Виктор Алексеев - Соперник Византии Страница 8

- Да, конечно. Но она не поверила. Ведь ваш дромон все это время простоял у причала, - ответил мандатор Акапий.

Император Константин Багрянородный улыбнулся:

- Надо было объяснить королеве Элге, что это маленькая хитрость. Плебс должен знать, что император в городе и покидает его только в чрезвычайных обстоятельствах.

- Так ей и объяснили, мой император, - ответил мандатор.

- Хорошо. Не слишком ли мы затянули встречу, паракимомен? Когда же мы назначим прием. Я, как ты знаешь, не люблю четных чисел. И потом, готов ли дворец для приема этой варварки? Вы все учли, чтобы королева почувствовала наше величие и богатство?

- Дворец готов, - ответил Василий, - как всегда. Предупреждены все знатные люди нашего города. Все ждут.

- Так когда?

- Я предлагаю назначить встречу на девятое сентября.

- Это еще две недели. Не слишком ли?

- Да. Но это входит в наш замысел. Королева Элга должна понять и почувствовать, с кем должна встретиться. Полагаюсь на то, что она не просто появилась здесь, проделав такой серьезный и рискованный путь, на который не решится иной мужчина, значит, ее вынудила забота, которая в должной степени зависит от империи.

Паракимомен Василий прекрасно знал, но скрыл от императора, что буквально на днях княгиня Ольга в сердцах высказала эпарху [23] , а диангел [24] тут же донес Василию, свое недовольство, и прямо заявила: «Если императору некогда принять меня, то завтра же я подниму паруса».

- Завтра мы назначим ей день встречи. Уж коли она ждала столько, то еще две недели подождет.

- Василий, пойми, надо это сделать убедительно. Скажите, что по возвращении император приболел, но он помнит о встрече. Предложите ей прогулку по Пропантиде на моем драмоне.

Константин Багрянородный задумался и, размышляя вслух, добавил:

- А вообще я ничего не жду интересного и любопытного для себя от встречи с этой северной непросвещенной варваркой.

Не только император, но и все, кто был приглашен на церемонию встречи княгини Ольги с Константином Багрянородным, представляли далекую северную страну чуть ли не концом света, где водятся одни дикие животные, а люди ходят в шкурах. То же самое и княгиня, чуть ли не дикарка, хоть, говорят, и крещеная.

Много сил, умения и сноровки проявили русские флотоводцы, спускаясь по Днепру к Русскому морю. И не напрасно это море было названо морем Русским, ибо по нему сновали лодии (у хазар и печенегов лодок не было) вдоль Крымского побережья, где стояли греческие города, называемые общим словом Климаты: Ольвия, Херсонес, Согдея, Кафа. Они успешно торговали с греками, в основном поставляя сельскую продукцию: крупное разнообразное зерно, мед, пеньку и изделия из дерева. Они спускались из среднего Приднестровья в устье реки, а там по морю на юго-запад Крымского полуострова вплоть до Истры (Дуная). Этим же путем следовала и княгиня Ольга, но, чтобы попасть в море, необходимо было преодолеть семь Днепровских порогов. Это был самый сложный участок пути. Первый порог с острыми высокими камнями, о которые ударяется вода и низвергается вниз с огромным шумом, назывался Ессу-ли, то есть, «Не спать». Русичи выходили на берег, оставшиеся упирались шестами, другие шли вброд, отыскивая, где нет камней, и совместно с трудом проводили лодии между камнями и берегом. Второй порог назывался Остров у нипрах, что означало «Остров у порога». Третий - Геландри, а по-славянски «Шум от порога». Четвертый - Неасит, потому что здесь на камнях гнездились пеликаны и неясыти. Из судов выносились все товары, суда перетаскивались волоком шесть тысяч шагов, пока не минуют порогов. Этот участок был очень опасен, потому что именно здесь чаще всего подстерегали печенеги, грабя и убивая людей. Снова грузились и плыли до шестого порога, называемого Веручи, а по-славянски «Ключ воды», и последнего - Не-пряди, то есть «Малый порог», откуда попадали к Крарийскому перевозу и направлялись в сторону Согдеи и Корсуни. Здесь также было очень опасно из-за нападений печенегов. Но караван с княгиней Ольгой благополучно прошел весь путь, охраняемый конной дружиной, что постоянно следовала по берегу и служила прекрасным заслоном от печенегов, которые то появлялись, то исчезали из поля зрения. Далее путь шел по морю. Конечно, такая большая группа кораблей русов не могла быть не замечена. Четкая служба оповещения уже от Херсонеса просигналила в Царьград о направлении русского флота, и уже у самого Босфора русских встретила эскадра греческих военных кораблей - дромонов и скедий, которые, охватив флотилию русов полукругом, так и сопровождали ее до Константинополя.

Княгиня Ольга остановилась на пороге Магнавры - огромного длинного зала, по краям которого почти в два ряда стояли придворные, чиновники всех рангов, вся богатейшая знать Константинополя.

