Виктор Карпенко - Брат на брата. Окаянный XIII век Страница 56

Остановив жестом говорливого Никиту, князь распорядился:

— Зови!

— Кого звать-то?

— Обоих: и князя Василька, и моего сына.

Вскоре раскрасневшиеся, с горящими от возбуждения глазами, предстали молодые князья перед Юрием.

— Уже прослышали, поди, про татар? — скорее утверждая, нежели спрашивая, произнес великий князь. — Ворог тот неизвестный, опасный и, судя по тому, что разметал по степи половецкие орды, сильный и числом велик. Ополчились супротив татар все князья и меня зовут. Сам не пойду, а ты, Василька, готовь дружину ростовскую. Да пешцев не бери, только всадников.

— А мне дозволь, батюшка, володимирскую дружину повести супротив татар! — горя нетерпением, воскликнул старший сын князя Юрия. — Уж больно руки по мечу зудят.

Усмехнувшись в бороду, великий князь произнес:

— Нет. Володимирская дружина — это щит всей земли нашей от ворога. Уводить воинов из стольного града нельзя. Что до тебя, князь Василий Константинович, то снаряди дружину ростовскую справно, не спеши, в Киев иди сторожко, дозоры во все стороны направь, чтобы какой беды не случилось в пути, да на ночлег располагаться станешь, стан огораживай частоколом.

— Так ведь по своей земле пойдем, — недоумевая, тряхнул головой Василька.

— По своей-то по своей — это верно, да береженого Бог бережет.

— Идти будем долго, того и гляди, без нас с татарами управятся.

— Эка беда, что без нас. Славы нам и так вдосталь, а людишек поберечь не помешает. Крепка земля мужиками! Тебе же, Всеволод, — обратился великий князь к сыну, — работа иная: пойдешь в Новугород Низовой с хлебным припасом и малой дружиной. Знаю, поистощали мужики за зиму. С собой возьми Кузьму Ратьшича. Пусть пройдет до Городца, высмотрит, где крепостицы ставить. Справишь дело, тогда и возвернешься.

Глядя вслед выходившим из горенки князьям, Юрий отметил про себя: «Повырастали дети, не заметил, как мужами стали. Пора пришла женить, чтобы род множился, не оскудевал. Уделы дать крепкие. Василька-то врос в Ростовскую землю, ему ее и сынам завещать, а вот своим сыновьям надо уделы присмотреть. Что до невест, то по осени сватов зашлю, а к кому? Татары подскажут. Какая земля без князя останется, туда и сватов засылать».

3

Потекли рати к Днепру: киевляне и черниговцы, смоляне и галичане, волынцы и новгород-северцы… Шли пеши и конны, плыли в лодиях водным путем. Казалось, что вся земля русская в одночасье стронулась и устремилась в половецкие степи.

У Заруба дозор остановил три десятка всадников, оказавшихся посольством татар. Впервые князья воочию увидели своих противников: кривоноги, низкорослы, узкоглазы, лица серо-желтые, зрачки маленькие, бегающие, все высматривающие. Они вели себя приниженно, часто падали на колени, били земные поклоны, заискивающе кривили рты.

Послы передали грамоту от хана Джебе, но ее никто в русском стане прочитать не смог, а на словах было сказано, что татары не враги русским князьям и земли им их не надо. Половцы же — слуги татар, рабы и конюхи. Они наказаны Великим Чингисханом за непослушание. Половцы много бед принесли русам, и потому татары готовы поделиться добычей, взятой ими в Степи, но русы должны изгнать половцев из своей земли. Татарские же послы предлагают русским князьям мир.

— Не верьте этим лживым собакам! Они прельстили речами аланов, а потом вырезали всех до единого человека! — вскричал хан Котяну, обращаясь к князьям. — Их послы приходили к нашим большим ханам, предлагали им помощь друг против друга, обещая каждому дружбу и возвышение над другими. А теперь где они? Все сегодня лежат порубленные кривыми татарскими мечами в степи. Так будет и с вами!

Послов увели.

— Что будем делать? — глухо произнес Мстислав Мстиславич, обращаясь к собравшимся в его шатре князьям. — Пойдем дальше или будем ожидать прихода татар здесь?

— На татар! Посечем им головы! — кричали молодые князья, вскочив со своих мест и потрясая кулаками. — Не допустим вражье племя до наших рубежей!

Когда молодые князья несколько успокоились, на середину шатра вышел князь Мстислав Романович — великий князь киевский. Кашлянув в кулак, он ровным густым голосом произнес:

— Пришли в Степь, назад пути нет. Ожидать ворога, не сходя с места, — значит позволить ему уверовать в свои силы, дать волю в действиях и движениях. Думается мне, что надобно идти вперед.

