Саймон Скэрроу - Уличный боец Страница 6

Возле Дома сената образовалась плотная толпа. Служащие пытались освободить лестницу для прохода сенаторов. Когда некоторые из сенаторов поднимались по ступеням, толпа радостно ревела. Другие всходили наверх под общее молчание или топот ног.

– Что происходит? – спросил Марк Лупа.

– Существуют два типа сенаторов. Одни хотят удержать власть и богатство в руках аристократов, а другие, как Цезарь, хотят помочь простому народу. Их толпа и приветствует.

Марк невольно удивился желанию своего нового хозяина постоять за бедных людей в Риме. Но если он готов помочь им, то почему не хочет помочь и рабам?

Они продолжили движение к Дому сената, а когда дошли до подножия ступеней, путь впереди наконец очистился. Цезарь поднялся на несколько ступеней и повернулся к толпе. Встреченный радостным ревом, он поднял правую руку и улыбнулся, наслаждаясь приветственными криками. Потом спустился к Фесту, наклонился к своему слуге и тихо отдал приказ:

– Ты и твои люди останетесь здесь. Луп и Марк, следуйте за мной к входу, а затем найдите подходящее место, откуда можно наблюдать за дебатами. Луп, обязательно объясни Марку процедуру. Я хочу, чтобы он точно знал, кто есть кто в стане врагов.

Цезарь подмигнул Марку, повернулся и поднялся по ступеням к входу в Дом сената. Луп подождал немного, потом подал знак Марку следовать за ним, и они поднялись наверх лестницы. Один из служителей остановил их:

– Куда это вы идете?

– Мы с консулом. Я – его писарь. Он хочет, чтобы мы наблюдали за дебатами.

Служитель наклонился и посмотрел на медную пластину на шее Лупа, проверяя, кто его хозяин, затем ткнул большим пальцем в сторону ступеней:

– Можете идти до общественной галереи, не дальше. Понятно?

Луп кивнул и прошел за Марком к колоннаде, окружающей место для дебатов. Ставни высоких окон были открыты, лучи света падали на ряды каменных скамеек напротив двух богато украшенных кресел для консулов. Одно кресло было занято крупным человеком с круглым лицом и тонкими темными волосами.

– Ха, – улыбнулся Луп. – Консул Бибул уже здесь. Думаю, с нетерпением ждет начала.

Марк перегнулся через деревянные перила, посмотрел вниз и увидел Цезаря, который шел сквозь толпу сенаторов, пожимая руки и обмениваясь приветствиями. Были и другие, кто холодно относился к Цезарю, и Марк догадался, что это противники, о которых он говорил. Их лица Марк должен был запомнить. Холодок пробежал у него по спине при мысли, что эти сенаторы были злейшими врагами его настоящего отца – Спартака. Эти же сенаторы приказали распять пленных после последнего боя Спартака. Брикс говорил ему, что их было шесть тысяч и они висели вдоль Аппиевой дороги от Рима до Капуи.

Цезарь пересек открытое пространство между скамьями сенаторов и креслами консулов. Он кивком поприветствовал Бибула и сел в свое кресло. Поскольку теперь оба консула присутствовали, остальным сенаторам было позволено занять свои места. Как только прибыл последний сенатор, толпе наконец разрешили войти. Служащие образовали линию у порога, чтобы направлять людей, когда они поднимались по лестнице и заполняли общественную галерею, с которой было видно помещение для дебатов.

– А что будет теперь? – спросил Марк, окруженный любопытными, пытающимися разглядеть сенаторов.

– Теперь? – Луп посмотрел на него с угрюмой улыбкой. – Теперь мы узнаем, кто за Цезаря, а кто против него.

IV

Марк наклонился вперед и стал внимательно наблюдать за тем, как старший служитель сената, прочистив горло, начал читать с восковой дощечки:

– Первый и единственный пункт сегодняшней повестки дня предложен консулом Гаем Юлием Цезарем.

Он склонил голову в сторону Цезаря и возвратился к своему столу, где взял стило, чтобы записывать ключевые моменты предстоящих дебатов для официального архива Римского сената. В Доме воцарилась тишина. Несколько мгновений Цезарь сидел неподвижно, нагнетая напряжение в аудитории, потом медленно поднялся и глубоко вдохнул:

– Как известно каждому гражданину, мы живем в период великого процветания. Мир вернулся в Рим, и пора наконец отдать дань уважения великим жертвам, понесенным нашими согражданами, которые воевали во славу Рима. Солдаты генерала Помпея победили всех врагов, посланных против них…

«Люди, которые убили моего отца и тех, кто боролся вместе с ним за свою свободу», – подумал Марк, охваченный противоречивыми чувствами.