А там, вдали, в конце зала ярко светилось возвышение, на котором сидел император. Ольга уже многое знала о порядке встречи с императором и потому не смутилась, видя богатство и блеск Золотой палаты. Как только она переступила порог, уже знала, что раздастся по залу громкое шуршание листьев и мелодичное пение птиц, которые сидели на золотых деревьях перед троном базилевса. И чем ближе Ольга подходила к императору, тем тише становился звон листьев, и, уже находясь в центре зала, княгиня заметила, как дрогнули золотые львы у трона, разинув пасти, высунули кровавые языки, и послышался грозный рык зверей и сильные хлесткие удары их хвостов о землю. Но это не остановило княгиню в панике, она только сомкнула губы, целеустремленнее двинулась вперед и, казалось, приободрилась, стала выше и значительнее. Публика смотрела на нее не отрывая взгляда. Голубое с серебряными крестами ниже колен платье, сшитое в лучших традициях византийской моды, скифские, такие же голубые, мягкие, остроносые, отделанные жемчугом, на устойчивых каблуках сапожки, на груди лунообразная золотая гривна с подвесками из сверкающих разноцветными лучами камней -знак великокняжеской власти. На голове голубая с золотой ниткой повязка, от которой вниз опускались серебряные кол-ты, также украшенные самоцветами. На плечах и до самого пола белое княжеское корзно, больше похожее на мантию, прихваченное у плеча рубиновой застежкой-фибулой. Подол корзно несли двое детей, также одетых в белое, но с маленькими крыльями на спине. Такой красоты и величия женского одеяния византийская знать никогда не видела. Это была смесь стилей: европейской, византийской и чисто русской культуры с элементами христианской символики. За княгиней шли послы, толмачи и христианский священник Григорий, далее около тридцати женщин в разноцветных, оригинального покроя, но не нарушающих греческой традиции платьях, сверкающих драгоценными колтами и подвесками. Чуть отступя двигалось более ста купцов, бородатых, в шитых крест-накрест или квадратно прошитых золотой и серебряной ниткой свитках, с широкими кожаными ремнями, на которых висела казна, огниво, соль, но без мечей. Они больше походили на воинов, чем на торговый люд.

По принятому порядку церемонии встречи с императором гость или посланник обязан был, не доходя до трона, пасть ниц, а потом уже приветствовать владыку империи. Место преклонения должен был указать логофет - чиновник управления, который первым опускается на колени. Когда логофет, не доходя нескольких метров до возвышения, где стоял трон, пал ниц, княгиня Ольга прошла мимо него и приблизилась к самому трону. Логофет тут же вскочил и громко, чтобы слышал весь зал, объявил:

- Королева русов и великая княгиня Киевской Руси!

Ольга только склонила голову, а вся свита, выбросив правую руку в сторону, а потом опустив к земле, сделала по-русски глубокий земной поклон. Один только священник Григорий широко по-православному перекрестился и поклонился то ли императору, то ли лику Христа, что светился за троном. Откуда-то сбоку, скрытый за толстыми золотошвейными шторами, послышался звук хора:

Многие лета здравствующему императору!Многие лета венценосному императору!

И вдруг трон еле качнулся и стал подниматься вверх. Теперь император оказался выше всех в зале, как бы парящим над ними. Но Ольга успела заметить, что это был мужчина лет сорока пяти с черной кудрявой бородкой и большими сливовидными глазами. На голове ажурная корона, усыпанная драгоценными камнями; покрыт пурпурной мантией. Ольга услышала шепот логофета:

- Говорите, королева!

Глянув вверх, княгиня, больше не поднимая головы, молвила:

- Базилевс! Царь греческий! От страны северной и народа Руси Киевской, от князей и бояр русских мы прибыли, чтобы имать любовь и дружбу вашу на многие лета... И потому просим принять скромные дары наши в знак долговечной любви!

Публика, присутствующая в Золотой палате, часто встречала и видела правителей и послов из разных стран: Египта, Африки, Сирии, Персии, Хазарии, Армении, видела богатейшие дары, и их непросто было удивить подарками. Ничего особенного они не ждали от правительницы севера, где в изобилии только холод и белые перья под названием «снег». Из самых задних рядов вышли купцы и понесли связки мехов: белого горностая, черных лисиц, рыжих куниц, белки, бобров. Уложили на мрамор и удалились. Шепот прошел по рядам; столько разнообразных мехов никто не дарил императору. Сообразительные греки стали тихо подсчитывать стоимость подарков и вдруг перестали, глядя, как следом за первыми купцами пошли вторые, по четыре человека растянувшие меха огромных медведей - черного и белого с разинутыми пастями, которые привели в тихий восторг публику, а уже шли следующие, рассыпавшие на меха груды очень ценного в империи горючего камня [25] , другие выкладывали украшения, предметы обихода, броши, фибулы из рыбьего зуба, но когда двое купцов проносили рыбий зуб почти в метр длиной и очень увесистый, в публике раздался вздох удивления. Присутствующие в зале не должны были выражать свои чувства, но, видимо, они их так переполнили, что никакая сила не могла удержать. Даже трон императора вдруг оказался опущенным, и он сам с удивлением смотрел на подарки.