Елизавета Дворецкая - Ольга, лесная княгиня Страница 5

– Хотя ты происходишь от князя Олега по женской ветви, однако род твоего отца – королевский, поэтому, я думаю, никто не станет оспаривать твои права, – учтиво кивнув, будто узнал все это впервые, произнес Ульв конунг.

Киевляне тоже закивали.

Долгие войны с хазарами, деревлянами, а также владычество находников Аскольда и Дира уничтожили род потомков Кия. В отличие от иных племен, в которых князь являлся прямым потомком пращура-основателя по старшей ветви рода, поляне за многие годы привыкли, что ими правит пришлый князь-воевода. От него не требовалось кровной связи с первопредком, а через него – с богами. Достаточно, если он положенным порядком приносит жертвы и обладает достаточной силой и удачей, чтобы защитить свои земли от посягательств соседей.

В этот вечер еще говорили о многих важных вещах.

Привезенный киевлянами гусляр пел дружинные сказания о походах и победах князя Олега, бояре вспоминали, как ходили на Царьград и что оттуда привезли, похлопывая для наглядности по шелку своих кафтанов. Люди Ульва, связанные с торговыми делами, горячо обсуждали, что теперь будет с договором, который Олег Вещий шестнадцать лет назад заключил с греками. Можно ли надеяться, что условия для нового князя будут не хуже, не придется ли собирать войско для нового похода? Не посчитают ли в Царьграде, что со смертью одного из участников действие договора прекращается?

Назавтра, дабы оповестить Приильменье о важной новости, Ульв разослал гонцов по городцам и большим прибрежным селениям. Всем было ясно, что новому князю следует ехать в Киев как можно скорее, дабы тот не оставался без власти, вводя в соблазн воинственных соседей и всегда чем-либо недовольных старейшин.

Пока за делами присматривал князь Предслав, отец Олега, но поскольку он сам правами на киевский стол не обладал, имелись опасения, что те или иные недруги попытаются вмешаться.

Поэтому Честонег и другие просили Олега собраться поскорее, чтобы захватить санный путь и не застрять посреди дороги, дожидаясь, пока на Днепре пройдет ледоход.

Еще горячей замысел скорого отъезда поддерживала Мальфрид. Ничего пока не было решено, а она уже спешно заказала кузнецам десяток новых больших ларей, пересмотрела со служанками все запасы полотна, белья, одежды, меха и посуды, хранившиеся в холодной клети.

Над ней подшучивали – дескать, как нашей Мальфрид не терпится стать королевой в Киеве!

Она натянуто улыбалась и отводила глаза.

Олег и сам стремился скорее на родину, но обнаружилась одна сложность.

– Я весьма рад, что муж моей дочери займет достойное его положение, – в один из следующих дней заметил как-то Ульв конунг. – Но, поскольку он покидает мой дом, я хотел бы знать, кто здесь займет его место. Ты – наследник своего деда, а кто будет твоим наследником, князь Олег?

Тот приподнял брови: у него не было ответа на этот вопрос.

– По справедливости я должен был бы попросить у тебя даже двоих, – продолжал Ульв, – ведь кроме моего сына Ингвара, который и так уже в Киеве, с тобой уедет теперь туда и моя дочь. Я надеюсь, что наши дружеские отношения и родственная любовь продолжатся и после твоего возвращения в Киев, но уговор надо соблюдать.

– Я и не думал отказываться от уговора или оспаривать его правильность, – заговорил Олег. – Просто я не знаю, как быть: тебе ведь известно, что у меня пока нет сыновей. И братьев нет, есть только сестра, но она уже замужем. Вот ее муж: Острогляд, Боживеков сын!

И он указал на одного из киевлян.

Острогляд, еще молодой, но зрелый муж, был весьма красив – с русой бородкой и задорными кудрями. Он неизменно улыбался, был щеголеват и речист: говорил протяжно, будто пел. Ради пира он нарядился в кафтан желтой шерсти, отделанный зеленым шелком с золотыми узорными кругами и полосами желтой тканой тесьмы на груди. Увидев, что взоры всех присутствующих устремлены на него, он приосанился.

– Но теперь моя сестра принадлежит к его роду, и едва ли муж позволит…

Острогляд ухмыльнулся и замотал головой:

– Так у нас, князюшка, не водится. Я Ростиславу свет Предславну не силой брал, не неволею, не уводом увел, не угоном угнал, не украдом украл! Бил челом – кланялся батюшке, бил челом – кланялся матушке, шапку сняв соболиную, износил кафтан шелку греческого, истаскал кушак шелку хвалынского, все до Ростиславы свет Предславны доступаючи!

Спорить никто не стал: выкупленная по обычаю жена прежнему роду больше не принадлежала.

