Владимир Шигин - Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв Страница 61

В силу этого можно утверждать, что Эльфинстон стоял вне коллегии и даже отчасти вне влияния Екатерины Второй, а подчинялся, по существу, напрямую Панину. В свою очередь, Панин, скорее всего, обеспечил своему подопечному прикрытие силами Тайной канцелярии, а это и придавало контр-адмиралу на всем протяжении его участия в экспедиции полную безнаказанность в действиях, которую почему-то многие принимали за своеволие, о чем так часто пишут историки.

Но зачем был нужен Эльфинстон Панину? Получал ли он что-либо от этого необычного союза? Оказывается, получал, и немало! Вице-президенту Иностранной коллегии был крайне необходим свой человек на Средиземном море, способный не только своевременно информировать его о происходящих там делах, но и при случае активно влиять на ход событий. Дело в том, что, ведя длительную и упорную борьбу с Орловыми, а затем и с самой Екатериной Второй, Панин выступал противником всей средиземноморской затеи братьев Орловых и намеревался дать им серьезный бой с помощью Эльфинстона. В его планы входило не только помешать, но и по возможности скомпрометировать саму идею экспедиции, не допустив дальнейшего возвышения орловского клана. Никита Иванович все просчитал точно, ошибся лишь в одном: Эльфинстон работал не столько на него, сколько на британское Адмиралтейство.

Еще до выхода из Кронштадта в плавание Эльфинстон разворачивает скандальную кампанию против командующего Первой эскадрой адмирала Спиридова, который вышел в море раньше. В чем только не упрекали заслуженного адмирала! Добиваясь его отстранения, Эльфинстон обвинял Спиридова уже не только в нерадивости и неумелости, но и в… измене! Спиридова спасло лишь заступничество адмирала Семена Мордвинова. При этом сам контр-адмирал в Средиземное море особо не торопился, затратив на переход из Кронштадта до Гибралтара шесть месяцев вместо двух с половиной у адмирала Спиридова.

При этом на протяжении всего пути Спиридов постоянно получал гневные послания Екатерины Второй с требованием ускорить движение, Эльфинстон же не получил ни одного… Сроки перехода двух эскадр говорят об этом более чем наглядно. На переход от Кронштадта до Гибралтара Спиридов затратил всего 89 суток, тогда как находившийся в куда более лучших погодных условиях Эльфинстон в два раза больше — 187 дней!

Большая часть пути обеих эскадр пролегала вдоль побережья Англии, а также союзной с Россией по «Северному аккорду» Дании. В связи с этим интересно выяснить: были ли случаи шпионажа и диверсий со стороны иностранных разведок во время перехода? Внимательное изучение документов дает однозначный ответ: были! И снова поразительная особенность: воздействию подверглась исключительно эскадра адмирала Спиридова! Эльфинстон, по странному стечению обстоятельств, постоянно избегал этой участи…

Попытаемся хотя бы приблизительно проследить всю цепь «странных» событий, выпавших на долю Первой эскадры.

Во-первых, во время прохождения кораблями адмирала Г.А. Спиридова пролива Скагеррак шедший впереди всех пинк [4]«Лапоминк» ночью налетел на Скагенский риф и затонул. Лишь благодаря героизму его команды, успевшей дать предупредительные выстрелы, остальные суда эскадры успели отвернуть в сторону и избежать подобной участи. Причиной трагедии стало отсутствие света на Скагенском маяке в ту ночь. Почему это случилось, так и осталось тайной…

Во-вторых, на подходе к английскому мысу Фламборо-Хед британские лоцманы не явились к месту условленной встречи и тем самым поставили под угрозу срыва проход русскими кораблями Английского канала (Ла-Манша).

В-третьих, при подходе к Портсмуту английские лоцманы посадили на мель линейный корабль «Европа». Из-за тяжелых повреждений корабль был вынужден встать в четырехмесячный доковый ремонт.

В-четвертых, до сих пор до конца не выяснена история повреждения и ремонта корабля Первой эскадры «Северный Орел». По прибытии эскадры в Гулль корабль имел повреждения и был поставлен в ремонт, который производили английские мастера. Однако после ремонта на выходе в море корабль едва не затонул, был оставлен в Портсмуте и исключен из состава эскадры.

Сразу же по прибытии в английские порты русские корабли привлекли к себе пристальное внимание, в том числе и профессиональных разведчиков. «Смотрителей приезжает великое множество, — писал из Портсмута в Петербург посол И.Г. Чернышов, — в том числе много и из Лондона нарочно затем туда ездили».

