Людмила Третьякова - Русский Сюжетъ Страница 50

Александра Демидова».

Здесь важно признание подруги: она беременна и полна решимости выносить и родить ребенка от человека, которого любит.

Разумеется, в Петербурге в этом увидели расчет опытной шантажистки. А что, если Никола тайно обвенчается? Там и церковь есть под боком. Да и как не обвенчаться, чье сердце не дрогнет при виде новорожденного младенца? И его высочеству приказали срочно готовиться к отъезду. Это повергло Николу в неописуемую ярость. Он требовал, чтобы ему вернули Александру.

Однако таблетки и уколы сделали свое дело. Как в полусне Никола забрался в экипаж в сопровождении двух дюжих молодцев. Великого князя повезли во Владимирскую губернию, в село Смоленское. Прощай, Ореанда!..

Конечно, все обитатели крымского побережья взахлеб обсуждали скандальное поведение мадам Демидовой. Эта авантюристка задалась целью женить на себе великого князя! Ни о каких высоких чувствах тут нечего и говорить. Разведенная жена, дама свободных нравов, поправшая всякую мораль, – вот кем была в глазах крымских обывателей Александра.

Впрочем, что от них ждать! Император! Вот кто поймет и поможет. Столько раз Никола говорил ей, что этот человек – единственный, для кого он что-то значит. И она села за письмо.

«Ваше Величество,

смиренно припадаю к Вашим ногам с просьбой – все мое существование, моя честь зависят от Вашего Императорского Величества.

Ваше Величество осведомлено, что в течение всей зимы я часто встречалась с Великим князем. Плачевное положение его Императорского высочества, его беда, недуг чрезмерно затронули мое сердце, и, как бы я ни противилась, я полюбила его всеми силами моей души.

В настоящий момент Великий князь Николай находится во Владимирской губернии, и я далека от него и, более того, в самом плачевном состоянии, поскольку нахожусь в положении и весьма нездорова.

Моя любовь никоим образом не продиктована корыстью, я только прошу у Вашего Величества милости обеспечить этому ребенку будущее, какое-либо имя и чтобы Ваше Величество не противилось тому, чтобы я жила как можно ближе к Великому князю Николаю, так как он составляет смысл моего существования после всех страданий и несчастий, пережитых мною с моим мужем, которого Ваше Величество отправило этой осенью в Ташкент...»

Александра напомнила царю о своей семейной драме, надеясь, что он исполнится сочувствия к ней. К тому же становится понятно, почему она еще до встречи с Николой жила в Крыму – врачи у нее находили начальную стадию чахотки, той болезни, которая в конце концов свела ее в могилу совсем еще молодой. В этой ситуации рождение ребенка грозило подорвать и без того слабый организм. Но, как видим, это Александру не останавливало.

Была ли то любовь или авантюрный замысел женщины, все поставившей на кон? Об этом пусть каждый судит как хочет. Ясно одно: роман с Николой разрушил привычное и, уж конечно, безбедное существование Александры в демидовских крымских владениях, которые оставались за нею, как «пострадавшей», и за ее детьми.

Для Александры начиналась другая жизнь, в которой ей отводилась роль опозорившей себя женщины, прижившей внебрачного ребенка. Репутация, положение в обществе, здоровье, наконец – все было принесено в жертву тому, что в глазах общества являлось блудом, отчаянным шагом зарвавшейся искательницы приключений.

Надо думать, царь с удивлением прочитал письмо Александры. Во-первых, Демидовой известно новое местожительство Николы. Откуда? Каким образом? Ведь перевозка совершалась втайне. Во-вторых, не сумасшедшая ли она, как и ее любовник? «...Чтобы Ваше Величество не противилось...» Мадам смеет учить его отношению к Николе?

Разумеется, на все свои обращения к царю Демидова получила «нет». Ей казалось, что государь отказал потому, что не поверил бескорыстию ее любви.

.. .Александра не могла претендовать на внимание потомков. За ней не числились ни особых талантов, ни тех дел, которые обычно прославляют человека. От ее жизни осталось всего ничего: две любительские фотографии и три недлинных письма на французском языке, два из которых, посланные государю, были сочтены бессовестной ложью. Может быть, те, кто прочтут их сейчас, будут иного мнения и слух подскажет им, что этим словам можно было верить.

«Ваше Величество,

простите Вашу униженно преклоненную подданную за то, что позволяю докучать Вашему Императорскому Величеству, но я не могу больше терпеть. К Вам, Ваше Величество, обращается мое разбитое сердце. Неужели Вы его не пожалеете? Только что полученный мною отказ и невозможность повидать Великого князя Николая, ввергли меня в такое отчаяние и так удручили, что я способна даже положить конец моему существованию.