– Но возможно, твое место здесь займет кто-то из твоих собственных родичей? – Ветурлиди вопросительно посмотрел на киевлян.

Те озадаченно переглянулись.

– Каково родство между вами? – продолжал владыка Варяжска. – Кого из них ты назвал бы своим наследником на то время, пока боги не пошлют тебе сыновей?

Теперь Олег озадаченно воззрился на приезжих. Честонега с потомками и Острогляда связывало с ним всего лишь свойство различных степеней.

– Боярин Честонег – пасынок моей бабки, княгини Святожизны, – пояснил Олег. – Когда она бежала в Киев от угров, ее сын был еще совсем юн, а она сама – не так уж стара. К ней посватался боярин Избыгнев, вдовец. У него уже было четверо сыновей, старший из которых – Честонег, а эти молодцы – его братаничи.

– Выходит, они не в родстве ни с Оддом Хельги, ни с твоим отцом? – уточнил Ульв.

– Ты прав – не в кровном родстве. Кроме сестры и ее детей, из родни моей крови есть еще мой отец, князь Предслав. Я рад был услышать, что он здоров и крепок, но он тоже не имеет кровного родства с Олегом Вещим и потому не может быть моим наследником.

Ульв конунг нахмурился.

Договор должен соблюдаться, с этим никто не спорил – кроме судьбы, не дающей возможности его исполнить.

– Постойте! – поднял руку Ветурлиди. – Я слышал, что у Одда Хельги были младшие братья. Где они сейчас?

– Они живут в Плескове, – ответил Олег. – Там двое его младших братьев, Вальгард и Торлейв. Они – воеводы плесковского князя. Вальгард даже женат на дочери самого Судогостя.

– Ну, это же меняет дело! – оживился Ульв. – Ты уверен, что они живы?

– Они были намного моложе Одда. Думаю, что живы. Ведь вестей об их смерти дед не получал?

Олег вопросительно посмотрел на Честонега, и тот покачал головой.

– Надеюсь, что тебе братья твоего деда достаточно дороги, чтобы кто-то из них послужил заменой твоим сыновьям, пока те не родятся?

– Разумеется, они мне дороги. Никто не посмеет заподозрить, будто я способен предать кровную родню. Но я не имею власти приказывать братьям моего деда, живущим в Плескове. Там свой князь, и едва ли он захочет ради моего удобства лишиться своих воевод. Да и сами они едва ли пожелают сменить собственные дома на чужие, а почетное положение вождя дружины – на скамью для гостей-заложников.

– Это я понимаю! – усмехнулся Ветурлиди. – Я очень ценю и почитаю моего брата Ульва, но не хотел бы ради него ехать заложником в Плесков!

– Однако послать туда ради такого дела кого-то из сыновей я мог бы тебя уговорить! – Ульв с усмешкой окинул взглядом поросль племянников: шестерых парней в возрасте от двадцати до тринадцати лет. – Надеюсь, у братьев Одда найдется сын, который приедет сюда, к нам, раз уж наш Ингвар живет в Киеве.

– А если бы у них еще нашлась дочь, подходящая в жены, скажем, моим Фасти или Сиграду, – оживленно подхватил Ветурлиди, глянув на двоих старших сыновей, – это было бы хорошо и справедливо: ведь ты, Ульв, отсылаешь туда же, в Киев, и свою дочь Мальфрид!

– Это было бы наилучшим выходом, – заключил Ульв. – Думаю, нам стоит как можно скорее послать в Плесков – пригласить твоих родичей. Как ты думаешь, Хельги?

– Конечно, послать к ним необходимо… – начал было Олег, но, бросив взгляд на Мальфрид, заметил, как она переменилась в лице. – Однако… не слишком ли много времени мы потеряем? Если мне придется ждать до лета, чтобы попасть в Киев…

– Не стоит откладывать, – поддержал его киевлянин Стемир. – Лучше сделать вот как: послать в Плесков – да и пускаться в дорогу! На пути встретимся: пусть Олеговы родичи приедут… да хоть в Будгощ, там мы с ними и потолкуем. Поезжай, князь, с нами или брата пошли. Там и решим, кому у тебя жить.

– Мы еще поговорим об этом на днях, – помолчав, сказал Ульв.

Мысль о том, чтобы выпустить из рук зятя и дочь, не слишком нравилась ему, но он не видел, как этого избежать, не проявляя неразумного и бесцельного упрямства. Не может ведь Олег наскоро слепить пару сыновей из глины, чтобы оказать уважение тестю!

Первыми уехали гонцы.

После этого прошло немало тягостных дней в бездействии.

Но вот Ветурлиди прислал долгожданную весть: плесковские родичи Олега прибыли в Будгощ, что близ устья Шелони, на юго-западном берегу Ильмень-озера.