— А ты что молчишь, Данила Романович? — спросил Мстислав Удалой двадцатитрехлетнего сына Всеволода Чермного. — На совете все равны: и старшие князья, и молодшие.

— Не пристало мне по летам моим советы давать, — смущаясь, произнес молодой князь. — Но коли важно мое слово для общего дела, то скажу: не в голую степь идти надобно, а отойти к земле киевской, к лесам, к топким болотам и лугам мокрым, где татарской коннице не пройти, а нашим пешцам раздолье.

— Зазорно нам бояться этих недомерков, — загоготал Олег курский. — Да мы их, как мух, прихлопнем. Вон какая силища-то собралась! Душа радуется, когда гляжу на войско.

— Решено! — громко произнес князь Мстислав Удалой. — Идем встречь ворогу, а чтобы татарва про силу нашу допрежь не прознала, послам головы отрубить.

— Дозволь, князь, слово? — встал со своего места Даниил из Владимира-Волынского и, не дожидаясь разрешения, предложил: — Полков собралось немало, войско большое, но каждый из собравшихся знает, что не числом битвы выигрывают, а умением полки водить. Вот и хочу я спросить: кому жизни свои вверим, кому доручим стать над всеми?

— Знамо дело — князю киевскому! — выкрикнул князь путивльский.

Даниил волынский, выйдя перед князем Мстиславом Удалым, поклонился ему поясно и, повернувшись ко всем князьям, произнес:

— Верю князю галичскому. Ему рати водить не вновь. Он самый опытный и удачливый из нас.

— Галич Киеву не ровня! — возразил Мстислав черниговский.

Видя несогласие среди князей, Мстислав Удалой предложил:

— Не ради славы и первенства звал я вас на Степь, а чтобы земле нашей щитом стать и ворога не допустить. Потому со своей дружиной я пойду впереди всех полков, а вы следом. Пусть князь Мстислав Романович над вами главенствует.

Князья закивали, соглашаясь. Мстислав Романович, довольный принятым решением, великодушно заметил:

— Твоей дружины маловато. Возьми под свою руку пешцев из Смоленска, Даниила волынского с его дружиной да князя Мстислава Немого. Серьезного дела не затевай, дождись нас.

На том и порешили.

Дружина за дружиной двинулось войско вниз по Днепру. Шли медленно, отягощенные оружием и доспехами, всякий час ожидая татар. Не доходя Олешья, стали станом на отдых. Вскоре к лагерю подъехало второе татарское посольство. Послы вели себя дерзко, заносчиво, говорили грубо, угрожая смертью. Но Мстислав Мстиславич лишь усмехался, слушая послов, и, несмотря на угрозы, отпустил татар с миром. К вечеру у днепровского берега показались татарские разъезды. Метнув в сторону русских воинов стрелы, они ускакали в степь. А утром Мстислав Удалой с тысячей дружинников перешел Днепр. С галичским князем колено в колено ехали младшие князья: Даниил Романович, Мстислав Немой и Олег курский. Все войско было конно. Даже пешцев-смолян посадили на заводных лошадей, чему те были несказанно рады.

Неожиданно, словно порыв ветра, на войско Мстислава Мстиславича налетела татарская конница. Нападение было столь стремительным, что дозоры не успели упредить двигающиеся отдельными полками дружины князей. Это был передовой полк, ведомый темником Гемебегом. Несмотря на внезапность, татары были встречены тучей стрел. Причем первыми оказались смоляне. Они быстро спешились и, укрывшись за лошадиными крупами, принялись пускать стрелы во врага, метко и удивительно быстро. Врубившись в дружинников Даниила волынского, татарская лава замедлила движение, и это погубило ее. Полки Мстислава Немого и Мстислава Мстиславича, обтекая крутящихся в живом водовороте татарских всадников, замкнули кольцо. Не многим татарам удалось избежать гибели. Обозленные поражением, они живым закопали в землю своего темника, которого отыскали идущие вместе с войском Мстислава половцы и притащили к князю.

На вопрос Мстислава Удалого о численности воинов хана Джебе татарский темник, выпятив губу и важно выставив живот, хотя до того был жалок и еле дышал, презрительно ответил:

— Воинов у хана что песка в Черной пустыне, что звезд в небе… Разве под силу смертному посчитать звезды?

— Отдай нам его, князь! — взмолились половцы. — Это он отрубил голову хану Кончаковичу. И не в честном бою, а раненому и плененному, связанному веревками по рукам и ногам.

Мстислав разрешающе махнул рукой: