Алексей и Ольга Ракитины - Лекарство от долгой жизни Страница 8

– А что бы вы сказали о тех часах, помнишь, Александра, которые привезли тебе из Швейцарии? – с воодушевлением обратилась к Максименко Софья. Видимо, часы, о которых она вторично порывалась рассказать, не давали ей покоя.

– Ах, оставь, Сонечка, – поморщившись, отмахнулась Александра Егоровна. – Ну, кому интересны эти часы?

– Нет, ну почему же, расскажите, нам интересно, – вмешался один из чиновников градоначальства.

– Да часы у Александры Егоровны были необыкновенные, – бойко заговорила Софья Карловна, упиваясь устремлёнными на неё взглядами всех присутствующих. – С виду часы как часы. Небольшие, настольные, с двумя перекрещенными пиками на верхушке, с золочёным циферблатом. А если руку поднесешь к ним, они вдруг начинали идти в обратную сторону, против часовой стрелки.

– Да что вы говорите?! – изумился один из купчиков. – Как это? Отсчитывали время вспять?!

– Да, именно! Вспять! Вот мне интересно, как вы это объясните? – допытывалась Сонечка, глядя на Алексея. Она была чрезвычайно довольна собою, полагая, что поставила его в тупик.

– Ну, по вашим словам трудно судить, что же там с этими часами… – пожал плечами Алексей. – Возможно, там есть механизм, реагирующий на тепло. Мембрана какая-нибудь тонкая, которая при нагреве изгибается и освобождает пружину, запускающую обратный ход. Я не знаю, как это можно было реализовать технически, я не часовой мастер. Скажите, а если поднести не руку, а, скажем, свечу или зажженную спичку, то же самое происходит?

– Не знаю, я никогда не пробовала, – нехотя отозвалась Александра Егоровна. Было видно, что ей чрезвычайно неприятен этот разговор, только Шумилов не мог понять, почему именно.

– А можно взглянуть на эти часы?

Максименко как-то замялась и без энтузиазма ответила:

– Их уже и нет давно. Разбились.

Тема вдруг оказалась исчерпана и разговор потёк совершенно в другом направлении – заговорили о достоинствах меню разных ресторанов, о всяких заграничных модных развлечениях, о прогулочных полётах на воздушном шаре, популярных во Франции, о беговых лошадях и ипподромах, на которых забеги тоже по странной прихоти происходят против часовой стрелки. После затянувшегося обеда кто-то пошел купаться на песчаный бережок, кто-то принялся играть в кольца. Всем захотелось движения, шума.

Алексей Иванович подспудно обратил внимание на то, что Аристарх чувствует себя не очень уверенно в обществе мужчин. Возможно, из-за молодости лет, ведь ему было всего-то двадцать, или даже того меньше. Ему словно не о чем было с ними разговаривать, да и они не слишком-то выказывали Аристарху своё расположение. Молодой человек держался всё время рядом с Александрой Максименко. Подушку принести, подать укатившееся кольцо, которое неловкая Александра никак не могла поймать на палку – всегда Аристарх был рядом и всегда готов услужить. А её, казалось, не смущало и нисколько не раздражало его постоянное присутствие рядом. Улучив момент, Алексей оставил шумную компанию и подсел к капитану «Елены», скромно примостившемуся в сторонке от всех, в тени развесистой ивы.

– Часто ли вам приходится вот так выезжать? – поинтересовался Шумилов.

– Вы имеете в виду пикники? – Вид у капитана был расслабленный, умиротворенный. – Да, частенько, особенно когда арбузы начинаются. Барыня наша любительница. И не только на пикники, а ещё и на рыбалку катается, но то уж только со своими, самыми близкими.

– Рыбалка?.. – Алексей никак не ожидал услышать подобное.

– Ну, да… ночная на сома… Э-эх, песня, а не рыбалка! Приходим на острова, потом господа на лодках становятся в заводях. Только надо знать рыбное место, и желательно, чтоб не одиночку, а всю семью сомовью брать, а то барыне неинтересно будет. Да оно и понятно – женщина ведь. А под утро костерок и уха знатная.

– А как же спать?

– Так на катере же две каюты, там вполне удобно.

– И кто же этот самый близкий круг?

– Раньше муж её покойный, Николай Федорович, его сестра с мужем, да еще Панфилов Аркадий Аркадиевич, полицейский. Правда, супруг-то покойный ездил нечасто в последнее время, всё делами занимался… А сейчас вот Резнельды, братец с сестрицей. А мне, знаете ли, такая служба при барыне самая, что ни на есть отрада души. Платят очень хорошо, много лучше, чем раньше, когда я у них простым капитаном ходил по всему Дону, да и занят я куда меньше, чем ранее. А то, бывало, не успеешь прийти, как в новый рейс надо.

