Яик-Горынович - Павел Георгиевич Малов Страница 5

Богдан Кавун начал было командовать казачатами, но тут его осадил гонористый задира Ванька Зарубин, которому ребята дали прозвание Чика.

– А что это пришлый, без роду-племени, черкас, нами, казаками природными, яицкими, раскомандовался? – нагло вопросил он, уставившись на Богдана. – Ну-ка, гэть с атаманского насеста, не то я тебя чик-чика – и поминай как звали!

Кавун разобиделся на Чику, сплюнул ему под босые, в цыпках, ноги, подхватил за шиворот младшего братишку и ушел.

– Скатертью-самобранкой дорога! – помахал ему вслед ручкой черномазый, похожий на цыганенка Ванька. – А ну-ка, робя, гуртуйся в круг, как у взрослых, выбирай себе ватамана!

Казачата мигом образовали плотное человеческое кольцо и под громкие одобрительные выкрики выбрали самого Ваньку Зарубина своим атаманом.

– А теперя полковника выкликай и есаула, – не унимался, продолжая завлекательную взрослую игру, Ванька Зарубин.

– Мишку Атарова – полковником, а в есавулы – Тимоху! – дружно загалдели казачата.

Кандидатуры старшин все «войско» поддержало единогласно, и вновь избранные старшины заняли места по правую и левую руку от атамана.

– Любы мы вам, атаманы-молодцы, или не очень? – спрашивал по традиции казачьих демократических кругов ушлый Ванька Зарубин.

– А чего нам любить вас-то, чай не девки, – засмеялся в ответ хитроватый, себе на уме, Федька Чумаков.

– Так положено, Чумак, – обиделся на приятеля Зарубин. – А будешь много болтать, мы тебя со старшинами чик-чика – и в кутузку, на хлеб да на воду.

– Да у вас в хате, Чика, сроду хлеба не бывало, – не унимался настырный Федька.

– Энто у нас-то хлеба не бывало?! – полез на него с кулаками Зарубин.

Чумак, парень не робкого десятка, дал Чике сдачи. Их еле разборонили казачата.

– Атамана не слухать? – кричал на Федьку, брызгая слюной, Зарубин.

– Будет брехать, ты дело говори, – рассудительно урезонивал его Федька.

– А дело вот какое, атаманы-молодцы, – приглушенным баском, подражая взрослым, заговорил Ванька Зарубин. – Думаю я, нужно разведку во вражеский стан послать да выведать, сколь велики у Матюшки Бородина силы.

– Верно говоришь, Чика, – поддержали своего атамана казачата.

Тут же выделили двух лазутчиков: Сидорку Рублева и Афоню Перфильева, направили их в зажиточную часть Яицкого городка на разведку. Не обнаружив никого из Мартемьяновой ватаги в городке, они вышли к берегу Яика, где повстречали сестер Ваньки Кирпичникова Анфису и Ульяну, якшавшихся с Матюшкой Бородиным.

– Где ваш друзьяк, Бородин? – поинтересовался у девчонок Афоня Перфильев.

– А нашто он вам сдался? – пожала плечами Анфиса. – Шукайте сами, коли нужно.

– Ванька Кирпичников, брат ваш, грозился вам все волосья повыдергать, ежели еще хоть раз с Матюшкой Бородиным увидит, – подал голос Сидор Рублев. – Ответствуйте, длиннохвостые, где энтот сукин сын?

Младшая Ульяна расплакалась, а Анфиса неопределенно махнула рукой в сторону городской околицы, на северо-запад.

– Тамо они, недалече отсюда, на речке, как раз сбоку дороги. В камышах.

Афоня Перфильев с Сидором Рублевым сейчас же бросились по указанному девчонкой направлению, на речку Чаган. Забрели в самые кушери, куда и не захаживал-то никто в здравом уме из городка, но бородинской команды нигде не отыскали. Хотели уже поворачивать в обрат, как послышался им от реки слабый водяной плеск и веселые вскрики.

