Александр Холин - Царь и схимник Страница 6

Оказывается, в действительности бывают люди с плотоядным оскалом упыря или еще какого-нибудь инфернального чудища. Давиду до сих пор казалось, что такое можно увидеть только в плохих голливудских «ужастиках», но факт оставался налицо. Чтобы не создавать лишней напряженности, следовало спокойно ретироваться, а днем выбрать время, чтобы узнать хоть что-нибудь о нынешних хозяевах и можно ли взглянуть на хранящиеся в Доме бесценные книги?

Давид хмыкнул, покачал головой для приличия и отправился вверх по Мясницкой к Чистым прудам. Быть может, метро еще не закрылось и, если повезет, до дома поезд домчит за несколько минут.

Ему часто приходилось пользоваться метрополитеном на грани закрытия. Сейчас циферблат часов показывал без семи минуть час. Значит, до закрытия оставалось всего ничего, а до станции Лубянка гораздо ближе, чем до Чистых прудов. Парень развернулся и вприпрыжку поспешил к ближайшей станции метрополитена.

В подземном переходе вход на станцию был недалеко от лестницы, но стеклянные двери уже закрывали две заботливые служительницы. Давид успел протиснуться в еще не закрытую дверь, на всякий случай извинился перед работницами и помчался вниз по уже выключенному эскалатору.

Внизу платформа, на удивление, оказалась далеко не пустой. Среди последних пассажиров-экстремалов присутствовала даже хорошенькая девушка в красивом вечернем платье из шифона и туфельках на шпильках. Прическа у нее тоже, вероятно, была приготовлена для какого-нибудь «сейшена», но ее скрывала элегантная шляпка, чуть надвинутая на глаза, и чтобы посмотреть, скажем, на часы, висящие над линией метрополитена, красавице приходилось чуть-чуть откидывать головку назад. Стороннего наблюдателя это интриговало и завораживало.

Остальные, ожидающие последнего поезда, особым видом или поведением похвастаться не могли. Поэтому Давид отрешенно скользнул взглядом по трем приятелям, живо обсуждающим какие-то свои мальчишеские проблемы, по офицеру общевойсковых подразделений, одетому, несмотря на жару, в форменный плащ с погонами и по припозднившейся в гостях старушке. Естественно, взгляд парня вернулся к молодой авантажной девушке.

Она тоже посмотрела на вновь прибывшего пассажира оценивающим взглядом. Женщины умеют так смотреть с особым, ни к чему не обязывающим шармом, но эта посчитала, что дежурный взгляд можно и задержать на несколько секунд подольше установленного лимита. Возможно, она тоже пыталась определить характер каждого из присутствующих. А возможно, сам Давид заинтересовал ее своей искоркой во взгляде – женщины чувствуют, как никто другой, в заинтересовавшем их мужчине ту самую опору, с которой можно не только развлечься, но и решить кое-какие проблемы, чтобы не бояться за завтрашний день.

И тут вдруг либо пол дрогнул от могучего магнетического вихря, либо атмосферное давление зашкалило, только все присутствующие почувствовали свалившуюся на них мертвую тишину. Такое можно испытать, оказавшись глубоко под землей, когда спелеолог теряет ориентиры и мечется по замкнутому пространству. Потом он останавливается, старается успокоиться и проанализировать ситуацию. Вот тут-то на него и сваливается хищная пещерная темнота, духота и давящая виски тишина. Фонарь, если еще горит, тут же гаснет, не оставляя надежд на спасение, и темень принимается захлестывать горло петлями паутины, завладевая всем человеческим телом, как паук, который педантично пеленает пойманную муху в тонкую шелковую сеть.

Именно это сейчас и происходило на станции метро «Лубянка». Может быть, определенную роль сыграло недалекое присутствие глубоких подвалов Лубянского саркофага времен Феликса Эдмундовича, где все – и каменные ступени, и бетон пола – насквозь пропиталось реками человеческой крови? Может быть, именно на этом холме города находилась какая-то мощная энергетическая точка, в которой схлестывались положительная и отрицательная энергия, как мускулистые струи проснувшейся реки в половодье? Как бы то ни было, а запоздалые пассажиры прижались к мраморным бокам толстых колонн станции и со страхом ожидали чего-то непредвиденного, что должно сей секунд грянуть громом поднебесья и рассыпаться тысячами шаровых молний по каменному полу.