– А что вы возили капитаном? – осторожно поинтересовался Алексей.

– Ой, да ведь у Александры Егоровны целая флотилия по Дону ходит. Возят лес, зерно, уголёк для Донбаса, и в Кривой Рог доходят. В Таганроге причал угольный сейчас строится, специально для расширения перевозок. Большое дело, скажу я вам! А уж сколько у них на Волге! Донская флотилия – так, просто мелочь по сравнению с волжской.

– Это что же, у них единая компания на Волге и Дону?

– Да, называется «Волжско-Уральская пароходная компания». «Уральская» – потому что через Каспий в реку Урал ходят. Целая купеческая империя. Да-а… Миллионщики…

– Вы говорите, «миллионщики». Что же, кроме госпожи Максименко, ещё есть владельцы?

– Ну, я таких тонкостей не знаю. Раньше Николай Федорович, покойный муж барынин, делами занимался, а сейчас, знаю, что мамаша её во всё входит. Очень дотошная женщина. Не приведи, Господи, такую тёщу.

– Кто такая?

– Варвара Андреевна Протасова.

– А где же она сейчас?

– Да кто ж её знает, они мне не докладывают. Она бывает наездами. У них же, поди, домов по всей Волге, как блох на собаке, в каждом портовом городе,

Из-под тенистой ивы, раскинувшейся за пригорком, раздался звонкий голос Александры Егоровны:

– Господа, все приглашаются отведать арбуза. Господа-а!.. У нас знатные арбузы, а вот этот, взгляните-ка, просто богатырь! Сейчас всё съем сама!

Алексей вернулся к весёлому обществу. Арбузы, действительно, были хороши. Таких сладких и сочных Алексей давно не пробовал. Александра Егоровна успевала разговаривать со всеми сразу и постоянно смеялась, то и дело лукаво поглядывая на Алексея, словно поддразнивая его. Но Шумилов-младший только вежливо улыбался и отмалчивался. Ему вполне хватило разговора о спиритах.

Возвращались уже затемно, когда небо стало бархатно-чёрным и чарующе-глубоким с мириадами рассыпанных в бездонной мгле звёзд. По воде побежала лунная дорожка, навевая романтическое настроение. Вся компания собралась на носу, где под две гитары на удивление стройно выводила романсы:

В тот самый миг, когда меня не станет,Когда исчезну я в далёкой сторонеМоя любимая с другим меня обманет,Нет! не меня предаст, но память обо мне…

Среди голосов явственно выделялся баритон Сергея Шумилова, при всей своей бандитской наружности имевшего весьма неплохие музыкальные данные. Алексей же в одиночестве сидел на скамеечке на корме катерка, положив локти на перила. Он вдыхал полной грудью этот пьянящий воздух, которого, как прекрасно знал, не бывает в далёком и мрачном Петербурге. День выдался длинным, приятно-утомительным, но оставил какое-то трудно выразимое словами впечатление незавершённости. Обещанное веселье носило ярко выраженный гастрономический характер, отчего во всём теле теперь ощущалось неудовольствие. Новые знакомые много ели и пили, но все они показались Шумилову-младшему людьми малоинтересными, и он не смог бы назвать ни одного человека, с кем из них ему захотелось бы пообщаться ещё раз.

Вглядываясь в тёмные очертания проплывавших мимо берегов, перебирая в памяти лица и разговоры, Алексей пытался разобраться в своих впечатлениях. В конце концов он сформулировал, что же именно не давало ему покоя. Отсутствие ясности. Ему, привыкшему ставить точки над «i», было не по душе то странное положение, в которое он вовлекался помимо своей воли. Дружеское сближение с этой непонятной барыней и её малоинтересными друзьями было чересчур быстрым и совершенно неоправданным. «Или мне только кажется, что госпожа Максименко желает перевести наши отношения из чисто деловых в разряд дружеских?» – раздумывал он.

– О чём задумался, Алёша? – спросил неслышно подошедший Сергей. Сев рядом, он точно так же положил локти на ограждение и стал любоваться окружающим пейзажем. Но мысли его, похоже, были прозаические, он не поддавался очарованию тёплой ночи.

– Да вот, размышляю…

– А ты, похоже, вдовушке приглянулся. О чём это вы с ней шептались, когда она взяла тебя под руку на пути к катеру?

– Будет фантазировать-то! Едва ли парой фраз обменялись. Она спрашивала, что я надумал по поводу ее дела. О покупке земли, разумеется.

– А ты что?

– Я спросил, не изменились ли её намерения. Сказал, что для составления списка участков, способных её заинтересовать, я должен буду выехать на день-два в столицу, и уточнил, готова ли она оплатить мои расходы. А что ещё я мог сказать?