Кредиторы эшафота - Алексис Бувье Страница 49

Когда они снова вошли в комнату Панафье, Ладеш подвел Пьера к постели Поля и, указав на него, сказал:

— Ты видишь, ему лучше. Слушай.

Они стали прислушиваться.

Панафье говорил:

— Да, матушка! Это моя Луиза! Это наш ребенок! Теперь у тебя двое детей!

После этого двое приятелей уселись за стол, где уже стояло несколько бутылок, приготовленных Ладешем, но вспомнив то, что ему сказал Деталь, Ладеш проговорил:

— Ему стало лучше от первоначального лечения. Это ты видишь. Но ты также должен знать, что человек привыкает ко всему. У меня есть еще прежнее лекарство, но я думаю, что надо его заменить.

— Я думаю, это хорошая идея.

После этого Ладеш подошел к шкафу и нашел все необходимое для приведения в исполнение идеи Пьера и сразу же начал приготовление пунша. Когда пунш загорелся, Ладеш с состраданием повернулся к спящему Панафье, говоря:

— Спи, мой бедный друг. Ты можешь быть спокоен. У тебя есть всё, и если ты проснешься, у тебя будет что выпить.

Затем он вынул из кармана засаленную колоду карт, положил ее на стол и повернулся к Деталю.

— Ну, старина, налей-ка нам по стаканчику. Если бы Панафье увидел, что мы не пьем, он наверняка отказался бы пить. А чтобы убить время и доставить ему веселое пробуждение, мы сыграем с тобой в пикет.

— Отлично, — сказал Деталь, снимая верхушку колоды карт.

— Тебе сдавать.

Игра началась.

В семь часов утра Панафье проснулся совершенно здоровым и засмеялся, увидев за столом Ладеша и Деталя — полупьяных и увлеченных игрой. Ладеш был необычайно весел, Деталь, наоборот, — печален. Первый стучал по столу, говоря:

— Четырнадцать валетов, кварт от туза! Проигрался, старина! Последний стакан мой! За твое здоровье!

— За ваше, — сказал, громко расхохотавшись, Панафье.

Любой другой удивился бы, услышав голос больного, но Ладеш был не похож на других.

— A-а, вам лучше, — спокойно сказал он, поворачиваясь. — Вы проснулись и хотите выпить? Это ваше право.

Затем, повернувшись к Деталю, он прибавил:

— Помнишь, что я тебе говорил? Он проснется и будет чувствовать жажду. К счастью, мы приняли меры предосторожности.

И Ладеш заглянул в кастрюлю, в которой был пунш. Его оставалось там не более полстакана; тем не менее он нисколько не смутился, вылил остатки в стакан и долил его водой, разглагольствуя:

— Надо быть осторожным. Если вы выпьете чистый пунш, это вам повредит, и я себе этого никогда не прощу.

Он подал стакан Панафье и, чокнувшись с ним, сказал:

— Ваше здоровье!

— Каким образом вы оба очутились здесь, — спросил Панафье, — в семь часов утра, да еще за партией пикета?

— Как, господин Панафье, разве вы ничего не помните? — изумился Ладеш.

— Вы не помните? — повторил Деталь.

— Ровно ничего.

— Вчера мне надо было поговорить с вами.

— Нам надо было с вами поговорить, — прибавил Деталь.

— Да, и мы пришли вместе. Пьер остался внизу ждать меня. Мы думали, что вы можете оказаться дома не один, не захотите там говорить, и тогда выйдете к нам. Привратник вышел к нам и сказал, что вы ушли по делу, но, по всей вероятности, скоро вернетесь. Тогда я решил, что нужно ждать.

— Да, ждать, — повторил Деталь. — И мы решили ждать: он наверху, я — внизу.

Поль, нахмурив лоб, внимательно слушал, пытаясь вспомнить.

— Я ждал вас на лестнице. Когда вы вернулись, я увидел, что вы больны, по-моему, у вас была лихорадка. Я решил, что вам надо лечь в постель и согреться. Тогда я вам помог это сделать.

— И я, — с беспокойством спросил Панафье, — что-то говорил в беспамятстве?

— Вы даже не поздоровались со мной. Вы прямо вошли к себе и начали стонать.

— Я ничего не говорил?

— Ничего. Но я видел, что у вас голова не в порядке и решил, что ее надо вылечить. И так как, благодаря Богу, немного знаю медицину, то я сделал вам лекарство, и, как видите, оно помогло.

Между тем Панафье с беспокойством старался припомнить, что происходило накануне. Мало-помалу он вспомнил все. Горькая улыбка мелькнула у него на губах. Он печально качал головой, поняв, что Луиза уже давно обманывает его, так как привратница на улице Лаваль сказала: подруга госпожи Левассер, та, которая так часто у нее бывает и очень хорошо одевается. Итак, Луиза проводила у него ночи, а утром, делая вид, что идет на работу, уходила неизвестно куда. Не было никакого сомнения относительно поведения той, которую он любил, и Панафье только удивлялся, что не понял этого раньше. Некоторые мелочи, которые раньше проходили незамеченными, теперь всплывали в его памяти и прояснялись. Он вспомнил про духи, которыми она была надушена и которые он напрасно старался купить раньше, так как видел эти духи только в дорогих магазинах, и их цена его поразила: один флакон стоил пять луидоров. Он сказал это Луизе, а она отвечала ему, что один из покупа-толей надушил платки всех мастериц. Он вспомнил, что очень часто Луиза, возвратившись домой, отказывалась с ним обедать под предлогом мигрени. Он вспомнил, как однажды водил ее в театр, и пьеса оказалась ей знакомой. "Как я был глуп!" — подумал он.

Панафье встал и приказал Деталю пойти купить продуктов на завтрак.

— На завтрак? — поразился Ладеш. — Вы приглашаете нас на завтрак? Ах, господин Панафье, вы очень благородный больной. Иди скорее, Пьер! Я голоден, и у нас много дел.

— Я быстро вернусь, — ответил Деталь и поспешно вышел.

Панафье обратился к Ладешу:

— Теперь я припоминаю. Ты приходил вчера по какому-то важному делу?

— Да, мсье. Но теперь об этом нечего думать. Сегодня вечером это дело надо начинать сначала, потому что вчера мы знали, где был аббат, и могли бы поймать его там.

— Теперь, — сказал Панафье, — вы должны изменить тактику. Вы должны только проследить его до дома.

— Мы предлагали вам это в самом начале.

— Да, но вначале я хотел на него посмотреть и тогда только решить, что с ним делать. Теперь мне нужен его арест.

— Во всяком случае, это гораздо приятнее и немного нас развлечет. Впрочем, если вы хотите, есть и другое средство, с помощью которого мы закончили бы дело быстрее.

— И что это за средство?

— В большинстве случаев мы встречаемся с ним в таких местах и в такое время, когда совсем нет прохожих. Мы можем сделать следующее: я вежливо попрошу его следовать за нами, и если он станет возражать, Деталь схватит его сзади за плечи, а я завяжу ему платком рот. Затем