Розалинда Лейкер - Золотое дерево Страница 47

Поскольку все окружающие были заняты оборудованием своих стендов, Габриэль и Марсель, не привлекая внимания, разложили и развесили образцы тканей Дома Рошей в своих витринах. Анри тем временем ворчал на отсутствие удобств в выставочных залах и тщетно искал для себя стул. Эмиль подошел к Габриэль как раз в тот момент, когда все было готово, и Марсель собирался закрыть витрины чехлом из мягкой ткани для того, чтобы уберечь выставочные образцы от пыли, а также взглядов посторонних, поскольку выставка должна была открыться только на следующий день. Эмиль невольно залюбовался прекрасными экспонатами, но он не мог быть беспристрастен в своих оценках, поскольку само существование Дома Рошей попортило ему в последнее время много крови. Поэтому, чтобы не обидеть жену, он ограничился добрыми пожеланиями:

— Успехов тебе, дорогая.

Габриэль почему-то подумала, что Эмиль непременно занял бы сторону Анри в их недавнем споре о подборе образцов для выставки, муж тоже выбрал бы ткани с традиционными узорами, вышедшие из домашних мастерских ткачей. Прежде чем покинуть здание выставки, Габриэль направилась вместе с Эмилем в зал экспозиции шелковой пряжи, среди экспонатов которой были выставлены и образцы продукции шелководческого хозяйства Вальмонов. Почти все стенды и витрины в центральном зале уже были тщательно укрыты батистовыми чехлами, лишь несколько участников выставки еще суетились у своих экспонатов, заканчивая работу по их монтажу. Витрина мастерской Дево была готова, и все трудившиеся над ее оборудованием уже ушли. Габриэль не удивилась тому, что Николя не сделал попытки разыскать ее. Среди участников выставки существовал негласный договор о том, что никто из соперников не будет стремиться увидеть выставленные образцы своего конкурента. Это был древний обычай, унаследованный нынешними шелкопромышленниками от своих предков, занимавшихся этим ремеслом в течение нескольких столетий.

На следующее утро Ивон встала раньше всех и заявила, что хочет отправиться на выставку вместе со своим мужем, Габриэль и Эмилем, а не ждать Элен, собиравшуюся приехать несколько позже. Все три дамы сшили к этому знаменательному дню новые наряды из лучших тканей, произведенных Домом Рошей, как того требовал обычай. Габриэль хорошо продумала свой наряд, поскольку ей предстояла необычная для женщины роль — нести дежурство у стенда. Она сшила себе строгое платье из зеленовато-желтого шелка, а на голову надела шляпу по последней моде, похожую на цилиндр с узкими закругленными полями и украшенную пером. Покрой бархатного одеяния Ивон был схож с входившим в моду покроем военного мундира и отделан галуном. Ивон долго вертелась перед зеркалом, прежде чем выйти из дома и сесть в карету, чтобы отправиться вместе с Габриэль, ее представительным мужем, а также Анри, выглядевшим, как всегда, солидно, на открытие выставки. Анри находился в плохом расположении духа, он выговорил Ивон за то, что она, приехав так рано на выставку, будет у всех путаться под ногами.

— Я не подойду к витрине Рошей до тех пор, пока рядом с ней будет находиться хотя бы один человек, если ты этого не хочешь, — капризно заявила Ивон, откидываясь на спинку сиденья рядом с Габриэль. — Я просто хочу осмотреть все экспонаты, пока в залах еще мало народу. Могу я воспользоваться такой возможностью?

— Только не вздумай приставать потом ко мне с просьбами достать тебе ту или иную ткань, поразившую твое воображение на выставке, — предупредил ее Анри, — потому что эти образцы не продаются, и их никто не имеет право воспроизводить на своих станках. Понятно?

— С чего ты взял, что я стану приставать к тебе с подобными просьбами, — надула губы Ивон.

Анри пробормотал себе что-то под нос недовольным тоном, он слишком хорошо знал свою жену. Стоило Ивон положить на что-нибудь глаз, как она начинала вести себя, словно избалованный ребенок. И хотя в витрине Рошей было выставлено несколько прелестных образцов шелковых тканей для женского платья, Анри был уверен, что Ивон не обратит на них внимания, поскольку, по его мнению, гвоздем нынешней выставки будут совсем другие стенды. Никогда еще Анри не был настроен столь пессимистично по поводу выставочных образцов Дома Рошей, как на этот раз.

