Владимир Шигин - Чесменский бой Страница 5

И, подсев ближе, он обнял друга. Впереди прямо из воды вздымались форты Кронштадта. Еще ничего не было решено, все еще только начиналось…

16 декабря 1768 года Екатериной II был подписан секретный высочайший указ адмиралтейств-коллегий, гласивший: «Из адмиралтейской коллегии немедленно подать рапорт: 1-е, сколько она к будущей весне кораблей и прочих судов надежно в море нарядить может, какой бы вояж ни был предписан; 2-е, заложенные здесь и у города Архангельского 4 корабля поспеют ли к будущей кампании, и буде не поспеют, то зачем именно». Именно 16 декабря 1768 года можно считать датой начала подготовки Первой Архипелагской экспедиции русского флота. А 24 января 1769 года в своем рескрипте об этом решении императрица уведомила А. Г. Орлова: «Сверх всего сего имеем мы еще в виду по предложению брата вашего генерал-фальдцейхмейстера (Г. Г. Орлова. – В. Ш.), отправление эскадры нашей в средиземное море, ежели только возможность к тому представится…»

Итак вопрос об организации Архипелагской экспедиции был решен положительно.

Тогда же об окончательном решении организации морской экспедиции был оповещен пребывающий в Италии Алексей Орлов – автор сего необычайного для россиян проекта.

Сообщения за сентябрь – октябрь 1768 года от Первой наступательной армии генерала Голицына под Хотином:

9 сентября. Посланные вплавь ни правый берег Днестра казаки донесли, что турки отступили от крепости. Переправившись к Хотину, мы нашли крепость со всех сторон запертой, влезли на стену и водрузили знамя на главном бастионе. Крепость была пуста. Причиной столь внезапного бегства было возмущение войска постоянно претерпеваемыми поражениями.

21 сентября. Отрядом арнаут подполковника Каразина изгнаны турки из Бухареста, там же захвачен господарь Валахии князь Григорий Гику. При Галаце пленен господарь Молдавии Маврокордато.

29 сентября. На рассвете шеститысячный отряд турок атаковал наш форпост при деревне Шербешти и окружил его. Гарнизон форпоста штыками пробил себе дорогу и вышел из окружения, а соединившись с гренадерским батальоном и гусарами, обратил неприятеля в бегство. Турки приписывают победу себе. Абды-паша – начальник турецких войск в Брангове – получил за это дело звание сераскира Молдавии и множество орденов. С нашей стороны за одержанную победу награжден орденом Св.Георгия полковник Фабрициан.

Глава вторая

В случае боя должен капитан… не токмо сам мужественно против неприятеля биться, но и людей к тому словами, а паче дая образ собою побуждать, дабы мужественно бились до последней возможности.

Сразу же после Рождественских праздников 1769 года капитан 1 ранга Степан Хметевский принимал под свое начало корабль с необычным, но звучным именем «Не тронь меня». Быстро прошло назначение, весело представление, и окунулся капитан с головой в самую гущу дел.

А дел хватало. Линейный корабль – это вершина кораблестроительной мысли. Многосотенный экипаж и десятки тяжелых орудий, громада дубового корпуса и мачты, упирающиеся в небеса. Содержание подобных исполинов под силу не каждой державе, зато уж в баталиях жестоких с лихвой оправдывают они все затраты.

Чудовища, что крепости громят,Ниспровергают стены вековые –Левиафаны боевых армад…

Линейные корабли – это ферзи на шахматных досках морских войн. А потому и быть капитаном линкора на русском флоте – почет особый, и доверяется пост этот лучшим из лучших по именному указу императрицы.

Нового командира «Не тронь меня» капитанская среда приняла не сразу. Российский флот не так уж велик, и все друг друга понемногу знают. О Хметевском давно ходила молва как о честном, смелом и толковом офицере.

– Этот в клеотурах никогда не бывал! – говорили уважительно.

Зимою Балтийскому флоту передышка: корабли во льдах, команды в казармах, столица под боком, чем не жизнь! Но Хметевский должность свою исполнял с такой великой ревностью, что вечерами валился замертво, а следующим утром вновь засучивал рукава. Торопился капитан корабль свой к предстоящей кампании как можно лучше изготовить, нутром чувствуя скорые перемены.

К капитанству шел Степан Петрович Хметевский двадцать пять лет флотской службы. Дворянства он был самого захудалого. Отец умер рано, не оставив семье ничего, кроме неоплаченных долгов да забытой Богом и людьми деревеньки Хомяково, что затерялась где-то в глуши лесов за Переславль-Залесским.