Казачата ползком приблизились к месту, откуда доносились странные звуки, осторожно раздвинули молодые, зеленые побеги чакана. В реке, в каких-нибудь нескольких десятках саженей от них, болтыхались три статные, гладкотелые, грудастые, совершенно нагие девки – молодые казачки. Вздымая вокруг себя фонтаны прозрачных изумрудных брызг, они носились по мелкой прибрежной воде как угорелые, с разбега бросались на глубину, звонко хохотали, обдавали друг друга тугими водяными струями. Косы их – полурасплетенные, спутанные – мотались на головах, как мокрые шлейфы; полные, тугие груди с приплясом подпрыгивали на каждом шагу, белизна незагорелых молодых телес ослепляла.

– Ух ты, заглядение… Глянь, глянь! – с восторгом подталкивал дружка Сидор Рублев.

Афоня сторожко приложил палец к губам, разглядывал купающихся казачек с затаенным, еще не ясным, мальчишеским томлением. Едва сдерживал себя, чтобы так же, как Рублев, не вскрикнуть от телячьего восторга.

День был жаркий солнечный, прогретая река манила к себе голубоватой прозрачной свежестью. Казачатам и самим захотелось купаться.

– Знаешь, ну их к бесам, ватагу Бородина, айда искупаемся, – предложил Рублеву Афоня.

– С ими? – лукаво оскалился в улыбке Сидор Рублев.

– Поди сунься, они тебя искупают, – скептически хмыкнул Афоня Перфильев, – зараз без чуба останешься.

– А мы их – крапивой, либо ужаку за шиворот пустим, – нашелся чем застращать ничего не подозревающих купальщиц Сидорка.

– Не, лучше одежу стащить и на дерево, на самую макушку привязать, – сказал Афоня. – Вот смеху будет, как они доставать начнут.

– А давай я! – враз загорелся Сидор Рублев, казачок не робкого десятка.

– А стоит?

– А то!.. Побудь в карауле, я мигом.

Пока веселые подружки плескались да кувыркались в воде, Сидор юрким ужом сползал к берегу, где по траве была разбросана одежда казачек, и, собрав ее в большой бесформенный узел, потащил за собой в камыши. Неподалеку на берегу Чагана возвышался старый кряжистый клен. Давясь от смеха, озорник Сидорка Рублев ловко вскарабкался на самую его вершину и привязал там узел с девичьим бельем и одежей.

Дело было сделано, и, уже не опасаясь купающихся девок, Сидор смело вышел из камышей на берег и по-разбойничьи, в четыре пальца, свистнул. Сбоку показалась улыбающаяся рожа Афони Перфильева. Он дурашливо закричал, заулюлюкал, указывая пальцем на купальщиц. Те, дико завизжав, прикрывая руками груди, стремглав бросились на глубину. Застыли там, по шею в воде, со страхом поглядывая на беснующихся на берегу малолеток.

– Афонька?.. Вот я матери-то твоей все обскажу, выпорет! – узнала Перфильева одна из казачек. – Верни одежу, байстрюк.

– А вона она, вишь, на самой макушке, – засмеялся в ответ Сидорка. – А ну-ка достань, спробуй.

– Уходи, нечистый. И лупатого с собой забирай, – закричали остальные девки.

– Мы-то пойдем, а одежу как доставать будете? – не унимался с веселыми ужимками Афоня. – Так и быть, гоните по целковому каждая, достану ваше барахлишко.

– Ишь чего захотел!.. Иди прочь, мы и сами достанем.

– Ну, как знаете. – Афоня подал знак приятелю, и казачата с гоготом пошли прочь, обсуждая по пути детали забавного приключения.

– А давай поглядим, – предложил Рублеву Афоня.

Сделав большой круг по берегу, он с другого конца подполз к одинокому клену. Сидор Рублев – за ним.

Девки, крадучись, то и дело с опаской оглядываясь по сторонам, приблизились к заветному дереву. Поверив, что казачата ушли, они не прикрывались руками, и шутники теперь без помех рассматривали их обнаженные груди и другие части тела, что обычно скрыто одеждой.

– Рассказать ребятам – не поверят! – ухмылялся взволнованный необычным приятным зрелищем Сидор Рублев.

Одна из