Мика Валтари - Тайна царствия Страница 60

– Не стану, потому что хотел бы стать кротким и смиренным душой, – успокоил я ее.

– У тебя какая-то новая молитва, – добавила Мария. – Я еще никогда не слышала, чтобы кто-то произносил эти слова.

И тогда Сусанна, понимая, что многим мне обязана, и дрожа от страха, принялась учить нас своей молитве.

– Меня обучили ей, потому что ее легко запомнить. К тому же она заменяет все остальные, и к ней ничего не нужно добавлять. Вот ее слова: «Отче наш, иже еси на небесе! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Аминь».

Я попросил ее повторить молитву еще раз. Затем сам произнес ее вслух, задумываясь над каждым словом; действительно, к ней ничего нельзя было прибавить, она содержала в себе все, в чем может нуждаться простой человек. Конечно, это не была утонченная молитва эрудита, но над ней можно было задуматься.

На следующую ночь нам пришлось остановиться у затопленного леса. В верховье реки таял снег, Иордан заметно разлился, и дикие звери бродили у своих залитых водой нор. Когда на небе засветились звезды, я услышал жалобный вой шакалов, за которым последовал глухой рев, похожий на отдаленные раскаты грома. Этот звук был мне знаком, я его слышал, только, конечно же, не на природе, а в стенах цирка в Риме. Ослы испугались так, что нам пришлось пустить их в комнату. Мария, никогда не слышавшая львиного рева, прижалась ко мне и, дрожа от страха, попросила покрепче ее обнять, несмотря на то что эта ночь отнюдь не была холодной.

Натан успокоил животных, загородил дверь и, прислушиваясь, стерег ее, держа наготове меч. Сусанна тоже не могла уснуть, и я решил воспользоваться моментом, чтобы поговорить с ней.

– Кто обучил тебя молитве, слова которой ты передала нам вчера вечером?

Вдали опять послышалось рычание льва, от которого задрожали хлипкие глиняные стены нашего убежища.

Сусанна прикрыла рукой рот:

– Ты не имеешь права требовать от меня этого.

Тогда Натан произнес:

– Говори и ничего не бойся.

В мерцающем огоньке светильника тень Сусанны заметалась, словно она собиралась убежать, затем она принялась рассказывать:

– Иисус из Назарета, которого распяли в Иерусалиме, обучил ею своих учеников и следовавших за ним из Галилеи женщин. Он говорил нам, что достаточно знать эту молитву, а в остальных нет необходимости.

– А ты не лжешь? – удивленно спросил я. – Ты действительно шла за ним от самой Галилеи?

Сусанна ответила:

– Я не умею красиво лгать, даже если бы и захотела. Всю жизнь я страдала скупостью, потому что хотела иметь побольше денег и имущества, ограничивала себя в еде, питаясь лишь самым необходимым. Когда все отправились взглянуть на нового пророка, я, надеясь заполучить что-нибудь бесплатно, последовала за ними. Я слушала его проповеди, не понимая в них ни слова. Затем он начал разговаривать с людьми и, оказавшись недалеко от меня, сказал: «Берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от его имения». Это было на берегу озера. По правде говоря, мне показалось, что он знает меня и хотел привести в пример мою скупость, но затем он стал рассказывать о богатом человеке, земли которого принесли богатый урожай и который решил сломать свои житницы и построить большие, чтобы сложить туда весь хлеб и все добро свое, дабы затем долгие годы отдыхать и радоваться жизни. Но Бог сказал ему: «Безумный! В сию же ночь душу твою возьмут у тебя. Кому же достанется то, что ты заготовил?»

Она глубоко вздохнула и продолжила:

– Рассердившись на него, я вернулась домой. Однако мне никак не удавалось забыть его слова, понемногу разраставшиеся во мне, как болезненная опухоль. И тогда я опять пошла его послушать. Он говорил о птицах, которых питает Бог, и о цветах, которые не трудятся и не прядут. Своим ученикам он запретил заботиться о еде и питье и приказал искать прежде всего Царствие Божие, а все остальное приложится само собой, Тогда, несмотря на то что мне рассказывали, будто он накормил огромную толпу двумя хлебами и несколькими рыбами, мне стало жаль его, потому что невозможно творить подобные чудеса! Не имея ни малейшего желания раздавать свое имущество бедным, потому что они ленивы и не умеют вести дела, я продала вытканные мной ткани, оставила свои поля на попечение других людей и последовала за ним, Я собиралась помогать ему и его ученикам, до тех пор пока не истощится мое богатство. Мне казалось, что этот творивший чудеса человек сам скоро умрет с голоду, если его не накормить. Были и другие женщины, поступившие точно так же из жалости к нему, потому что в жизни он был совершенно не практичен.