Откровенно неприязненное отношение к русским морякам со стороны официальных британских властей признают и сами англичане. «Наше Адмиралтейство… не выказывало особой готовности в оказании помощи судам эскадры», — признавался один из британских моряков того времени. Английские чины не гнушались ничем «Хотя английское министерство, в числе коих и адмирал Гаук (первый лорд Адмиралтейства. — В.Ш.), соизволило иметь некоторое смятение, якобы от нас пренебрежно было вхождение в их порты без вымпелов… но Российская эскадра, командиры вымпелами и флагман своим верхним флагом никому не грозят», — доносил в Петербург адмирал Спиридов.

Весьма показательно письмо самого Эльфинстона Н.И. Панину от 21 января 1770 года: «Не могу не упомянуть о не совсем хорошем обращении и угрозах, которые пришлось снести от английского адмирала… ради сохранения чести флага ее величеству и, ввиду моего настоящего положения, я был вынужден сообразоваться с их угрозами. Они произвели сами обыск, и бесчестие подобного поступка хотели сложить на меня, против которого, как английского офицера, и была направлена, по-видимому, их злоба… Тем временем, среди возникающих препятствий, я употреблю все усилия, чтобы привести эскадру в состояние выполнить то, чего я от нее ожидаю.»

Это письмо весьма красноречиво характеризует Эльфинстона, который, пытаясь замять получивший огласку скандал с обыском на русских боевых кораблях (инцидент сам по себе в истории российского флота небывалый!), старается исключить возможные подозрения в свой адрес со стороны Панина и неуклюже оправдывается перед ним.

Однако за весь период службы Эьфинстона под Андреевским флагом такой эпизод был единственным. В других же ситуациях, когда английский шпионаж не получал большой огласки, Эльфинстон неизменно становился на сторону Адмиралтейства, причем меры по отношению к русским матросам и офицерам принимал самые жестокие. «Мне прискорбно сообщить о крайне неосторожном поступке лейтенанта Скуратова, — доносил он в одном из своих посланий Панину, — который схватил… английского офицера… связал ему руки, прогнал с судна и вообще подверг его оскорбительному обращению по жалобе одного из матросов, работавших на этом судне». В тот же день приказом Эльфинстона лейтенант Скуратов (кстати, ставший впоследствии адмиралом и героем многих морских сражений) был списан с судна и отправлен в Россию, англичанину же были принесены извинения. Сами собой напрашиваются вопросы: что делал на русском судне британский офицер и за каким занятием он был застигнут, коли Скуратов расправился с ним так решительно? К сожалению, об этом сам Эльфинстон скромно умалчивает… По некоторым косвенным данным можно предположить, что новоиспеченным контр-адмиралом на Второй эскадре была создана целая негласная организация британских офицеров. Находясь на разных кораблях и судах, они подчинялись одному руководителю — некоему Томасу Эфингейму, взятому контр-адмиралом на русскую службу во время стоянки в Англии.

А что представляла собой практическая деятельность англичанина как командующего эскадрой и флотоводца? Ведь виды на него и императрица, и глава Иностранной коллегии имели весьма большие.

Вся деятельность Эльфинстона в период перехода до Средиземного моря и в ходе Чесменского сражения, на первый взгляд, кажется совершенно авантюрной и бессмысленной. Поставленная в тупик его выходками, Екатерина Великая в своих письмах охарактеризовала действия английского контр-адмирала как несуразные, самого же его объявила сумасшедшим…

Но нет, с головой у контр-адмирала все было в порядке! Более того, это был чрезвычайно грамотный и энергичный моряк, вот только задачи перед ним стояли особые…

Все несуразности и бессмысленности в поведении англичанина бесследно исчезали, если предположить лишь одно — контр-адмирал Эльфинстон являлся главой британской разведки на русских Средиземноморских эскадрах и действовал, исходя из интересов британской короны. Учитывая характер его практической деятельности, попытаемся проанализировать характер распоряжении, получаемых контр-адмиралом от секретной службы британского Адмиралтейства.

Главной задачей британца могло быть прежде всего ослабление русских военно-морских сил на Средиземном море. Это намерение вполне отвечало всему смыслу тогдашней внешней политики туманного Альбиона. Согласно ее логике, требовалось втянуть Россию в средиземноморские дела, а втянув, сделать все зависящее от Англии, чтобы Россия, не добившись решающих успехов на Средиземном море, находилась там как можно долее. Выгода от этого для Лондона была двойная. Во-первых, постепенно увеличивалась зависимость России от Англии по всем направлениям. Во-вторых, усиливалась враждебность к Петербургу со стороны Версаля, всемерно стремившегося сохранить влияние на Средиземном море и в Леванте. А это, в свою очередь, обеспечивало Лондону надежного союзника в возможном столкновении с королем Людовиком Пятнадцатым.