Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев Страница 52

Рюрик остановился, тяжело дыша, лепестки его коршунячьего носа вздрагивали, и в этот момент он действительно был похож на хищного сокола, нацеленного на добычу.

Успокоившись, стали неторопливо обсуждать создавшееся положение. Конечно, Вадим теперь будет осторожным, наверняка расставит вокруг своего нового лагеря ближние и дальние дозоры. Взять его будет труднее. Но рано или поздно он заявит о своем существовании. Без Новгорода ему не выстоять, значит, надо будет заново нащупывать его ниточки к купцам и боярам, своим единомышленникам. По селам и деревенькам послать ходоков, может, что-то выведают…

К концу подходила осень. Урожай был снят, пора было собирать с населения дань в пользу княжеской казны. Наместников своих у Рюрика на местах не было, волей-неволей ему самому приходилось заниматься этим важным делом. В конце ноября он посадил свою дружину на коней и отправился по Новгородскому княжеству. Сначала решил посетить мерянскую землю. В Ростове его встречал красавец князь племени меря Корш. Высокий, статный, он вышел к нему навстречу в воинском вооружении, но без шлема. Густые светлые волосы красиво обрамляли его мужественное лицо со смелым и открытым взглядом, колыхались при каждом его шаге.

– Добро пожаловать, князь, в мои земли, которые являются и твоими владениями, – широко раскинув руки, проговорил он приятным голосом. – Ты сам и твоя дружина будете самыми дорогими гостями!

– Благодарю, князь, – ответил Рюрик, обнимая радушного вождя племени. – Рад буду познакомиться с подданными столь обширного и богатого края!

Три дня продолжался пир. Его дружинники скоро разбрелись по девушкам и вдовушкам. Рюрику намеками тоже давали знать, что многим красивым и ласковым женщинам он нравится, но его только смешили эти предложения: разве он посмеет предать свою Эфанду?..

Отпировав, принялись за дело. Люди Рюрика стали принимать дань от отдельных сел, деревень, починок. На специальных дощечках рунами было записано, кто сколько должен доставить хлеба, мяса, меда, воска, пушнины, шкур животных, холстины. Все это укладывалось на телеги и отправлялось в Новгород. Рюрик, между тем, вел с Коршем длительные беседы.

– Накладно для земли твоей мерянской мое полюдье, – говорил он, старательно подыскивая слова, чтобы не обидеть князя. – Велика моя дружина, а ведь ее надо накормить и напоить…

– Да разве мы против? – восклицал князь, растекаясь в ласковой улыбке. – Мы гостям всегда рады и принимаем от всей души. Или что-то тебе, князь, не по нраву пришлось?

– Да нет, все замечательно. Но вот что я хочу сказать: все-таки не дело князю новгородскому разъезжать по селам и весям и заниматься сбором дани. Родилась у меня мысль назначить к тебе наместников, которые бы собирали у населения положенное и отправляли в город, а также помогали тебе управлять твоими владениями.

– Это что же, князь, ты не доверяешь, что ли, мне? Разве я плохо тебе служу, что ты хочешь приставить ко мне своих соглядатаев, которые будут следить за каждым моим шагом? – с обидой стал говорить Корш. – Нет, тут уж одно из двух: или я управляю племенем мерянским, как мой отец и дед, или снимай меня с престола и передавай всю власть своим наместникам!

– Да нет, ты меня не так понял, – продолжал убеждать его Рюрик, но его слова будто вязли в каком-то бездонном болоте и не находили отклика в душе Корша, тот стоял на своем: никаких наместников князя он не примет, пусть останется так, как было – полюдье…

Однако другое соображение Корш неожиданно поддержал. Войско раньше собирали старейшины родов по зову князя. Поднимали в военные походы неподготовленных, необученных селян, и в битвах поэтому было много потерь. А Рюрик предложил все население края разделить на уезды, в которых проживало бы по сто и тысяче воинов, а во главе этих уездов поставить сотских и тысяцких, которые бы постоянно занимались обучением военному делу воинов и отвечали за боеготовность своих подразделений.

– Верно! – воскликнул Корш с воодушевлением. – Тогда можно будет потребовать с кого-то! А то что получается: станешь журить старейшину рода, что воины у него оружия толком держать не умеют, а они в ответ говорят одно и то же: сколько у меня дел разных! Руки до военного дела не доходят!

Пока шел сбор полюдья, Корш созвал из разных мест нужных людей. Рюрик назначил их сотскими и десятскими, им было положено определенное содержание за службу и строго наказано, что через год будет устроен смотр их отрядов в Ростове, а коли кто приведет необученных воинов, то будет строго наказан.

