет окажется хорошим, тогда ты мне ничего не будешь должен.

— Нет, я так не могу, — помотал головой молдаванин. — Я верну. Ну, так выпьешь со мной, а? — он всё никак не садился первым.