Олег Рясков - Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете Страница 8

Но Семен не из пугливых был, в бою не таких командиров видел, к тому же не своя судьба его волновала, а посему он протянул реляцию назад со словами:

– В таком случае отправьте меня обратно в Приказ…

Ушаков реляцию не принял. Резко повернулся и направился к окну, где стояла клетка с попугаем.

– Молодежь!.. – бубнил он себе под нос. – Что с вами юбки делают! Егор, – повысил он голос, – скажи Туманову, пусть привезет барышню из Приказа.

– Спасибо, Ваше сиятельство! – перевел дух Плахов.

– Отправляешься завтра, Плахов. О том, что капитан подчиняется только тебе, письмо дам, но вскроешь его в море лишь в случае особой необходимости. Понял? – Плахов кивнул. – Иди!

– Слушаюсь, – отдал честь морской офицер, лихо повернулся кругом и чеканным шагом направился к выходу, за ним заспешил и Егорка.

Оставшись один, Андрей Иванович нагнулся к клетке и спросил:

– Ну и что? Думаешь, справится? А?..

Попугай издал гортанный крик. Ушаков улыбнулся, под ложечкой сладко заныло…

Глава 10,

в коей пассажир становится главнее капитана, а спасенная жертва негодует на своего спасителя

Великолепный фрегат стремительно несся по морским просторам. Давно уже остался позади Санкт-Петербург, а вместе с ним отошли в прошлое все тревожные и запутанные события последних дней. Впереди, правда, тоже была полнейшая неизвестность, но она представлялась более притягательной. Возможно, оттого, что голову кружили необозримая ширь морская, отблеск солнца в волнах, крики чаек да вольный ветер, наполнявший тугие паруса. Все это казалось чудом после сырых казематов Петропавловки. И по всему этому так истосковалась душа Семена, бывалого морского вояки.

Вот почему не сиделось ему в каюте, а тянуло, ни много ни мало, прямиком на капитанский мостик. Однако его появлению на столь стратегическом месте, как ни странно, никто не обрадовался. Капитан Сигвард, стоявший вместе с вахтенным у руля, глянул на самонадеянного пассажира искоса, но поначалу промолчал. Да только вослед за Плаховым на палубе показалась его спутница. Она тоже с наслаждением вдохнула влажный морской воздух, огляделась и прямехонько устремилась туда же, на капитанский мостик. Этого старый морской волк снести уж никак не мог: появление Анастасии подействовало на него как тряпка на быка. Всем ведь известно, что от бабы на корабле добра не ждать. Уж коли взял он ее, так пусть сидит тихо и не показывается. Ан нет же, будто хозяйка, расхаживает, где ей вздумается и когда. А этот, угодник ее, совсем забыл, кто главный на корабле. Нет уж, дорога предстоит долгая, и порядок на судне нужно навести сразу!

В праведном гневе своем капитан даже не заметил, как девушка отвергла предложенную Плаховым руку (дабы помочь ей подняться по лестнице) и нарочито отвернулась от него. Глядишь, разлад между норовистыми пассажирами развлек бы его. Но до мелочей ли, ежели грудь капитанскую распирает желание поставить всех на место?

– Извольте быть либо нижний палуба, либо свой кают. Здесь не место пассажирам, – железным тоном произнес шкипер и надменно поглядел на наглого русского офицера.

Однако тот не только не растерялся, а, напротив, взял тон еще более надменный:

– Вы, сударь, заблуждаетесь: я не пассажир.

Нет, наш герой не забыл, что ему было велено раскрыть свое инкогнито только в случае крайней необходимости. И намерения ослушаться приказа у него не было. Просто он рассудил, что коли любовь его, Анастасия, глядеть на него не хочет, то всякий способ хорош, чтобы привлечь ее внимание, и что это как раз тот самый крайний случай и есть. Что с влюбленного взять? Об этом-то мудрый Андрей Иванович и сетовал.

Такого поворота дел капитан никак не ожидал:

– Не пассажир?

Выдержав паузу, дабы придать своим действиям еще более весу (и ведь всего сутки общался с Ушаковым, а успел-таки перенять от него величественные манеры), Плахов извлек из рукава камзола некую бумагу и протянул ее капитану. Тот недоверчиво выхватил документ, сломал печать, прочитал его, нахмурился и перечитал еще раз, не веря своим глазам.

– С этого момента считайте себя вторым человеком на этом судне после бога, – подлил масла в огонь Семен.

Что остается делать человеку, которого враз лишают командования на собственном судне, находящемся в открытом море? Не бунтовать же. Только лишь принять новую власть, отвесить сколь возможно более учтивый поклон новоявленному командиру и покинуть капитанский мостик. Это и сделал умудренный жизненным опытом иноземец.