Моя любовь и привязанность не были просто интрижкой или игрой. Мне еще только 22 года, и мое сердце еще не научилось лгать. Великий князь так несчастен, он так нуждается в любви, преданности и поддержке. Я чувствую, что смогу успокоить его моими заботами и советами.

Ваше Величество, сделайте милость, позвольте его увидеть, сделайте милость, подарите мне еще несколько лет жизни – по приговору врачей, жить мне осталось недолго. Позвольте мне провести этот короткий остаток времени как сестре милосердия в заботе и поддержке Вашего нездорового Августейшего Племянника.

Отказ Вашего Императорского Величества явится для меня смертью, и что же я такого сделала, что Ваше Величество меня приговаривает? То, о чем я Вам пишу, не пустые слова. Ваше Величество должны понять: то, что я позволяю себе вторично докучать Моему Государю, говорит о том, что речь идет о моей жизни.

Сжальтесь надо мной, Ваше Величество, умоляю Вас на коленях. Это последний крик моего сердца.

Остаюсь смиренной и преданной подданной Вашего Императорского Величества

Александра Демидова.

Москва, 7 июля 1875 года».

Александра, в сущности, просила очень немного: быть рядом с любимым человеком. Ведь объявляя великому князю приговор и перечисляя все, чего он теперь будет лишен: привилегии, наследства и прочего, отнюдь не было сказано, что ему запрещается любить и быть любимым. Однако этот несомненный факт ничего не изменил в жизни князя и Александры.

Последнее письмо было послано из Москвы, и понятно почему: Первопрестольная куда ближе к селу Смоленскому, нежели Ялта. Нам неизвестно, добралась ли туда Александра, но если это случилось, то ее, находившуюся уже на сносях, ожидало разочарование. Предвидя появление там Демидовой, в том же июле 1875 года Николу отправили в Умань, городок в двухсотпятидесяти верстах от Киева. Каким-то образом разузнав о новом месте ссылки, Александра приехала туда в декабре, сняла квартиру неподалеку от дома князя и через несколько дней родила сына, названного Николаем.

Она не успела еще встать с постели, как Николу отправили снова в Ореанду. В том, что рано или поздно Демидова последует за ним, Александр II не сомневался. Действительно, скоро было получено донесение от тайной полиции, что Александра направляется в южные губернии России. И тогда государь повелел «воспретить поездку в Крым находящейся в Одессе жене бывшего камер-юнкера Демидовой».

«Воспретить» Демидовой было трудно. Власти, поняв это, стали попросту прятать от нее князя. В июле 1876 года его перевезли с юга на запад в довольно глухое местечко Тиврово близ Винницы.

Отпросившийся с хлопотной должности князь Ухтомский, проглядевший крымский роман своего подопечного, на прощанье на чем свет клял «известную особу», то есть Демидову. Зная, что она скоро должна разродиться незаконным, но все-таки царских кровей ребенком, он не останавливался перед оскорбительными выпадами в ее адрес: коли, мол, «станет что-нибудь домогаться от Царского дома, то права ее не отличаются, по-моему, нисколько от тех, которые имеют желтые билеты».

Как известно, желтые билеты имели проститутки. Такое же мнение о Демидовой, пусть и не в такой грубой форме, высказывала и родня Николы. Особенно негодовала императрица Мария Александровна, по существу, уже брошенная августейшим супругом. Увядшая, больная, раньше времени постаревшая, она ненавидела этих хищниц, ворующих чужое лишь по праву своей молодости и красоты. Ее мужа-императора украла дрянная девчонка Долгорукая. Великого князя сначала подцепила американская авантюристка, а теперь за него принялась русская мошенница. И каждая, наверное, мечтает стать великой княгиней. Нет и нет – пока она жива, этому не бывать... Превозмогая слабость, императрица постоянно интересовалась тем, что ее не должно было бы волновать вовсе. Как Никола, крепко ли сторожат его? А та особа – где она, оберегают ли Николу от ее влияния?

Из чувства деликатности заходя по утрам к Марии Александровне, император вяло отвечал на ее вопросы. Ему давно осточертела эта история с Николой, но науськивание жены все-таки делало свое дело. Император старался быть в курсе событий. И, получив донесение, что Демидова скрылась из Крыма, а куда – неизвестно, он написал на телеграмме изящным, бисерным почерком: «Очень может быть, в местопребывание Николая Константиновича».