04.1912 (ЛП) - Susan Stellar Страница 7

— Дорога-ая, — гнусаво протянул он и попытался забросить руку на талию миссис Дойл, — все наши беды позади! Господь Бог услышал наши молитвы!

— Если ты кому и молился, то только чёрту: больше ведь тебя никто не услышит! — разгневанно закричала миссис Дойл и вскочила со стула. — Откуда пиджак? Где напился?!

— Дорога-ая, — знай тянул своё мистер Дойл, — если есть у него такое право, может ведь порядочный мужчина наклюкаться со счастья, правда?

— Со счастья?! Со счастья, гад ты проспиртованный?! У нас ни крошки еды, я не знаю, чем за квартиру расплачиваться, а ты мне про счастье да про молитвы задвигаешь?! — зарокотала миссис Дойл, сдёргивая со стула дочери полотенце. — Ах ты, негодяй! Ах ты, бессовестный!

— Я теперь богат и джентльмен! — пьяным голосом заявил мистер Дойл, — и вы тоже богаты и леди!

Миссис Дойл замерла и повесила голову. Сомнения затронули её сердце.

— Ну вот, — сказала она, — сбрендил. Сбрендил али упился вконец. Бетти, уложи ты отца в кровать, пока он не начал буянить.

Но мистер Дойл величественно поднялся и отстранил дочь царским жестом.

— Я абсолютно здоров, — сказал он, — я сорвал огромный куш! Еда, костюмы, Америка!

— С ума сошёл, — пролепетала миссис Дойл. Жизнь со многим ее сталкивала, но к такому она еще не была готова. Мужественно загородив собой дочь, она уверенно двинулась к мужу с полотенцем наизготовку, — Бетти, ты отойди в сторонку, дитя моё, а я его уложу.

Мистер Дойл, на удивление, сопротивляться не стал. Он всё липнул к миссис Дойл, как не лип и в юности, распевал пьяным голосом гимн Великобритании и твердил о своей небывалой удаче. Миссис Дойл с трудом отволокла его к постели, ибо он так нагрузился пивом, что едва переставлял ноги. В одежде мистер Дойл повалился на затасканные простыни, подмял под себя подозрительный чемоданчик и захрапел прежде, чем его голова коснулась подушки. Тогда миссис Дойл набралась храбрости, глубоко вздохнула и сосредоточенно обыскала карманы скрипучего новёхонького пиджака мужа. Оттуда она выудила несколько хрустящих банкнот и с изумлением пересчитала их.

— Батюшки! — воскликнула она шёпотом. — Неужели он кого-то ограбил? Ой, беда, ой, беда…

Миссис Дойл хотела продолжить обыски в брюках мистера Дойла, но тот протестующе засопел и стал ворочаться, а глаза его даже слегка приоткрылись, и миссис Дойл сразу отступила. Она озадаченно взвесила в руках банкноты и испуганно посмотрела на мужа.

— Господи, не было бы беды! — прошептала она и села у супруга в ногах.

Этой ночью она просидела у постели мистера Дойла, не спуская с того глаз, и не пустила в комнату сына, хотя он отчаянно отказывался ночевать с сестрой. Миссис Дойл всё пыталась понять, откуда мистер Дойл мог достать деньги и что же им делать, если деньги эти добыты нечестным путём, в чём миссис Дойл ни на секунду не сомневалась.

Где мистер Дойл ни был бы прошлой ночью, покутил он знатно и проспал долго. Хотя миссис Дойл уже безбожно опаздывала на работу, она не решалась будить мужа. Наконец, когда ей стало вполне очевидно, что мистер Дойл не очнётся и через час, она кликнула дочь и велела той передать весточку о своей болезни. За три с половиной года, проведённых ими в Саутгемптоне, миссис Дойл ни разу не опаздывала и не заболевала, а дело своё знала хорошо, поэтому считалось, что ей изредка можно позволять небольшие поблажки. Миссис Дойл и впрямь казалось, что она либо заболеет, либо умрёт, и куда охотнее она предпочла бы смерть, не сиди у неё на шее двенадцатилетний Джо да его одиннадцатилетняя сестрёнка Бетти. Она ни на секунду не сводила с мужа цепкого полицейского взора и мрачно размышляла.

«Пиджак совсем новёхонький, — сказала она себе и пощупала ткань: та была добротная, как для джентльмена, — и аж скрипит, матушки! А рубашка-то старая, — и она придирчиво стала оглядывать одежду мужа под пиджаком. — Вырядился, павлин! Но… если это не его одежда, если он кого-то убил, сохрани господь его грешную душу, то должна быть кровь, а крови нигде нет. Неужели украл? — она критически поглядела в пьяно-счастливое лицо мистера Дойла и заключила: — Конечно, украл, украл, утащил и опозорил всю нашу семью… и деньги эти, откуда у него столько денег?!»