Что касается Габриэль, то она, напротив, была уверена в своем успехе. Анри искоса взглянул на сестру. Хотя состояние его личных финансов напрямую зависело от успехов или неудачи, которые ожидали изделия фирмы на этой выставке, Анри не мог не признаться себе, что в случае провала он испытал бы злорадное удовлетворение. До конца своих дней он не простит ей ту горькую обиду, которую он испытывал при оглашении завещания отца. Совсем недавно Анри проконсультировался с очередным нотариусом, молодым худощавым парнем, несколько месяцев назад приехавшим в Лион. Анри до сих пор не потерял надежду найти в завещании хоть какую-нибудь лазейку. Все юристы, с которыми он советовался до сих пор, разочаровывали его. Теперь же Анри укрепился в своей надежде, хотя знал, что желаемого будет достигнуть очень непросто. А пока он умело гнул свою линию и ждал дальнейшего развития событий.

— Ну вот мы и приехали, — произнес Эмиль, выглядывая в окно, в котором уже возникли очертания здания, где разместилась выставка. К подъезду подходили люди и подъезжали экипажи, на улице царило оживление. В вестибюле прибывших встретил Марсель, он направился вместе с Габриэль и Анри к витринам Дома Рошей, а Эмиль пошел в противоположное крыло, где развернулась экспозиция продукции шелководческих ферм. Ивон, считавшая, что делает честь семейству Рошей, принадлежа к нему, и гордившаяся элегантной внешностью, начала медленно прогуливаться по главному залу выставки, внимательно рассматривая витрины, с которых уже были сняты легкие чехлы.

Анри с удовлетворением заметил, что организаторы выставки предусмотрительно поставили стул для него у стола приема заказав, стоявшего рядом с витриной их фирмы. Он аккуратно разложил перья, чернильницу и гроссбухи с таким серьезным видом, как будто играл партию в шахматы: после этого он положил на стол журнал регистрации заказов. Оставив Габриэль обсуждать с Марселем какие-то проблемы, возникшие как всегда в последнюю минуту, Анри решил обойти главный зал выставки, чтобы посмотреть лучшие экспонаты. После знакомства с ними его настроение заметно ухудшилось. Вернувшись и обнаружив, что чехлы с витрин Дома Рошей до сих пор не сняты, он накинулся на Марселя, который отвечал за выставленные образцы.

— Поторопитесь! Сейчас не время бездельничать и трепать языком. Все уже сняли чехлы со своих экспонатов.

Марсель не тронулся с места, он стоял, опершись о колонну и сложив руки на груди.

— Мадам Вальмон велела снять чехлы в последнюю минуту перед открытием выставки.

Габриэль тем временем отправилась в главный зал для того, чтобы, как и Анри, осмотреть выставленные там экспонаты. Стрелки часов уже приближались к десяти, а значит, двери выставки должны были вскоре распахнуться перед публикой. Теперь, когда чехлы с витрин были сняты, зал преобразился. Сердце Габриэль наполнилось чувством гордости за свой город, в котором ткут такие чудо-ткани — всевозможных цветов и выделки. Переливчатая парча с металлическим блеском серебряных нитей соседствовала здесь с шелками пастельных оттенков. Здесь были камка, бархат, атлас, муар и многие другие виды тканей, в изготовлении которых используется шелк — король текстильной промышленности, материал, который высоко ценят как ткачи, так и потребители.

Когда Габриэль подошла к витринам Дево, у нее дух захватило от восторга, ей захотелось захлопать в ладоши от восхищения, засмеяться от радости, словно летнее солнце разорвало пелену туч, и над ее головой засияла яркая небесная синь. У Габриэль было такое чувство, будто Николя действовал по молчаливо заключенному с ней договору: он, единственный из всех участников выставки, представил все свои образцы в одном цвете, использовав различные его оттенки. Центральное место его коллекции занимал образец, эскиз к которому Габриэль видела на чертежной доске в ткацкой мастерской Дево: на ярко-синем фоне здесь были изображены золотые пчелы. Это был настоящий шедевр ткацкого мастерства, ставивший мастерскую Дево в один ряд с самыми знаменитыми текстильными мануфактурами мира. Под стать этому образцу были и все остальные, выполненные на станках Жаккарда. Каждый был неповторим, каждый свидетельствовал о том, каких высот в ткацком ремесле можно достигнуть, работая на новых механических станках. Великолепие этих тканей подчеркивало использование серебряных и золотых нитей.

Сам Николя сидел здесь же за столом и что-то писал. Неужели ему уже удалось получить заказ? Но тут Габриэль заметила, как его перо внезапно остановилось, замерев в воздухе, он поднял голову и в упор взглянул на нее. У Габриэль было такое чувство, будто она тонет. Николя встал, резко отставив свой стул в сторону, и направился прямо к Габриэль. Оба они не в силах были скрыть радости от этой встречи.