Борис Тумасов - Кровью омытые. Борис и Глеб Страница 50

— Не частый ты гость у меня, княжич, яз грешник, думал, не забыл ли ты меня?

— Нет, святой владыка, не хотел тревожить тя. Чать, на те вся церковь Руси Киевской.

— Те, сыне, всегда время сыщу, на то яз и пастырь духовный.

— В печали я, владыка, и кто поможет мне, не ведаю.

— Поделись, княжич, и яз постараюсь облегчить страдания твои.

— Летом великий князь поведет полки на Новгород. Гневен отец, а во гневе он неукротим. Не будет пощады ни новгородцам, ни брату моему. Чуял, чем все обернется. В Ростове будучи, отписал Ярославу, молил, не допускать до этого, ан не внял моему слову.

Из-под седых бровей митрополит внимательно посмотрел на Бориса. Промолвил печально:

— Один Бог великому князю судья. Будем уповать на милость Господню. Молись, и Бог облегчит участь князя Ярослава. Яз же тут бессилен.

Встал Борис, поднялся и митрополит Иоанн.

— Слабое утешение твое, владыка. В одном согласен с тобой, на Господа уповать буду.

Глава 10

Где начало степи и где ее конец? Говорят, начинается она от вод Итиля и упирается в горбы дальнего запада, за какие прячется солнце. Но как знать? Коли переправиться за Итиль, и там раскинулись степи до самых древних Уральских гор.

По всей степи под ветрами колышутся седые ковыли, перекатываются волнами, а в небесной сини парят орлы.

В бескрайних степях кочуют орды печенегов, и кто знает им счет, а ханы их могучи и богаты.

Редко в степи увидишь зеленый лог с чистой речкой и садом. Откуда он появился здесь? Верно, занесли много лет назад перелетные птицы семена и те дали добрые всходы. Поднялись деревья, и от них пошла поросль.

Теперь тот цветущий зеленый лог — пристанище ханов. В этом логе любил зимовать хан большой орды — Кучум. Его улусы кочевали от Саркела до Буга. Ханы малых орд приезжали к Кучуму на поклон, и печенег, чью вежу можно было встретить у моря Русского или у северной окраины Дикой степи, говорил, что он из большой орды Кучума.

Хан Боняк — потомок Кучума, чем несказанно гордился. Он правнук того Кучума, который водил орду на киевского князя Олега.

Боняк разбивал вежи своей орды там же, где их ставил Кучум, и белая юрта Боняка пряталась под развесистой кроной тутовника. Зимой в логе меньше дуют ветры, и оттого в юрте сохраняется тепло.

Уныло зимой в степи, все засыпано снегом, и казалось, ничего не осталось живого. Но на самом деле это не так. Выписывают по снегу петли зайцы, заметают следы лисы, взрыхляют снег дикие кони и буйволы, а по ночам жадно и голодно воют волчьи стаи, пугают стада и табуны.

Но Боняк воспринимает этот вой как музыку. Он помнит, у отца рос дикий волчонок, и Боняк любил подражать волчьему пению. Теперь, зимой, когда хан слышал вой волков, он выходил из юрты, подтягивал им. И тогда испуганно шарахались кони на привязи, а ближний косяк уносился в степь.

Юрта у Боняка просторная, когда хан созывает на совет своих мурз и военачальников и они рассаживаются на коврах вокруг обложенного подушками хана, в юрте еще остается много места для музыкантов и юных танцовщиц.

В зимнюю пору хан мало советуется с темниками и тысяцкими. Печенеги не любят зимних походов, под снегом корм печенежских лошадей. Зимой кони печенегов истощены, и только весной, на первых выпасах, они набираются сил на дальние переходы.

Из походов печенеги привозят богатую добычу. Пленных они угоняют в Кафу и Херсонес и торгуют ими на невольничьих рынках. Из набегов печенеги нередко привозят для себя жен. Славянские женщины рожают им сыновей, хороших воинов, чтобы ходить в походы на Русь.

Рядом с юртой Боняка юрты его жен, но он не хочет ходить к ним, они ему надоели, он ждет, когда орда отправится в новый набег, и тогда ему привезут юную красавицу, какая будет услаждать хана песнями и танцами.

В юрте горит жаровня с углями, и Боняк подолгу греет руки и пристально смотрит на синее пламя. Оно напоминает ему о многом: и об отцовской веже и кострах, у которых коротал ночи на привалах, и о пламени, загоревшемся в покоренных городах, в которые врывались печенеги…

В излучине Донца — вежи меньшого брата Боняка, Булана. Он — тень старшего брата и поступает так, как угодно Боняку. Булан бросает срою орду туда, куда укажет старший брат, он сделает то, что Боняк пожелает. Одного Булан не понимает, почему хан редко водит орду на Киев, может, брат постарел? Но разве об этом спросишь? А жизнь Булан любит…

Вьюжит зима, и не скоро ей конец. Когда кто-то входит в ханскую юрту, через приподнятый полог врывается пригоршнями снежная пороша, колышется в жаровне пламя, и Боняк недовольно хмурится.