Ответы на все эти сложные вопросы, конечно, мог дать только сам мистер Дойл, как только он проснулся бы — а мистер Дойл явно пока не собирался это делать. Он храпел и сопел, распространяя пивные пары, пока не стукнуло полдень и совсем потерявшая терпение миссис Дойл не наградила его пинком. Прежде, к слову говоря, ни мистер, ни миссис Дойлы друг на друга руки не поднимали, а посему можно вообразить себе удивление и обиду главы семейства, когда жена так подло предала его.

Мистер Дойл подпрыгнул на постели, резко распрямился и уставился на жену осоловелыми, ещё слегка пьяными глазами. Хоть мистер Дойл и был пока не совсем адекватен, в руках он уже цепко держал свой крошечный чемоданчик. Миссис Дойл медленно выдохнула и так же плавно сжала кулаки. Если она чему и научилась полезному за время брака, так это терпению, самообладанию и расчётливости. Именно три этих качества не позволяли ей дать волю рукам и, возможно, даже убить мистера Дойла раньше, чем это сделают его кредиторы, многие из которых не брезговали самыми радикальными методами.

— Доброе утро, муженёк, — сказала миссис Дойл и аккуратно переместилась к мистеру Дойлу на ноги, чтобы он не вздумал удирать.

Хотя миссис Дойл изматывала себя тяжёлой работой и частенько недоедала, кости у неё были достаточно тяжёлые, а держать она умела крепко. У мистера Дойла постепенно стал улетучиваться из глаз пьяный туман.

— О, дорогая, — икнул он, — дорогуша… рад тебя видеть. А что это я тут делаю? Неужто Билли-лис отволок меня домой?

Миссис Дойл покачала головой.

— Нет, — сказала она, — ты сам притащился. Отвечай, окаянный, где ты шлялся эту ночь?!

— В карты играл! — с честнейшим видом солгал мистер Дойл и медленно повёл вокруг себя ищущим взглядом. — Дорогая, будь так добра, слезь с моих ног и дай мне промочить горло. Дерёт страшной силой.

— Жаль, что тебя страшной силой в детстве не драли! — патетическим тоном изрекла миссис Дойл и обвиняюще указала на мужа. — Откуда ты взял этот пиджак? Откуда чемодан? И откуда столько денег?! Кого ты ограбил, кого обобрал, кого обманул?!

Мистер Дойл зажмурился и одной рукой обхватил голову. Раскаты низкого голоса супруги были для него сейчас хуже пытки. Когда миссис Дойл закончила задавать вопросы и выжидательно уставилась на него, мистер Дойл лишь пожал плечами. Лицо у него по-прежнему было помятое и не совсем вменяемое.

— Дорогая, жена моя, — заговорил он умильным тоном пьяницы, чья похмельная слабость не позволяет ему силой добыть желаемые покой и питьё, — я совершенно точно выиграл всё это в карты… я никогда никого в жизни не грабил; обманывал и брал в долг — да, но грабить…

— Да ты за всю жизнь только и делал, что проигрывал!

Охваченная искренним гневом и презрением, миссис Дойл подскочила и стала бродить по узкой комнатушке. Она то и дело воздевала к грязному закопчённому потолку руки, молилась то Пресвятой Деве, то её Сыну, то перебирала имена всех святых, какие только запомнила за свою жизнь, то разражалась бессильными рыданиями. Миссис Дойл очень редко плакала. Как ни была бы сурова к их беспутному семейству жизнь, миссис Дойл находила в себе силу для улыбки. Когда мистер Дойл оказался обыкновенным лгуном и ловеласом, миссис Дойл утешила себя тем, что он хотя бы красив и обаятелен. Когда мистер Дойл терял одну работу за другой, миссис Дойл заверяла себя, что они не пропадут: по крайней мере, её голова и руки всегда при ней и всегда готовы к труду. Когда мистер Дойл проматывал последние гроши, миссис Дойл, вздохнув, говорила: «Что ж, вот и пришло время поститься. Господь Бог зачтёт это нам на небесах, когда придёт наш час предстать перед Его очами». Когда она выгнала дочь и потеряла старшего сына, она пообещала себе, что оставшиеся дети точно выживут и никого не опозорят. Но миссис Дойл и помыслить не могла всерьёз о том, чтобы лишиться мужа. Он был причиной её злоключений, и если бы его вдруг не стало, то миссис Дойл потеряла бы смысл в жизни. Бороться с мистером Дойлом за порядок и законопослушность значило быть миссис Дойл, и она вряд ли сумела бы найти что-либо более значимое в своей однообразной жизни.