Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, апрель Страница 7

Орлов прочёл текст, потом посмотрел на адрес «Наличная улица дом 15, квартира 5, Марии Алексеевне Мякотиной».

– Кто вам принёс телеграмму.

– Госпожа Мякотина.

– Вы сказали третьего дня?

– Так, сегодня тринадцатое, – начал вспоминать господин Добронравов, – десятого, нет, нет, я не прав, госпожа Мякотина принесла мне телеграмму девятого числа.

– Да, именно мне.

– Что—нибудь при этом говорила?

– Добавила, что Серёжа заболел.

– Понятно, а что вы можете сказать о воспитаннике.

– Почти ничего, – Иван Ильич присел на соседнее кресло, – талантами Сергей не блещет, посредственные оценки по предметам.

– Про поведение что—либо можете сказать?

– К сожалению ничего.

– Может быть, подскажите, с кем он дружен в гимназии.

– Увы, – Добронравов развёл руками. а потом добавил, – вы мне все—таки скажете, что случилось?

– Не хотелось бы вас пугать, – Василий Михайлович подбирал слова, – но мне кажется, что вы лишились своего питомца.

– Он что—то совершил противузаконное?

– Хотелось бы, чтобы я ошибался.

– Так что же все—таки случилось с Мякотиным?

– Не хотелось бы вас огорчать, но мне кажется, что Сергей мёртв.

– Такого просто не может быть.

– Может, – тяжело вздохнул штабс—капитан, решивший, что инспектор кронштадтской гимназии заслуживает знать правду, – вчера утром у станции Стрельна найден труп молодого человека и мы предполагаем, что этим человеком может быть Сергей Мякотин.

– Он опознан?

– К сожалению нет, повреждено лицо.

– Может быть, ошибка?

– В кармане гимназической формы найдена квитанция, свидетельствующая, что молодой человек отправил телеграмму, текст которой вы мне показали.

– Если вы ждёте, что я могу что—то добавить к сказанному о Сергее, то напрасно, я все о нем вам сказал. Учителя тоже не смогут вам добавить ничего нового.

– Неужели ничего?

Добронравов задумался, потирая пальцами переносицу.

– Ничего, повторюсь, добавить не смею, ведь Мякотин ничем не блистал. По поводу дружбы Сергея с соучениками добавить ничего не могу, насколько я знаю, он был не общителен.

– Позволите поговорить с учениками?

– Извините, но позволить не могу. мне не хотелось бы ненужных слухов в гимназии, тем более, что ничего нового вы не узнаете. Мне службой предписано знать всех учеников, их чаяния и даже мысли, вот поэтому для вас будет пустой тратой времени, а для меня излишними слухами.

– Но все равно в гимназии рано или поздно станет известным о смерти ученика старшего класса.

– Поверьте, я сумею преподнести сей печальный факт в выгодном для гимназии свете.

Орлову так и хотелось добавить «для вас», но он сдержался, поднялся с кресла, откланялся и вышел. Только на улице он вспомнил, что не спросил инспектора, как пройти на Наличную улицу.

Дворник топтался во дворе, словно на самом деле стоял на посту, он—то и объяснил сыскному агенту, что здесь недалеко: пройти вдоль крепостной стены по Северному бульвару до Чеботарёвой улицы, потом направо и предстанет Наличная во всей красе.

– Далеко ли? – поинтересовался Орлов.

– Нет, барин, рукой подать, – ответил страж входной двери.

И на самом деле до искомого дома штабс—капитан дошёл за четверть часа. Поднявшееся солнце дарило тепло и слепило глаза, небо не предвещало плохой погоды, ни единого облачка не проплывало по голубому океану.

Глава шестая. Кронштадтские визиты

Мария Алексеевна Мякотина занимала на Наличной улице двухэтажный деревянный дом, доставшийся от почившего в бозе восемь лет тому супруга статского советника. служившего по морскому ведомству. Пенсия за мужа позволяла сводить едва концы с концами, если бы не помощь родного брата. жившего на Украине в большом поместье, где имел, кроме пахотных земель, огромное стадо коров.

Дом пятью окнами смотрел на Наличную улицу, небольшую и уютную.

Штабс—капитан остановился перед входом, ему не нравились такие минуты. когда приходилось приносить обитателям плохие вести. особенно такие, когда речь идёт о смерти сына. Василий Михайлович лелеял надежду, что госпожа Мякотина отмахнётся от такой вести и с улыбкой произнесёт «Господь с Вами, Сергунчик сегодня только отбыл в столицу».

Звонок глухо зазвенел внутри дома и через несколько минут дверь распахнулась. представив взору Орлову совсем молоденькую девушку в белом переднике. Она улыбнулась статному штабс—капитану.

