Ефим Гальперин - Бешенство подонка Страница 7

– Ничего страшного. Езжайте. Но только, батенька, дайте слово, что вы приедете завтра. Баранок с вареньицем. У хозяйки чудное кизиловое. Поговорим. Жду-с! С нетерпением. Ну и сами понимаете, никому ни слова. Не все такие, как вы, Михаил Иванович.

Ленин с улыбкой провожает гостя к двери.

Терещенко спускается с крыльца. Пересекает двор. Хлопает калитка.

Ленин, в изнеможении падает на стул. Поднимает голову на вышедших из кухни спутников:

– Бляди! А говорили, безопасное место, безопасное место. Немедленно уходим! Ни минуты!

Пригород Петрограда. Сестрорецк.

Окраина. День.

Мостик над ручьем. На перилах сидит тот самый соседский мальчик. А мимо быстрым шагом проходят Сталин и Емельяновы. Вроде бы муж с женой.

Мальчик подбегает к тетке Надежде, дергает ее за юбку.

– Тетка Надька, а барин мне целый целковый отвалил!

Тетка оглядывается и мальчик видит, что это не соседка, а какой-то дядька, но в платье и платочке тетки Нади. Это переодетый Ленин.

Он крепко ухватывает мальчишку за плечо и перегибает через перила мостка:

– Молчать, мальчик, а то утоплю к че'тям!

Ленин говорит таким шепотом, что мальчик не умом, а всем содрогнувшимся нутром понимает, что дядька утопит.

Беглецы торопливо исчезают за поворотом.

КОММЕНТАРИЙ:

Спустя сорок лет этот мальчик, но уже лысый и толстый, будет регулярно выступать перед пионерами и бойко, в соответствии с канонической биографией Ленина рассказывать, как дядя Николай Емельянов посылал его в шалаш с едой для дорогого Владимира Ильича. В мировой истории этот бредовый по наивности миф известен под названием «Великое сидение в шалаше в Разливе». Согласно ему будущий «великий вождь» целых два месяца под носом у полиции кормил комаров в болотах под Сестрорецком.

Журчит ручей. Успокаивает. Мальчик сидит, болтает над водой ногами.

Обдав пылью и запахом бензина, возле мальчика останавливается автомобиль. Спортивный «Паккард» серии 4-48. За рулём щеголеватый гауптман.[35] Рядом с ним шустрый морячок Лёха.[36] Оба, конечно, в штатском.

– Эй, мальчик! – окликает гауптман. – Тут соседи твои Емельяновы? Ты их не видел?

– Никого не видел! – огрызается мальчик.

– Это не так надо, Франц Иванович, – Лёха выбирается из авто, присаживается рядом с мальчиком. Достает из кармана конфету. Дает. Из другого кармана рубль. Тоже дает. – Как звать?

– Минька?

– Чё!? Строго наказали молчать?

– Ага! Утопить грозился!

– Кто?

– Да, дядька, что в платье тетки Надьки нарядился.

– И куда этот дядька пошел?

– Да на станцию они пошли. На Дибуны.

Лёха встает. Достает еще рубль. Отдает. При этом мальчик замечает, что под мышкой у морячка парабеллум.

– Наган! Дай подержать, дядя!

– Тороплюсь, – улыбается Лёха и гладит мальчика по голове. – Но в следующий раз обязательно. Только про нас уж точно, чтобы никому. Ага?

Лёха садится в машину:

– На станцию Дибуны едем. Может, хоть тут успеем.

– Да-а-а. И чтобы я, Лёха, без тебя делал, – улыбается гауптман.

Станция Дибуны. Платформа пригородного поезда.

День.

Ленин в женском одеянии со Сталиным и Емельяновым ждут поезда. Садятся в вагон. Уезжают.

Гауптман и Лёха вбегают уже на пустой перрон. Смотрят вслед поезду.

– В Финляндию бежит, – говорит гауптман. – В Гельсингфорс.[37]

Станция Удельная. Вечер.

Ленин в женском одеянии со Сталиным спускаются с перрона. Идут по переулку. Заходят во двор дома.

Петроград. Мариинский дворец.

Коридор у зала заседаний Временного правительства.

Вечер.

Министры расходятся после заседания. Терещенко подходит к Рутенбергу, ведущему разговор с министром продовольствия. Останавливается. Достает коробку сигар:

– Прошу! Угощайтесь! Кубинские!

Рутенберг и его собеседник не отказываются. Берут по сигаре.

– Кстати, гражданин Рутенберг, а ведь всё клевета. Ульянов чист! – победоносно улыбается Терещенко, – Никаких связей с немцами!

– Это с чего вы взяли?

– А он мне дал честное благородное слово. Буквально три часа назад. Звал с ним чаи погонять. С баранками! Но я торопился. А завтра ведь погоняю. С таким интересным собеседником…

Довольный, что вот так эффектно он отомстил Рутенбергу, Терещенко уходит.

