Юрий Корольков - Человек, для которого не было тайн Страница 5

Дед Рихарда умер в Америке четверть века назад, давно в живых нет и отца, но мать заботливо хранит резной ларец с дорогими ей письмами. Среди этих писем оказалось и письмо Маркса, написанное старому Зорге из Карлсбада. На поблекшем конверте стоял обратный адрес. И вот теперь Рихарду захотелось найти дом, в которою жил тогда великий друг его деда.

Он вышел из пансиона, перешел реку и поднялся в верхнюю часть города. Его охватили сложные чувства, схожие с теми, что испытал он впервые при входе в Мавзолей Ленина…

Захваченный мыслями о прошлом, Зорге шел через город. Это не были воспоминания, Рихард совсем не знал деда, но он испытывал проникновенное чувство благоговения человека, отдающего долг ушедшему из жизни единомышленнику и соратнику. Рихард как-то особенно ясно ощутил себя наследником идей своего деда — наследником и носителем. И с особенной теплотой вспомнил мать. В семье она была как бы связной двух поколений — поколений Фридриха и Рихарда Зорге.

Середина прошлого века… Революционные борцы повторяют вдохновенные слова: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…» Это из «Коммунистического манифеста». И еще призывная завершающая фраза: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Эти слова вместе с друзьями повторяет и молодой учитель музыки Фридрих Зорге. Для него манифест звучит могучей, волнующей симфонией.

Через год «призрак коммунизма» становится реальностью для Фридриха Зорге. Баден, феодально-тихую германскую землю, охватывает пламя революционного восстания. Улицы городов покрываются баррикадами. Идет жестокая борьба. В отряде коммуниста Августа Виллиха плечом к плечу с другими повстанцами героически сражаются Фридрих Энгельс и учитель музыки Фридрих Зорге. Каждому из них нет еще и тридцати лет.

Восстание длится два месяца. Силы реакции, поддержанные войсками прусского монарха, теснят повстанцев. В разгар лета 1849 года завязывается последнее сражение под стенами роштадтской крепости. Тринадцать тысяч восставших баденцев сдерживают натиск прусского войска. Но слишком неравны силы пруссаков впятеро больше.

Разрозненные отряды инсургентов отходят к швейцарской границе. Их прикрывает отряд коммуниста Августа Виллиха. Его адъютант — Фридрих Энгельс, здесь же Фридрих Зорге и его братья. Они ведут арьергардные бои, последними переходят границу Швейцарии.

Реакция торжествует, по всей Германии происходят суды и расстрелы. Фридриха Зорге заочно приговаривают к смертной казни. Это было страшное время. Тысячам борцов пришлось бежать. Многие эмигранты, отверженные своей страной, прожив три года в близком изгнании, решили переселиться в Америку, хотя бы временно. Их не влекли открытые к тому времени золотые россыпи Калифорнии, они не теряли надежды возвратиться в Германию, чтобы снова жить и бороться. Так в Нью-Йорке появились немецкие эмигранты. Среди них были братья Зорге, был их славный командир Август Виллих, Роберт Розе, Фриц Якоби… Многие из них работали с Марксом в Германии. Приехал и отставной офицер-артиллерист Йозеф Вейдемейер. Они создали «Пролетарскую лигу», во главе которой через несколько лет стал Фридрих Зорге. В лигу вступили семнадцать немецких эмигрантов-марксистов. Они объединились на американской земле с другими марксистами, эмигрировавшими из Европы. Объединились и продолжали бороться.

«Пролетарская лига» ширилась, в Нью-Йорке возник Коммунистический клуб, тоже возглавляемый Зорге. В то время в Соединенных Штатах разгоралась борьба за устранение рабства. Когда началась война Юга и Севера, немецкие коммунисты оказались в первых рядах северян, сражавшихся за освобождение негров.

В армии Севера половину солдат составляли рабочие. Герои Баденского восстания заняли командные посты в освободительной армии Авраама Линкольна. Генералом стал Август Виллих, тот, что сражался с немецкой контрреволюцией под стенами роштадтской крепости. Йозеф Вейдемейер, первый руководитель марксистской «Пролетарской лиги» в Соединенных Штатах, сформировал отряд добровольцев, стал полковником армии Севера и погиб в бою. В сражении под Фридерихсбургом был убит Фриц Якоби…

Честно воевал за правое дело Роберт Розе, не щадил крови и сил Фридрих Зорге.

Еще шла война на американском континенте, когда в Европе родилось международное объединение рабочих, названное Первым Интернационалом. Во главе его стал Карл Маркс. Прошло еще несколько лет, и Генеральный совет Международного товарищества рабочих переселился в Нью-Йорк. Его генеральным секретарем по рекомендации Маркса становится Фридрих Зорге.