– Добрый день, – её голос звучал звонким колокольчиком.

– Могу ли я видеть госпожу Мякотину? – Василий Михайлович по военной приложил руку к головному убору.

– Как о вас доложить?

– Штабс—капитан Орлов по частному делу.

– Подождите минутку, я доложу, – девушка отступила в сторону, пропуская Василия Михайловича в коридор. не миновало и одной минуты, как девушка вернулась:

– Мария Алексеевна вас примет, разрешите ваше пальто.

Хозяйка оказалась дамой лет сорока с густой шапкой темных волос, в которых вплелись едва заметные седые пряди. Она с интересом посмотрела на гостя с военной выправкой.

– Чем могу быть вам полезна? – сказала она после приветствия, – присаживайтесь, – она указала на диван, стоящий напротив кресла, в котором она сидела. – и с кем имею дело?

– Простите, что не представился, – гость поднялся, – штабс—капитан Орлов. – Госпожа Мякотина, – Василий Михайлович прикусил губу, так не хотелось быть вестником смерти, – скажите у вас есть дети?

Хозяйка поначалу опешила, что левая бровь непроизвольно поднялась вверх.

– Да, – после некоторой паузы произнесла она и добавила, – странный вопрос. не находите?

Орлов не обращал внимания на последние слова хозяйки.

– Извините. великодушно, но я – агент столичной сыскной полиции и имею к вам несколько вопросов.

– Опять мой Сергей что—то совершил?

– Вот о нем и пойдёт речь.

– Значит, снова набедокурил и что в этот раз? – по её лицу промелькнула тень беспокойства.

– Когда вы видели в последний раз?

– Семь дней тому.

– Он же учится в гимназии здесь, в Кронштадте?

– Совершенно верно, но я отослала его в Петербург там надо было оформить несколько бумаг по поручению моего брата. Самой мне стало дурно, и я отправила Серёжу.

– На сколько дней он отправился в столицу?

– На два—три.

– Вы не интересовались почему он задержался там?

– Нет, иногда вместо нескольких дней он задерживался там дольше, понимаете, там квартира моего брата, а молодым хочется немного отвлечься от родительской опеки, вот я и не препятствовала тому, что он задерживался там. Тем более, что он всегда присылал телеграммы.

– Так было и в этот раз.

– Да, но вы, господин штабс—капитан, объясните. что все—таки произошло с моим мальчиком. Он посажен под арест?

– Госпожа Мякотина, боюсь дело обстоит гораздо хуже, – Василий Михайлович остановился и посмотрел в окно, не мог себя пересилить и взглянуть в глаза вдове.

– Господин Орлов, – повысила голос Мария Алексеевна, – что стряслось с Серёжей, в какую историю он попал?

– Вы можете проехать в столицу, чтобы опознать молодого человека, найденного вчера убитым.

Лицо хозяйки перекосилось, она прикрыла рот рукой, глядя на гостя испуганными глазами.

– Нет, нет, – сделал попытку успокоить Мария Алексеевну Орлов, – может быть, это не ваш сын, при нем не было документов, а только квитанция об отправленной телеграмме.

– Серёжа… – только и произнесла вдова, но потом взяла себя в руки, лицо стало непроницаемым. словно гипсовая маска, – когда надо… опознать, – голос стал хриплым и неузнаваемым.

– Если возможно, то сегодня или завтра.

– Хорошо, но я, видимо, не перенесу вида… моего сына, – она запнулась, и на глазах выступили слезы, но она быстро взяла себя в руки, – поедет Венедикт.

– Венедикт?

– Да, это мой средний сын, он на год младше Серёжи, – Мякотина вновь запнулась.

– Когда он сможет приехать?

– Завтра с утра, – и добавила, – первым пароходом.

– Я напишу адрес сыскного отделения.

Мария Алексеевна промолчала.

– Скажите, госпожа Мякотина, у Сергея были приятели в Петербурге?

– В доме, где квартира брата, там Серёжа был дружен с сыном статского советника Нартова Иваном.

– А здесь в Кронштадте?

– Не могу сказать, но скорее всего, нет. У нас никто не бывал, приходили мальчики только к Венедикту.

– Ваш брат проживает в столице.

– Нет, – устало проговорила Мария Алексеевна, сраженная новостью, принесенной Орловым, – мой брат имеет квартиру здесь, в столице, на Сергиевской, в доме господина Ромолова, а сам живёт в имении в Херсонской губернии.

– Квартира пустует?

– Там живёт прислуга брата.

– Не скажите, какие бумаги должен был оформить Сергей?