Если хану делается скучно и его не веселит музыка и надоедают юные танцовщицы, Боняк упивается хмельным кумысом и тут же засыпает на ковре, а пробудившись, пьет горячий бараний навар. Так делал его отец, так поступает и он, хан большой орды.

Боняк думает и о том, что весной надо выдвинуть орду Булана в северную степь к тем дорогам, какие ведут к Переяславлю. Если удача еще не покинула Боняка, на будущее лето он поведет орду на Русь…

В детстве слышал Боняк притчу. Далеко, так далеко, где конец земли, небо подпирают высокие горы. В тех горах жил могучий и свирепый хан ханов Ветер. Когда он влился, то сбрасывал камни под кручу, в лесах вырывал с корнями деревья, загонял зверей в берлоги, а птиц прогонял с неба.

Однажды Ветер выл и метался в горах, пока наконец не вырвался из этого каменного мешка. Ветер мчался высоко в поднебесье и неожиданно увидел красавицу Степь. В шелковистые ковыльные косы вплетен из алых маков венок, голубые глаза-васильки что вода в горном озере, а речь лилась величавой и плавной рекой.

Покоренный ее красотой, угомонился Ветер, тихо опустился на зеленое ложе.

От красавицы Степи и хана ханов Ветра ведет начало печенежский род…

Когда тонконогий гривастый скакун размашисто нес Боняка, а позади пластались в стремительном беге кони его воинов, хан мнил себя Ветром. Он гикал, срывал с головы малахай, ловил открытым ртом воздух. Топот многих копыт й свист сабель услаждали его слух, а пролитая кровь врага горячила. Но лучшая песня для хана Боняка — это плач невольниц, бредущих следом за ордой.

В будущий набег, а Боняк уверен, он будет удачным, печенеги пригонят много пленных и урусских красавиц.

В степи вести летят на крыле птицы, и Боняку известно, великий князь Владимир стареет и его лучшие воеводы умерли. С ним нет уже Муромчанина, Добрыня в Новгороде и только Попович в Переяславле, на пути печенегов. Но Булан первым прорвется через заслоны, а за ним пойдет вся большая орда.

Стареет князь Владимир, однако и он, Боняк, уже немолод, и его скоро повезут черные кони по степной дороге, ведущей в мир иной. Насыплют над Боняком курган, с ним ляжет его любимая и самая молодая жена, какую привезут ему из Уруссии, разъедутся печенеги по своим улусам, а на вершине кургана будут беречь покой хана степные орлы…

Боняку о смерти думать не хочется, пусть на коня он уже не соколом взлетает, но в стремя вступает без помощи телохранителей. Богатства Боняка неисчислимы. Никто не мог ответить на вопрос, сколько у него в табунах лошадей и какое поголовье скота…

Отправляясь в мир иной, Боняк должен все это оставить на земле, и некем ему будет повелевать. А ханом большой орды станет Булан. Он будет владеть всем, даже его женами…

В летнюю пору Боняк спит на ковре под открытым небом. Он отыскивает звезду отца, а найдя, подолгу разговаривает с ней. Боняк рассказывает отцу, что несколько лет сряду печенеги не ходили на Русь, но скоро он поведет их, и отец услышит, как орда пойдет на приступ стен Киева и ударит тараном по Золотым воротам…

Настанет время, и рядом со звездой отца загорится и его звезда, а под курганом останется его тело. С высоты Боняк станет осматривать степь, видеть улусы и свою юрту…

На своей жизни десятник Савелий не помнит такого, чтобы в такую пору появился печенег у самого острожка.

Весна запаздывала, ночами держались заморозки, и снег стаивал медленно. Может, потому печенега в острожке не ждали, а караульный на вышке зазевался и не заметил, как он выехал из-за бугра, остановился в какой-то сотне шагов и начал медленно наезжать на острожек. Видно, знал, что ратники безлошадны.

Шумнул караульный товарищам, а печенег кулаком грозит, по-своему что-то кричит. Обидно сделалось караульному, безнаказанно ведет себя печенег, натянул тугой лук и пустил стрелу. Думал, не достанет она печенега, ан стрела в коня угодила. Рухнула лошадь под степняком, едва он ногу из стремени освободил. Завизжал, погрозил печенег кулаком караульному.

Из избы выскочили ратники и, открыв створку ворот, выбежали из острожка. Кинулся печенег в степь, да видно тяжело бежать в длиннополом овчинном тулупе. Настигли его ратники. Печенег визжал и кусался, ему руки связали, поволокли в острожек.