Рафаэль Сабатини - Шкура льва Страница 7

Затем его светлость занял свое место у локтя дамы, которая поднялась на ноги, побледнела и потупила взор. Уголки ее губ слегка подрагивали, но это заметил только мистер Кэрилл, а заметив, погрузился в еще более глубокую задумчивость.

Дженкинс стоял к ним лицом, листая требник[9], а мистер Кэрилл следил за ним своим холодным немигающим взором. Священник поднял голову, перехватил этот жуткий взгляд, задрожал и в смятении уронил книгу. Мистер Кэрилл с язвительной усмешкой наклонился, подобрал ее и протянул священнослужителю.

Засим последовала новая задержка. Потеряв нужную страницу, мистер Дженкинс, похоже, оказался в некотором затруднении, что было весьма удивительно, поскольку человеку, избравшему духовное поприще, полагалось бы знать книгу как свои пять пальцев.

Мистер Кэрилл продолжал молча наблюдать за ним, испытывая злорадное чувство. Во всяком случае, так решил бы любой, кто мог видеть Жюстена в этот миг.

Глава 3

Свидетель

Наконец мистер Дженкинс отыскал потерянную страницу, а отыскав, несколько секунд постоял в нерешительности, откашлялся и наконец начал читать с видом человека, пустившегося в отчаянное предприятие: — «Нежно любящие, мы собрались сюда пред очи Господа…» — вещал он гнусавым с подвыванием голосом, вполне под стать облику преподобного. Врачующиеся стояли перед священником; на щеках жениха играл легкий румянец, черные глаза его ярко блестели. Невеста опустила очи долу, учащенное дыхание выдавало огромное душевное волнение.

Наконец святой отец завершил вводную часть, помолчал с минуту, а затем, то ли почувствовав уверенность в себе, то ли под впечатлением жизнеутверждающей силы нового абзаца, который ему предстояло огласить, принялся читать дальше окрепшим и более звучным голосом:

— «Я вопрошаю вас и повелеваю, чтобы вы отвечали мне так же, как в страшный судный день…»

— Вы кое-что забыли, — вкрадчиво вставил мистер Кэрилл.

Его светлость резко повернулся и нетерпеливо фыркнул. Дама тоже быстро подняла взор, а мистер Дженкинс, похоже, окончательно струсил.

— Ч-что? — запинаясь, проговорил он. — Что я забыл?

— Наверное, ознакомиться с наставлениями.

Его светлость мрачно уставился на мистера Кэрилла, а тот искоса поглядывал на девушку, не обращая на милорда ни малейшего внимания.

Мистер Дженкинс сперва побагровел, потом сделался еще бледнее, чем был в самом начале, потупил взор и, уткнувшись в книгу, начал растерянно читать выделенный курсивом отрывок, предшествовавший тому, который он долдонил прежде:

— «И говорит, обращаясь к брачующимся…»

Тут он вопрошающе поднял свои бледные выпученные глаза и попытался выдержать твердый взгляд мистера Кэрилла, но эта жалкая попытка бесславно провалилась.

— Это ближе к началу, — сообщил Дженкинсу мистер Кэрилл в ответ на его немой вопрос. Но, когда преподобный обслюнявил большой палец, чтобы перевернуть несколько страниц, Жюстен решил избавить его от хлопот и добавил: — Там, по-моему, сказано, что жених должен стоять по правую руку от вас, а невеста — по левую. Похоже, вы все перепутали, мистер Дженкинс. Или, может, вы левша?

— Я просто разволновался, клянусь вам! Ваша светлость были слишком нетерпеливы. Этот господин прав, но я так взволнован… Не согласится ли дама поменяться местами с его светлостью?

Они поменялись местами, но прежде виконт коротко поблагодарил мистера Кэрилла и пылко и витиевато выбранил священника. Все это его светлость проделал весьма искусно, но даму он не убедил. Она побледнела пуще прежнего, глаза ее сделались встревоженными, почти подозрительными.

— Надобно начать сызнова, — сказал, мистер Дженкинс. И начал сызнова.

Мистер Кэрилл смотрел, слушал, и его охватывало безудержное веселье. Дав согласие спуститься вниз и стать свидетелем этого непонятного обряда, он никак не рассчитывал на такую роскошную забаву. Чувство юмора взяло верх надо всем остальным, а то обстоятельство, что лорд Ротерби был его братом, привнесло в создавшееся положение толику пикантности, когда молодой человек вспомнил об этом родстве.

Потехи ради он дождался, пока мистер Дженкинс по второму разу оттрубил начальные абзацы, дал ему добраться до слов: «Я вопрошаю вас и повелеваю…», а потом опять перебил священника:

— Вы запамятовали еще кое-что, — негромко вставил Жюстен елейным тоном.

Этого Ротерби уже не стерпел.