Ближе всех к черному зеву туннеля находилась дежурная станции одетая в официальную форму и держащая в руках жезл с красным кружком. Служащая метро тоже не смогла вынести давящую на сознание тишину и беспомощно опустилась на край длинной скамейки. Лишь на секунду она обернулась к ничего не понимающим пассажирам и прокричала:

– Путевой обходчик!..[14]

Что этой фразой хотела сказать женщина, никому не было понятно, но люди сбились в маленькую стайку, словно стадо испуганных овец, и безмолвно уставились в пещерное чрево тоннеля, откуда уже пахнуло пронзительным холодом вперемешку с тухлым запахом разлагающегося трупа. Холод, потянувшийся из туннеля, уже осел инеем на бетонном полу и мраморных стенах станции. Но ведь дежурная крикнула «путевой обходчик», так откуда же у живого путевого обходчика может возникнуть запах разлагающейся в жару говядины?

Давид оказался рядом с понравившейся ему девушкой, а та, будто бы ища защиты, непроизвольно ухватила парня за руку. Избранный в защитники, он ошалело взглянул на девушку и прочел в ее глазах такую мольбу о помощи, что сам ободряюще похлопал ее по руке:

– Ничего не бойся. У меня найдутся силы заступиться за женщину…

– Хорошо бы, – ответила девушка.

Больше она ничего произнести не сумела, да и не успела бы, потому что из пещерного туннеля послышались громкие шаги, будто Каменный Гость пожаловал в метрополитен и шагал за нашкодившим Дон Жуаном, чтобы забрать его в царство вечного холода и мрака на вечные муки. В следующий момент клубок темноты выплеснулся из туннеля, будто молоко, сбежавшее из кастрюли. Сгустки мрака растеклись по рельсам и стенам, освобождая путь следующей волне мрака, хлынувшей из горлышка туннеля…

С третьей волной из пещерной темноты вынырнула фигура человека двухметрового роста. Человек передвигался на негнущихся ногах меж рельсами. В полусогнутой руке он держал керосиновую лампу. Лампа конечно же не горела, но сам этот предмет в руке путевого обходчика завораживал, будто зеркальный шарик в руках гипнотизера. Черный человек поражал не только своим появлением из ночного туннеля и невообразимой походкой. Он на первый взгляд казался обыкновенным служащим метрополитена в форме, но жуткий могильный холод, сопровождающий пришельца, испугал бы любого неустрашимого супергероя. Худое лицо его в нескольких местах было испачкано сажей. Хотя чего в туннеле не бывает?

Когда путевой обходчик проходил мимо дежурной, примостившейся на краю лавочки, из ее горла вырвался сдавленный крик. Вернее, женщина хотела было закричать, но, кроме хрипа, у нее ничего не получилось. Тем не менее путевой обходчик остановился, посмотрел на дежурную и что-то тихо произнес. Дежурная сразу же замолчала и, неподвижно застыв, свалилась с лавки на пол. По всей станции метро пронесся глухой стук, будто не эта живая женщина упала на пол, а ее гипсовая или мраморная статуя.

Долговязый обходчик направился дальше. Чем ближе он подходил к сбившимся в кучку «испуганным овцам», тем сильнее те прижимались друг к другу, чувствуя, что рядом с обходчиком шествует сама госпожа Смерть. Об этом им говорило не только внутреннее человеческое чутье, но и все тот же усиливающийся холод. Казалось, если долговязый задержится на станции, то все живое обязательно обледенеет, а люди попадают на пол с таким же деревянным стуком, как дежурная метрополитена.

Давид решился посмотреть в лицо путевому обходчику. Сначала ничего, кроме пятен сажи, на изможденном худом лице он не увидел. Но заглянув ему в глаза, парень понял, что перед ним настоящий призрак! На черепе, обтянутом кожей, на месте глаз оказались вовсе не бездонные провалы, с какими художники любят изображать мертвых. Глаза долговязого призрака были настоящими, живыми и горящими! Горящими таким неземным огнем, что каждый, взглянув в них, мог в мгновение ока лишиться разума.

Путевой обходчик остановился во второй раз. До него по прямой оставалось не больше пяти метров, но все сбившиеся в кучу пассажиры опустили головы, а знакомая незнакомка даже пыталась спрятать изящную головку на груди у своего обретенного защитника. Шляпку она давно уже потеряла, и иссиня-черные волосы ее чем-то напоминали цвет пещерной темноты, вырвавшейся из туннеля. Но о какой шляпке можно думать, когда рядом разгуливает отбирающая жизнь персона, встречи с которой так нежелательны для человека?

Давид снова посмотрел в глаза незнакомцу и заметил кривую усмешку, пробежавшую тенью по тонкому провалу рта.

– Ты не боишься смотреть на меня, и это хорошо! – голос путевого обходчика раздался в ушах Давида, хотя само привидение на этот раз никаких слов не произнесло.