Рутенберг смотрит ему вслед. Потом срывается с места, бежит по коридорам, по лестницам. Выбегает из Дворца. Пересекает улицу. Вбегает в Губернскую управу.

Петроград. Губернская управа. Вечер.

Рутенберг быстро идёт по длинному коридору. Резко останавливается перед дверьми сыскного отдела. Сразу не входит. Стоит у окна. Барабанит пальцами по стеклу и всё же не может успокоиться.

Врывается в кабинет. Подходит к столу. На него поднимает невинные глаза ротмистр Маслов-Лисичкин[38] с напомаженным пробором и аккуратно подстриженными усиками.

– Послушайте, ротмистр! – изо всех сил сдерживая себя, тихо произносит Рутенберг, – Адрес, по которому прятался Ленин… Да! Который вы получили от своего осведомителя. По долгу службы, вы должны были принять в разработку и выслать наряд для задержания. Я не знаю, сколько вам дал Терещенко, чтобы… Сто, триста рублей!? Ладно, этот «мешок золота», играющий в демократа. Но вы?! Считайте, ротмистр, что это были тридцать сребреников. Вы же русский офицер! И я, еврей, вам говорю: «вы продаете Россию!». Ох, как вы пожалеете!

КОММЕНТАРИЙ:

Ротмистр Маслов-Лисичкин будет расстрелян в августе 1921 года вместе с Николаем Гумилевым по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева».

Пригород Петрограда. Сестрорецк.

Окраина. День.

Всё там же останавливается авто Терещенко.

Теперь он привычно проходит по улице. Заходит во двор дома Емельяновых. Взбегает на крыльцо. Дверь забита. Окна забиты.

Оглядывает двор. Из-за забора высовывается соседка.

– А вам, господин, чего? Молока? Так ремонт у хозяев. Съехали они к родне. А корову мне оставили. На пока. Так что, пожалуйте за молочком.

Из-за угла сарая появляется Рутенберг. С ним ротмистр Маслов-Лисичкин и мальчик-сосед.

– Ну, что, гражданин министр, попили чаю? С баранками? – язвительно говорит Рутенберг. – Согласно опросу, в доме было трое мужчин. Сильно вы рисковали, Михаил Иванович. Зарезали бы как барашка. К чертовой матери! А как только вы вышли, они поднялись и бегом. Этот ваш «с честными глазами» даже переоделся в платье хозяйки. Спугнули вы их…

Два автомобиля пылят по улочкам Сестрорецка. «Ролс-Ройс» Терещенко и старенький «Рено» следственной группы.

Петроград. Штаб военного округа.

Двор. Вечер.

Командующий округом генерал Половцев. Перед ним офицер и взвод юнкеров. Офицер повторяет полученный приказ:

– Пункт назначения станция Удельная. Цель: арест гражданина Ульянова. Разрешите выполнять?

– Есть вопросы?

– Есть, – тихо говорит офицер, – Желаете получить этого господина в цельном виде или в разобранном?

– Ну, знаете, – усмехается генерал Половцев, – арестованные ведь часто совершают попытки к бегству.

Офицер понимающе кивает, командует:

– По коням!

Юнкера взлетают в седла.

Станция Удельная. Вечер.

Ленин, уже в мужской одежде, в парике, с удостоверением на имя сестрорецкого рабочего Константина Петровича Иванова в сопровождении Сталина идет по железнодорожным путям.

Подходят к паровозу. Ленина знакомят с чумазым машинистом.

Сталин шепчет на ухо Ленину:

– Там в Гельсингфорсе на вокзале встретит… Верный человек. Тоже кавказец. С усами. С букетом гвоздик.

Ленин поднимается в паровозную будку. Сталин платит машинисту за контрабандный провоз Ленина через границу в Финляндию. Паровоз пыхтит.

Ленин смотрит на огонь в топке паровоза. Потом в окно на проносящиеся перелески.

Там остается Россия. И он всем нутром понимает, что уже не хочет назад. Ни за какие коврижки.

Хельсинки (Гельсингфорс). Вокзал. Вечер.

Среди прибывших пассажиров в очереди на контрольно-пропускном пункте к финскому пограничнику стоит Ленин. Он взглядом отыскивает в толпе встречающих кавказца с усами и букетом. Переглядывается с ним.

Подходит очередь. Ленин протягивает пограничнику удостоверение рабочего Иванова.

– Господин Иванов?

– Да. А что? – напрягается Ленин.

– Всё нормально. – Пограничник смотрит на гауптмана, стоящего в толпе встречающих. Тот кивает. – Просто вас, господин Иванов, встречают.

Ленин выходит за барьер. И его любезно под руку подхватывает гауптман. Они идут к выходу на площадь.

Кавказец торопится за ними, но спотыкается об подставленную ногу. Падает. Вскакивает и бросается на обидчика. Это Лёха, который ласково улыбается и показывает парабеллум под пиджачком.