Валерий Ковалев - Эхо войны. рассказы Страница 6

На вопрос комбата, как съездил, я протянул ему часы с портсигаром и сообщил, что коменданта на месте не было, а дежурный меня послал подальше.

– Вот суки, – разозлил капитан, – даже общаться с фронтовиками не желают. Буду обращаться к генералу.

А на следующий день в батарею приехал особист и стал опрашивать офицеров по поводу разгрома комендатуры. Никто ничего не видел…

Наступила осень, и я сам попал в «историю». Сгубила излишняя горячность. Дело в том, что помимо нас в Бреслау стояли части войска Польского, офицеры которых отличались непрязнью к нам, заносчивостью, и на этой почве между сторонами постоянно возникали конфликты. Иногда со стрельбой и мордобоем.

Открылось в городе и много ресторанов с красивыми «паненками», которые с удовольствием посещали советские офицеры. Мы были молоды, прошли войну и имели на это право.

В один из августовских вечеров я, комбат и еще один, только что прибывший в батарею из училища лейтенант, сидели в таком ресторане. Повод был. Я получил орден «Красной Звезды», к которому был представлен еще в 1944 году, за бои за Киев. Решили отметить.

В заведении было шумно, играла музыка, слышался смех женщин и хохот офицеров. В большинстве они были поляками.

Один из офицеров, находящийся в сильном подпитии, шатаясь, подошел к нашему столу и стал браниться. Самыми мягкими его словами были «Пся крев». Началась ссора, он выхватил пистолет и дважды выстрелил в комбата. Третий раз не успел, я проломил ему голову рукояткой его же пистолета.

В зале поднялся шум и визг, откуда-то появился наш комендантский патруль и его начальник – капитан, попытался отобрать у меня оружие. Врезал и ему. Держа на прицеле остальных, мы быстро покинули ресторан и вернулись в часть. Считая, что поступили справедливо.

А на следующий день нас арестовал «Смерш». Пока шло следствие, поляк умер в госпитале, а наш капитан, с украинской фамилией Бондаренко, был признан инвалидом.

Дело вела военная прокуратура, а судил всех троих военный трибунал 10 корпуса ПВО, который 14 ноября 1945 года, по части 2 статьи 74 УК РСФСР определил мне пять лет лагерей со всеми вытекающими последствиями.

Затем был эшелон на Дальний Восток, сформированный из бывших фронтовиков, а после него пароход «Джурма» через Татарский пролив до бухты Ванино. Там нас выгрузили и этапировали в один из лагерей, относившихся к системе «Дальстроя»

Прибывших построили и хмурый майор в белом полушубке и с тростью в руке выступил со следующей речью.

– Я начальник лагеря, майор Дынин! В прошлом командир стрелкового батальона. Вчера вы были солдаты, а сегодня преступники, которые должны искупить вину перед Родиной!

Здесь! – он указал рукой на зону, – всю войну отсиживались воры и блатные. Хотите выжить – заставьте их работать! Как – ваше дело. Администрация вмешиваться не будет.

После этого нас развели по территории лагеря и поселили в несколько пустующих бараках.

Ночью меня разбудили. В проходе стояло несколько человек и один из них, в бурках и полушубке произнес, – здорово, рыжий! Вот так встреча. И обнял меня. Это был Володя.

Он попал в этот лагерь в августе, получив за разгром комендатуры семь лет и работал в клубе «придурком». С ним были еще несколько бывших офицеров, которые и ввели нас в курс дела.

Зона считалась «воровской», а верховодили в ней воры. Тогда на Колыме уже начиналась война между ними и бывшими фронтовиками, которых гнали сюда эшелонами.

В этом лагере пока было тихо – до нашего прибытия.

За месяц зона из «воровской» превратилась в «красную».

Ночами, прихватив ломы и «фомки», мы вламывались в бараки, где жили воры с блатными и убивали их. Администрация не вмешивалась. А некоторых заставляли работать.

Делалось это следующим образом.

В наши группы входили так называемые «суки», бывшие воры, которые добровольно ушли на фронт из лагерей, а потом вновь попали туда.

Мы заходили в барак, будили заключенных и кто-нибудь из авторитетных в прошлом «сук» подходил к местному «законнику» и бросал перед ним кайло.

– Бери.

Если тот брал, считался «посученным» и обязан был работать вместе со своими шестерками.

Если нет, «суки» вешали его на обмотках, а шестерок мы пороли ломами. Так и воспитывали.

Еще через некоторое время многие бывшие офицеры и я в их числе, были назначены «придурками»* и руководили бригадами заключенных на лесоповале.