Плахов тут же повернулся к единственно важному для него зрителю и объявил:

– Ну вот, место под солнцем отвоевано…

Он приблизился к девушке и с надеждой заглянул в ее лицо. После всего, что он сделал для нее, Семен рассчитывал на душевный отклик, восхищение его отвагой и значимостью. Ну или хотя бы просто на признательность. И ведь понимал он, что это не совсем благородно, да только ничего не мог с собой поделать, так сильно мечталось ему о взаимности.

– Вы и в дальнейшем все собираетесь только отвоевывать? – в голосе Анастасии прозвучал вызов.

– Так моя судьба – воевать, – простодушно откликнулся Плахов.

– Значит, и мне готовиться к обороне?

Семен почувствовал, что неспроста задан вопрос, но блеск в глазах Насти и некоторое волнение в ее голосе он принял за кокетство, поэтому тон взял шутливый:

– Зачем же к обороне? Можно начать сразу с переговоров о сдаче.

Да уж, умея с легкостью разбирать морские карты, в женских душах читал наш герой прескверно, и потому весьма удивился внезапному гневу своей спутницы, которая отрезала в ответ:

– Если вы думаете, что я вам должна, то ошибаетесь. Я не просила устраивать эту дуэль и тем более вытаскивать меня из Приказа.

– И тем не менее вы здесь, – попытался не потерять позиции Плахов.

– Вы просто воспользовались обстоятельствами и моим… положением! – весь гнев Воронцовой, скопившийся за последние дни, готов был выплеснуться теперь на голову ее непрошенного спасителя.

– Я? – Семен был потрясен ее словами.

– Вы! – выдохнула девушка и, боясь не совладать с нахлынувшими чувствами (увы, совсем не такими, на которые рассчитывал наш герой), поспешила удалиться в каюту.

Матрос, стоявший у руля и наблюдавший эту сцену с самого удобного ракурса, насмешливо хмыкнул. Это вывело Семена из состояния потрясения. Досада вдруг нахлынула на него.

– Что? – одернул он матроса.

– Да с ними по-другому надо: за косу – и на спину. Это заявление развеселило матросню, драившую палубу.

– Ой, Гриня, а ты почем знаешь, ты ж на берегу всего три дня был? – окликнули рулевого.

– Почему три дня? – спросил другой матрос, опираясь на швабру.

– Ну, когда родился, когда крестился и когда женился.

– Да ну! И где же его носило всю жизнь? – отозвался молодой матросик на юте.

– А всю жизнь его носило по морям! Верно, Гриня?

– Зато про баб все знает.

Весельчаки так и покатились со смеху. Но тут на палубе показался боцман и живо навел порядок резким окриком:

– А ну кончай лясы точить! За работу!

Матросы, покосившись на начальника, вновь принялись драить палубу. Рулевой сделал непроницаемое лицо и уставился вдаль. Плахов подумал с минуту и отправился в каюту с надеждой, что Анастасия сменит гнев на милость и одарит его приветной улыбкой.

Глава 11,

из коей становится ясно, что даже с самым дорогим нужно расставаться без сожаления, коли оно мешает делу

Уроженец графства Суссекс, сэр Генри Арновиль не любил московитов. Все как-то в их жизни было устроено бестолково. Апломбу много, а об истинной родовой чести понятия никакого. До чего доходит! Дворяне в армии не могут иметь слуг. Там, у себя в Московии, оставляют огромные угодья, обрабатываемые парой сотней крестьян, а на войне должны выполнять все обязанности простых солдат. И уж совсем казалось сэру Генри унижением дворянского достоинства то, что и крестьяне, кои вербовались в армию волонтерами, немедленно объявлялись свободными и служили на равном положении со своими хозяевами!

В этой дикости и видел бывший секретарь английского посольства корень всех своих бед. Отправили бы его с дипломатической миссией в цивилизованную страну, ничего бы из тех злоключений, что ему пришлось пережить, не выпало бы на его долю…

Но тут нежданный "посетитель" отвлек его мысли. Таракан был огромный. Где он только пищу брал для такой комплекции? Рацион в этом заведении слишком скуден. Сэр Генри прицелился и прихлопнул ненавистное насекомое. Но тут очередной таракан, шевеля длинными рыжими усами, выполз из щели. В глазах бывшего секретаря вспыхнул охотничий азарт. Но тут тяжелая дверь заскрежетала…

Сэр Арновиль замер с ботинком в руке. Сержант-британец вытянулся у двери, уступив дорогу даме в длинном черном плаще. Дама вошла неспешно, осмотрела камеру, брезгливо поднесла шелковый платок к лицу и направилась к топчану, где застыл в недоумении уроженец графства Суссекс.