При воспоминании о своем пребывании рядом с Иисусом Сусанна опять вздохнула.

– Я вовсе не собираюсь говорить о нем плохо и рассказываю все это лишь затем, чтобы показать, что он совершенно не разбирался в земных делах, и поэтому такие женщины, как я, заботились о нем, А его ученики иногда занимались рыбной ловлей, чтобы заработать немного денег. В Назарете поговаривали, будто он был никудышным плотником, несмотря на то что унаследовал это ремесло от отца: он мог смастерить ярмо для упряжки волов или плуг, но никогда не сумел бы сделать колесо. Кроме того, он был слишком доверчив: он доверил общие деньги падкому до них Иуде Искариоту, который, несомненно, прикарманивал часть из них, что было видно по его глазам. Я вовсе не хочу сказать, что понимала все из его поучений, смысл которых был не всегда доступен даже его ученикам, однако рядом с ним было хорошо, и поэтому я не вернулась домой, хотя часто испытывала такое желание: сам того не замечая и безо всякой видимой причины, он часто вызывал гнев праведников, и, кроме того, мне трудно было сносить присутствие рядом с ним таких женщин, как Мария из Магдалы, которая прежде занималась продажей голубей.

Мария прервала ее:

– Мария из Магдалы – очень набожная женщина и знает побольше тебя, старой неотесанной крестьянки в рубище!

– Раз ты ее защищаешь, сразу видно, к каким женщинам ты принадлежишь, и понятно, почему тебе нравится спать каждую ночь в объятиях этого римлянина, – со злостью ответила Сусанна. – То, что я – старая неотесанная крестьянка – верно, однако эти руки умеют прясть, ткать, печь хлеб, готовить пищу, содержать дом в чистоте; я никогда не боялась прикладывать их к плугу, потому что не привыкла бросать деньги на ветер и содержать ненужных мне работников, По правде говоря, для этого мира Иисус из Назарета был слишком добр, слишком доверчив и слишком неприспособлен: он творил чудеса, исцеляя больных, и не заботился о том, заслуживали они того или нет; достаточно было прикоснуться к его плащу любому человеку, чтобы беды тут же исчезали, он был похож на безрассудного ребенка, брошенного в этот предательский мир. Если бы он прислушался к разумному совету, то никогда бы не отправился в Иерусалим на Пасху. Однако он был упрям и думал, что знает все лучше других. И тогда случилось то, что случилось.

Теперь, когда уже ничего нельзя поправить, Сусанну охватило неистовое желание порицать некоторые поступки Иисуса, словно тот был непослушным ребенком. Однако воспоминания о нем вскоре заставили ее залиться слезами.

– Одежда, которая на мне, – это все, что у меня осталось от него, да еще эта молитва, которой он меня научил. После его смерти мы рассыпались в разные стороны, словно стая напуганных воробьев. Я долго лежала в подвале храма, не желая никого видеть, и не могла проглотить хотя бы кусок пищи. Затем мне повстречался одетый в белое Натан, остригший из-за него волосы, который рассказал мне о том, что Иисус воскрес и ожидает всех нас в Галилее.

Она вдруг прикрыла рот рукой, словно испугавшись, что сказала лишнее, и посмотрела в сторону Натана.

Однако Натан лишь тихо произнес:

– Слова женщины похожи на треск сучьев в костре под котлом. Я знал о приближении царства, но не был знаком с Иисусом. Когда я узнал о том, что он воскрес, я остриг волосы, потому что, если все случилось именно так, он – действительно Сын Божий и тот, кого мы ждали.

Сусанна заявила:

– А я знала его лучше всех, потому что сама стирала его белье. Он был человеком, ощущал жажду и голод, временами ученики и маловерие окружавших людей утомляли его. Однако все говорят, что он действительно воскрес, и это меня ничуть не удивляет, а заставляет плакать от радости и надеяться, что все будет хорошо. Возможно, если у нас хватит терпения дождаться, он установит свое царствование в Галилее, и на его стороне будут сражаться ангелы, иначе этому царству не устоять. Во всяком случае, что бы ни случилось, я молюсь по утрам, в полдень и вечером так, как он меня учил, и пока мне этого достаточно.

Ее рассказ глубоко тронул Марию.

– Значит, ты действительно стирала его одежду? – недоверчиво поинтересовалась она.