Затем Володю и часть фронтовиков отправили в колымские лагеря, где вскоре случилось восстание. По слухам, руководил им какой-то майор. Кто он был, мы так и не узнали.

В октябре 1950 я освободился из лагеря, в 1953 был реабилитирован и восстановлен в партии.

Многое забылось. Но часто майскими вечерами, после дня Победы, накатывают воспоминания. Кажется стукнет калитка, он войдет и улыбнется, – ну, здравствуй, Рыжий…»

В 1986 году отца не стало. А еще через шесть лет, в 1992, я купил книгу Варлама Шаламова «Колымские рассказы». В ней был рассказ «Последний бой майора Пугачева», о тех событиях.

А в 2006 году, наверное, по воле Проведения, случилось знакомство с легендарным морским пехотинцем Героем Советского Союза Дмитрием Дмитриевичем Вонлярским, который в начале 50-х, по воле рока отказался в том же лагере, что и отец, и много чего рассказал об их жизни. И даже прозвище Николая Леонтьевича «Пасечник» вспомнил – «Рудый».

Бывают же такие зигзаги судьбы. Неповторимые.

Кавалер трех орденов «Славы»

Не так давно на экранах кинотеатров и по телевидению был показан художественный фильм «Штрафные батальоны». Он продолжил тему, затронутую авторами в фильме «Холодное лето пятьдесят третьего». Бесспорно, что эти литературно-художественные произведения объективно отражают трагедию солдат, волею судеб попавших в плен, а затем в штрафные батальоны и сталинские лагеря.

За исключением одного – все офицеры «СМЕРШ» и НКВД показаны в них полными дебилами, которые только и делали, что совершали всяческие подлости и издевались над фронтовиками.

Слава Богу, что есть экранизация повести В. Богомолова «В августе сорок четвертого», где хоть немного освещена деятельность органов военной контрразведки в годы войны. Фильм, кстати, не допускался на экраны с конца семидесятых годов. Кому-то это было нужно.

А между тем, далеко не во всех случаях, бывшие военнопленные становились штрафниками или заключенными. И не без участия смершевцев.

Передо мной пожелтевшая от времени справка Голубовского военного комиссариата города Кадиевки Луганской области от 4 августа 1960 года за №146. Привожу ее дословно:

С П Р А В К А

«Выдана Семенову Егору Дмитриевичу 1906 года рождения в том, что он действительно проходил службу в Советской Армии с 10 сентября 1941г. по 10 октября 1941г. и с 10 января 1943г. по 13 ноября 1945г. Участвовал в Великой Отечественной войне.

Находился в плену с 10 октября 1941г. по 10 января 1943г.

Уволен в запас на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1945г.

Справка составлена на основании записей в военном билете для предъявления в Голубовский Райсобес.

А еще три ордена «Славы», за №№237716, 7026 и 1650.

И выписка из Центрального архива Министерства Обороны СССР за 2000 год.

«Семенов Егор Дмитриевич, родился 15.06. 1906 в селе Карповка, ныне Советского района Курской области, в семье крестьянина. Русский. Образование начальное. С 1936 жил в городе Кировске Луганской области. Работал грузчиком. В Красной Армии с сентября 1941.

На фронте в Великую Отечественную войны с января 1942. Стрелок 487-го стрелкового полка (143-я стрелковая дивизия, 48-я армия, Центральный фронт).

Рядовой Семенов в наступательных боях на Орловско-Курской дуге 01.08.43 увлек бойцов в атаку, обратив группу немецких солдат в бегство. 09.01.45 награжден орденом «Славы» 3 степени.

15.01.45, при форсировании реки Висла в 15 км северо – западнее города Варшава (Польша), Семенов вместе с бойцами отделения (те же полк, дивизия, 47-я армия, 1-й Белорусский фронт) в числе первых достиг противоположного берега, ворвался в траншею противника и уничтожил 3 гитлеровцев. При расширении плацдарма воины отделения первыми проникли на окраину населенного пункта Чансткув (Польша) и забросали гранатами автоматчиков, засевших в нескольких домах. 11.02.45 награжден орденом «Славы» 2 степени.

27.03.45, при ликвидации вражеской группы под городом Альтдам (восточнее города Штеттин – ныне Щецин, Польша) Семенов, действуя в составе отделения, первым поднялся в атаку, в схватке истребил 5 солдат. При преследовании отступающего неприятеля Семенов, оставшись один у ручного пулемета, продолжал вести бой, поразил свыше 10 гитлеровцев, подавил пулемет. Был ранен, но поля боя не оставил. 31.05.45 награжден орденом «Славы» 1 степени.