Вместе с ребятишками деревенскими гонял в детстве Степка к реке, по грибы да по ягоды, мчался зимой на санках с горок снежных. Когда же стукнуло ему четырнадцать годков, забеспокоилась мать – куда недоросля своего пристроить, у кого помощи искать да протекции? Был, правда, у Степки дядя развеселый и бравый, лейб-кумпанский гренадер, иногда заезжавший отойти у сестрицы от запоев. Но на дядюшкину помощь рассчитывать особо не приходилось. Кроме того как пить крепко да кричать матерно, кулаками стол дубася, дядюшка приучен ни к чему не был.

Насоветовал матери отставной гвардейский капитан Роставлев, обитавший по соседству. Приковылял как-то на своей деревянной ноге:

– Ты, матушка, сдай-ка Степку своего в шляхетский корпус морской, глядишь, там и в люди выйдет!

Дело говорил ветеран баталии Полтавской – в морской корпус брали самых худородных, служба флотская была не в почете. Подслушивая разговор под дверью, плакал с перепугу Степка. Шутка ли – по окиянам плавать! А он и речку переплыть боялся!

Но мать решила твердо, и плач уже не мог ее остановить. Весной того же 1744 года Степана, сына Петрова, записали в ученики Морской академии.

Шли годы. Спустя семь лет упорного труда получил он первый свой унтер-лейтенантский чин. В прусскую войну успешно откомандовал потрепанным линком «Вологда», возил к Мемелю осадные орудия. А закончилась война – и отправили Степана Хметевского на Волгу, в далекую от моря Рыбную слободу. Грузил там усердно дубы казанские для будущих кораблей. Старался крепко, чуть жилы себе не надорвал; зато исполнил все добросовестно и в срок.

Погрузив лес, пошел Степан на барках вверх по рекам в Петербург. Но не дошел: стал лед, и пришлось зимовать в занесенном снегами селе Леонтьевке.

Стоял в тамошнем Новгородском уезде полк драгунский. Офицеры жен своих попривозили, весело было. Степан дамам нравился. Голос зычный, силы через край, сожмет ручищами – аж корсеты трещат! Ну и умный, конечно: о звездах говорит, о странах да землях, что за морями расположены, интересно – страсть! Не то что драгунские, те лишь усы крутят да в вист режут. Приглашали Степана в гости часто. Каждому приятно, чтобы у него на десяток дураков хотя бы один умник был.

Как-то на одном из вечеров познакомился он с девицей Шишковой. Была Маша Шишкова хороша собой: пухленькая, розовая, как колобок, на щеках ямочки – смешливая. Влюбился Степан. Походил-походил да решил предложение сделать. Напудрил парик, отгладил мундир, спитым чаем почистил шляпу и, прицепив шпагу, с дрожью в сердце пошел.

Вытоптанная в глубоком снегу тропинка вилась над застывшей рекой. Там, где деревенская ребятня облюбовала себе ледовые горки, услышал он вдруг смех и визг женский. Подошел ближе – и остолбенел: каталась на санках с горы его Маша, а рядом с ней офицер драгунский. Офицер Машу к себе руками прижимал, а Маша хохотала без умолку. Перевернулись санки, упали драгун и Маша в снег, целоваться начали, Пальцы Степана невольно эфес сжали. Развернулся он и побрел прочь…

Прошел ледоход, вскрылись реки, и привел лейтенант Хметевский свой отряд в Санкт-Петербург. С началом же кампании ушел в море. А на следующий год избрала адмиралтейств-коллегия толкового офицера в адъютанты к наследнику – великому князю Павлу Петровичу. Завидовали многие: шутка ли, без всяких протекций, а куда прыгнул! Карьер сам в руки идет, только лови момент!

Степан же пребывал в сомнении великом. Слов нет, назначение льстило, но сколь ко двору он придется – Хметевский не знал, как вести себя в высшем свете – понятия не имел, а что родом не вышел для должности такой – это уж точно!

В обязанности морского адъютанта входило помимо иных сопровождение четырнадцатилетнего генерал-адмирала в морской корпус на прослушивание курса флотской тактики и корабельной архитектуры. У парадного крыльца «высочайшего ученика» встречал всегда сам директор Голенищев-Кутузов, кланялся низко, пудру с парика ссыпая. Рядом караул почетный при барабанах и знамени. На знамени герб корпусный – руль и градшток со шпагою, короной увенчанный.

Голенищев-Кутузов, усадив Павла в кресло рядом с собой, увлеченно рассказывал о своем крушении на корабле «Москва», когда его носило в штормовом море от Рюгена до самой Либавы, как рубили мачты и спасались на самодельных плотах, тонули и мерли с голоду. Великий князь слушал рассказы старого морского волка не дыша… Голенищев знал, чем завлечь романтичного мальчика!