Шли годы, десятилетия, рушились надежды возвратиться в Европу, но Фридрих Зорге и его товарищи никогда не порывали связей с Германией. Одной из таких связей была переписка Зорге с Марксом и Энгельсом. Она продолжалась десятки лет, и Фридрих Зорге, хранивший всю жизнь дорогие для него письма, опубликовал их незадолго до своей смерти.

Рихард читал их в немецком и в русском издании с предисловием В. И. Ленина, но еще до этого многое рассказывала ему мать. Давным-давно она показала Рихарду письмо деда, в котором он вспоминал о последних годах переписки с Марксом. К довершению невзгод и лишений на Маркса свалились тяжелые удары судьбы — умерла жена, а вскоре, почти следом за ней, и его старшая дочь Женни. Как только Зорге узнал о горе, постигшем Маркса, он отправил ему письмо, которое подписали и члены его семьи — жена, преданная, заботливая Катрин, и сын, тогда еще подросток, Адольф, будущий отец Рихарда Зорге. Семейство Зорге приглашало Маркса переселиться к ним в Америку. Они обещали внимание, заботу, любовь — все, все, пусть только приезжает… Но Марксу не довелось воспользоваться радушием друзей, вскоре он умер.

И еще одно письмо вспомнилось Рихарду… В семье деда не все было благополучно, его тревожила судьба сына. Адольф рос типичным молодым американским бизнесменом, который не желал иметь ничего общего с идеями отца, идеями людей, участвовавших в революции, в борьбе Севера с Югом. В семье нарастал конфликт. В самом конце столетия Фридрих Зорге написал о своих огорчениях Энгельсу, писал, что сын его работает инженером и намерен уехать в Европу.

Рихард невольно усмехнулся, подумав об этом эпизоде. Как меняются роли! Дед огорчался, тяжело переживал, что сына развратила американская жизнь, что он стал бизнесменом, таким далеким от революции. Но Рихард помнит и другое огорчения своего отца, который стремился сделать из Рихарда предпринимателя-коммерсанта. А он, как и дед, стал революционером, и мать была на его стороне…

Погруженный в эти мысли, Рихард медленно шагал по городу, отыскивая нужную ему улицу. Он нашел ее, нашел и тот дом, в котором жил Маркс, — высокий, с колоннами, с каменными мансардами и сводчатыми проемами окон. Здесь и сейчас был пансион. Рихард прошел мимо подъезда вверх по улице, вернулся назад. Вдруг подумал: «А зачем это? Нужен ли этот поиск, который он предпринял? Наивный романтик?» И Рихард сам же ответил себе: «Да, романтик!.. Или, точнее, хранитель революционных традиций!..»

Зорге гордился своим дедом, его дружбой с людьми, которые определили и его, Рихарда, мировоззрение. Взгляды младшего Зорге сформировались не сразу. В борьбе отца с дедом за Рихарда Зорге мог одержать верх коммерсант, делец. Этому воспрепятствовало многое, главное — жизнь, война, революции, заочное знакомство Рихарда с дедом через полвека…

Рихард вновь тепло подумал о матери — он обязательно навестит ее в Гамбурге. Иначе когда же еще они свидятся?

Он посмотрел на часы: времени было достаточно, но все же пора на вокзал…

А через месяц, 6 сентября 1933 года, немецкий корреспондент Рихард Зорге прибыл в Иокогаму. Чуть прихрамывая, он сошел по трапу на берег, в многоголосый шум порта.

Так вот она — Япония…

2. РАМЗАЙ ВЫХОДИТ НА ПЕРЕДНИЙ КРАЙ

Первые месяцы после приезда в Токио Рихард Зорге жил в «Санно-отеле», гостинице средней руки, которая не могла, конечно, тягаться с «Империалом», но имела репутацию вполне солидного заведения. Гостиница с несколько тесноватыми, на японский манер, номерами, стояла в стороне от шумной Гинзы и в то же время не так уж далеко от нее, чтобы обитатели отеля могли чувствовать оторванность от городского центра.

В «Санно-отеле» останавливались главным образом деловые люди, прибывшие в Японию ненадолго, туристы, журналисты, военные — люди самых различных профессий среднего достатка. Именно такая гостиница больше всего устраивала журналиста, впервые приехавшего в Японию и не завоевавшего еще признания читателей.

На первом этаже, рядом с лоби — просторным гостиным залом, разместился портье с неизменными своими атрибутами — полками для ключей, пронумерованными, как рулетка, громоздкими книгами для записи приезжающих, коллекцией телефонов на полированной стойке. Рядом суетились услужливые бои в жестких картузиках с позументом; бои мгновенно угадывали и выполняли любое желание клиентов.