– Теперь они вернулись в Италию, ожидая, что Рим продемонстрирует им свою благодарность, – Цезарь жестом показал на лица, заглядывающие в окна. – Я уверен, сегодня здесь присутствуют многие бывшие солдаты генерала Помпея. Я благодарю их от лица всех граждан Рима. Им я говорю, что Рим должен бесплатно обеспечить их земляными наделами, которых они, безусловно, заслуживают.

Одобрительные крики людей, собравшихся на колоннаде, прокатились вниз по ступеням и были подхвачены на Форуме. Цезарь подождал, пока наступит тишина, и продолжил:

– Но сегодня здесь присутствуют сенаторы, которые возражают против принципа справедливой награды за доблестную службу наших солдат. Я не буду называть их имен – вы узнаете их, когда они будут выступать против моего предложения. Им придется ответить нашим солдатам за свой протест…

Цезарь обвел взглядом помещение и неожиданно сел. Сразу встал один сенатор и поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание:

– Я поддерживаю предложение консула.

– Как и следовало ожидать, – хихикнул Луп.

– Кто он? – спросил Марк, глядя на высокого представительного сенатора, продолжавшего свою речь в поддержку расселения ветеранов Помпея.

– Это Марк Лициний Красс. Он был самым богатым человеком в Риме – нажил состояние, покупая и продавая контракты по сбору налогов. Но потом генерал Помпей вернулся с Востока, нагруженный сокровищами, которые он собрал как трофей. И они стали злейшими врагами.

Марк нахмурился. Он возлагал большие надежды на генерала Помпея. Если у Помпея есть враги, то Марку надо узнать больше.

– Тогда почему Красс сейчас поддерживает Помпея и его солдат?

Луп усмехнулся:

– Можешь быть уверен, он делает это не по доброте сердечной. Без сомнения, он крепко связан с Помпеем и Цезарем. Я думаю, он надеется на контракты по сбору налогов в провинциях, которые создал Помпей.

– Понятно.

Марк еще какое-то время смотрел на Красса, пока тот объяснял причины, почему сенат должен проголосовать в пользу нового закона. Потом снова повернулся к Лупу:

– Генерал Помпей здесь?

– На этот раз здесь. Обычно он не утруждает себя присутствием. Оказывается, он скорее солдат, чем политик. Первое свое выступление в сенате он провалил и с тех пор приходит только тогда, когда для него важно, чтобы народ его увидел.

У Марка появилась слабая надежда.

– Который из них? – с волнением спросил он.

Луп показал на статного сенатора, сидевшего в первом ряду. У него были светлые волосы, искусно уложенные в аккуратную прическу, золотые браслеты на волосатых запястьях и ожерелье вокруг толстой шеи. Он сидел, сложив руки и кивая тому, что говорил Красс. Вокруг него расположилась группа сенаторов, следивших за ним в ожидании сигнала, когда им надо будет демонстрировать свою поддержку.

Марк внимательно смотрел на знаменитого генерала, все более и более волнуясь. Это был человек, для которого сражался Тит и чью жизнь он спас в последнем бою против Спартака и его мятежной армии. Это был человек, который мог помочь Марку освободить мать, человек, которого Марк надеялся найти, когда первый раз отправился в Рим. Возможно, Порция права и он должен быть благодарен за то, что оказался в доме Цезаря. Иначе он никогда не узнал бы, как найти генерала Помпея.

Но теперь он должен найти способ подойти достаточно близко, чтобы поговорить с Помпеем. Если он сумеет это сделать, то положит конец страданиям матери. Внезапно перед его мысленным взором возник образ матери, скованной цепью с другими рабами. Он знал, что ее заставили работать на ферме Децима, сборщика налогов, ответственного за все несчастья, которые свалились на Марка с тех пор, как люди Децима появились на ферме Тита. Мальчик вновь мысленно увидел, как Тит умирает от рук приспешника Децима, Термона. Потом перед ним возникло лицо матери, изнуренное, залитое слезами. У него перехватило горло, в глазах защипало от выступивших слез.

Сердясь на себя, он рукавом вытер глаза, пока не заметил Луп. Он должен быть сильным, иначе ему не выпадет шанса спасти мать и себя. Он должен помнить тренировки гладиаторов, которые научили его противостоять страданиям, не жалуясь выносить боль и несправедливость. Марк заставил себя выбросить из головы все мысли о матери и сосредоточился на дебатах. Надо подумать о том, как это может помочь его делу.

Красс закончил свою речь под умеренные аплодисменты большинства сенаторов и громкие крики народа. Один из сенаторов рядом с Помпеем встал в знак поддержки, затем разразился длинной хвалебной речью в адрес Помпея. Великий генерал принял хвалу, скромно кивнув головой. Когда сенатор сел, поднялся еще один. Полная противоположность другим сенаторам: высокий, тонкий, с растрепанными волосами, одетый в простую бежевую тунику поверх коричневой и в простые сандалии. Гул наблюдающей публики замер.