Из Ростова Рюрик отправился в Белоозеро, стольный город племени весь. Далеко за городом его встретили князь Унжа и Синеус. Обнимая брата, Рюрик поразился переменам, наступившим в нем: он сильно похудел и был настолько слаб, что едва сидел на коне.

– Брат, забери меня отсюда, – сразу запросился он, едва они остались наедине. – Невмоготу мне. Как приехал в Белоозеро, начали одолевать болезни. Не успеваю справиться с одной, как наваливается другая. Чувствую, умру я здесь, не живши века.

Синеус никогда не отличался здоровьем, был худым и тщедушным, а сейчас просто непонятно было, в чем душа держится.

– Расскажи, как у тебя сложились отношения с князем? – спросил Рюрик, чтобы как-то отвлечься от неприятного разговора.

– Плохие отношения, – отвечал Синеус слабым голосом. Он машинально разглаживал восковыми пальцами худенькие колени и жалко улыбался. – Возненавидел меня Унжа с самого начала. Кормежка вроде неплохая, но ни к каким делам не подпускает, от общения со своими людьми всячески оберегает. Живу один, как былинка в поле. Увези меня, брат, очень прошу. Погибну я здесь, как пить дать погибну.

– Хорошо, хорошо. Собирайся потихоньку, вместе со мной отправишься.

– И знаешь еще что, – Синеус приблизился и стал горячо шептать в ухо Рюрика, – мне один хороший человек по большому секрету сообщил чрезвычайно важную весть, будто Унжа похвалялся в узком кругу своих единомышленников, что вконец изведет меня, а моя хворость не что иное, как отравление…

– Что ты, что ты, брат! – испугался Рюрик. – Неужели правду ты мне сказал? Тогда назови мне этого человека… Я допрошу его хорошенько, тогда этого князя Унжу отправлю под суд, и ему не поздоровится…

– Ни в коем случае!.. Он здесь такую власть большую имеет, что и тебе до него не добраться! Нет, не затевай против него ничего, а позволь только мне уехать с тобой.

– Конечно, конечно. А пока будешь жить со мной, в одной комнате. Тебя будет охранять моя охрана.

Пир, устроенный Унжей в его честь, был не в радость Рюрику. Тяжелое предчувствие сдавило грудь. Зачем он послал сюда кроткого, болезненного брата, в эту лесную глушь со своими дикими законами? Оставить надо было его возле себя, пусть помогал бы в мелких делах, сколько их одолевает его со всех сторон. Нет, власть проклятая, все ее мало, все хочется раздвинуть пределы своего могущества шире и шире, подмять, придавить всех и вся, не считаясь ни с кем и ни с чем… И этот вождь племени весь хитрый, изворотливый, с плутовским взглядом светло-синих глаз, мелькает перед глазами, стараясь угодить ему, своему властителю… Разве можно было верить ему?

Через неделю пребывания в земле племени весь, когда заканчивался сбор дани и уже собирались в дорогу, проснулся Рюрик от какого-то толчка в сердце. Он некоторое время лежал, пытаясь сообразить, что произошло. Посмотрел в сторону кровати брата, и холодок пробежал по его телу. Синеус лежал лицом вверх, нос его странно заострился, и весь он стал похож на восковую фигуру. Еще боясь поверить догадке, Рюрик медленно встал с постели и подошел к нему, взял его руку. Она была холодной и безжизненной. И тут слезы стали душить Рюрика. Он опустился на колени и, целуя ледяную ладонь брата, завыл:

– Прости меня, братишка родненький, прости меня. Это я тебя загубил…

Синеуса похоронили через три дня. Наблюдая, как его опускали в могилу, Рюрик думал о том, что вместе с братом он хоронит и свое намерение поставить во всех землях своих наместников. Видно, не удастся ему осуществить задуманное, не удастся скрепить государство в единое целое, как это произошло во Франкском государстве. Видно, должно пройти какое-то время, чтобы созрели условия и можно было потеснить власть племенных вождей[12].

В Ладоге Рюрик получил неожиданное известие: один из его обозов был захвачен и разграблен Вадимом. Это сообщили возчики, которых посадник отпустил с миром. Объявился-таки разбойник на большой дороге…

Вернувшись в Новгород, Рюрик послал на реку Волхов крупный отряд воинов под командованием Олега. Олег был зол на Вадима. Тому удалось дважды досадить ему первый раз он разбил его войска под Ладогой, а второй – сумел ускользнуть из-под носа. Но в третий раз ему не удастся обвести его вокруг пальца. Он сожмет бандитов в такое кольцо, из которого не позволит выскользнуть никому!