— Будьте вы неладны! — выругался он, обращая к мистеру Кэриллу рассерженную физиономию. Он и не заметил, что девушка отпрянула прочь, когда услышала резанувшее слух бранное слово и увидела злобную мину милорда. Она тоже изменилась в лице: подозрение, догадка и, наконец, ужас по очереди отразились на нем.

— По-моему, вы не слишком учтивы, — укоризненно проговорил мистер Кэрилл. — Я подал голос в ваших же интересах.

— В таком случае буду весьма признателен, если вы попридержите язык в моих интересах! — загремел его светлость.

— Что ж, тогда я обязан высказаться в интересах дамы, — отвечал мистер Кэрилл. — Коль скоро вы пожелали позвать меня в свидетели, я исполню свой долг по отношению к вам обоим и добьюсь, чтобы вас сочетали браком по всем правилам.

— Что, черт возьми, вы имеете в виду? — с вызовом спросил его светлость, с каждым словом все явственнее выдавая себя.

Мистер Дженкинс в приступе страха попытался смягчить ситуацию:

— Милорд, — заблеял он. — Милорд! Возможно, этот господин прав. Возможно… Возможно… — Он поперхнулся и обратился к мистеру Кэриллу: — Что, по-вашему, мы забыли на этот раз?

— Время, — отвечал мистер Кэрилл. Он увидел, как лица священника и Ротерби принимают вконец озадаченное выражение.

— Вы намерены изъясняться загадками? — сердито спросил его светлость. — При чем тут время?

— А вы спросите у святого отца, — предложил мистер Кэрилл.

Ротерби опять резко повернулся к Дженкинсу. Тот в немом изумлении беспомощно развел руками. Мистер Кэрилл беззвучно смеялся.

— Я не пойду замуж! Я не пойду замуж!

Это были первые слова, сорвавшиеся с уст дамы с тех пор, как мистер Кэрилл увидел ее. Они произвели на него самое благоприятное впечатление, ибо свидетельствовали о здравомыслии и рассудительности, пусть и проявившихся с некоторым опозданием. Кроме того, благодаря им он узнал, что у девушки грудное мелодичное контральто, хотя сейчас ее голосок звучал слегка надтреснуто.

— Скажите, пожалуйста! — то ли с обидой, то ли с наигранным изумлением изрек его светлость. — К чему столько шума? Гортензия, дорогая…

— Я не выйду замуж! — твердо повторила дама, глядя на Ротерби. В ее больших карих глазах читался вызов, голова была вскинута, а на бледном лице — ни тени страха.

— Не думаю, — подал голос мистер Кэрилл, — что вы могли бы выйти замуж, даже желая этого. Во всяком случае, не здесь, не сейчас и не при посредничестве вот этого господина. — Он с презрением ткнул большим пальцем в сторону Дженкинса, к которому теперь стоял вполоборота. — Вероятно, вы и сами это поняли.

Женщина содрогнулась, кровь прилила к ее бледному лицу. Но она держалась молодцом, и это так глубоко тронуло мистера Кэрилла, что его восхищение ею переросло в восторг.

Стиснув громадные челюсти, сжав кулаки и сверкая глазами, Ротерби в нерешительности стоял между Гортензией и мистером Кэриллом. Охваченный ужасом Дженкинс безвольно рухнул в кресло, а Гэскелл, как и подобает вышколенному слуге, смотрел на них — неподвижный и отрешенный, будто предмет обстановки.

Наконец его светлость опять повернулся к Кэриллу.

— Вы слишком много на себя берете, — с угрозой проговорил он.

— Чего много? — вкрадчиво осведомился мистер Кэрилл.

Вопрос привел Ротерби в замешательство. Он злобно выругался.

— Богом клянусь! — кипел милорд. — Я заставлю вас доказать основательность своих измышлений. Вы прекратите морочить голову этой даме. Прекратите, будьте вы прокляты! Или я вас насильно заставлю.

Мистер Кэрилл обворожительно улыбнулся. Все шло как нельзя лучше. Комедия, равной которой он не помнил с тех пор, как играл в студенческих постановках в Оксфорде десять с липшим лет назад, стремительно приближалась к развязке.

— Я-то думал, что дама, которая позвала меня стать свидетелем нынешнего… э… бракосочетания, — слово это он произнес исполненным осуждения тоном, — была содержательницей «Адама и Евы». Теперь же склоняюсь к мнению, что она — ангел-хранитель этой юной леди. Судьба, явившаяся на сей раз в облике добродетельной почтенной женщины… — Произнеся это, он с пугающей внезапностью оставил непринужденный добродушно-насмешливый тон. Британское воспитание не выдержало натиска галльского огня. — Давайте говорить начистоту, лорд Ротерби. Это бракосочетание — вовсе не бракосочетание, а подлое глумление. И этот мерзавец, достойный слуга своего господина, — никакой не священник. Мадемуазель, — продолжал мистер Кэрилл, обращаясь к перепуганной Гортензии, — эти злодеи ввели вас в чудовищное заблуждение.