Виктор Хорошулин - «От тюрьмы да от чумы…». Путь доктора Коффера Страница 8

По прошествии некоторого времени, медицина захватила меня с головой, руками и ногами. Как и предсказывал тот же Майбах, на каком-то этапе у меня начали «фонтанировать» собственные идеи, я стремился к знаниям, как загнанный олень на водопой… «Устройство» человеческого организма, взаимодействие отдельных его частей, выполняемые ими функции, а также их возможные нарушения, интересовали меня всё больше и больше. Заметив мою любознательность, ко мне как-то подошёл магистр Кольтенброк.

– Петер Коффер, – обратился он ко мне. – Желаешь ли ты чаще бывать в анатомическом театре, дабы полнее и основательнее изучить строение человеческого тела?

Магистр Михель Кольтенброк был сухощавым человеком лет тридцати, начавшим рано лысеть. Оставшиеся у него жидкие пряди волос он прикрывал париком. Его тёмные глаза смотрели на каждого, казалось, с подозрением, но это только казалось, поскольку сам он был человеком бесхитростным, простодушным и не желающим никому худого. Он чрезвычайно много знал и был хорошим преподавателем. Ему не терпелось получить профессорскую должность, и все мы были уверены, что рано или поздно он своего добьётся.

– Рассматривая и препарируя человеческое тело всего лишь раз в году, это – если официально, – продолжал он, – много ли знаний получишь, выглядывая из-за спин своих товарищей?..

Я молчал, собираясь с мыслями.

– Но многие учёные люди, как на Западе, так и на Востоке, умеют находить трупы для подобных упражнений, обходя существующие запреты, и пополнять свои знания, проводя с ними медицинские эксперименты… И это происходит на протяжении целых столетий!.. Ты понимаешь, к чему я клоню? – Его чёрные глаза зажглись каким-то неестественным огнём.

– Понимаю, – ответил я. – И – остерегаюсь. Ведь это – незаконно. За такие деяния грозит суровое наказание…

– Конечно, – магистр положил руку мне на плечо. – Ведь это – богохульство… Отойдём-ка в сторонку… Возьми книгу и раскрой её. Пусть все думают, что мы говорим об искусстве Галена…

Мы отошли в сторону от коридора, по которому степенно прогуливались педагоги и шумными ватагами передвигались студенты.

– Но если за дело взяться с умом…, – голос Кольтенброка стал тихим, даже вкрадчивым, – то можно избежать любых неприятностей. Пойми, нам, лекарям, без знаний об устройстве человеческого организма, нечего делать на стезе врачевания! Если ты умеешь хранить тайны, я тебе расскажу кое-что про нас, людей, которые добывают трупы и умеют сделать процесс изучения анатомии человека, при его незаменимости, ещё и незаметным! А propos (10), если захочешь стать членом нашего… кружка, то милости просим. Нам как раз не хватает толкового и смелого парня!

Меня одновременно озадачили и порадовали слова магистра. Ведь так хотелось выяснить для себя некоторые вопросы, касающиеся «внутреннего мира» человека, и тут неожиданно поступает такое заманчивое предложение! К тому же, я уже слышал, что у процесса приобретения трупа для его последующего препарирования и изучения анатомии есть и неофициальная сторона, более доступная и дешёвая, хотя и менее безопасная…

– Я согласен, – вырвалось у меня. – Что нужно делать?

Магистр облегчённо вздохнул и улыбнулся.

– Я знал, что ты неглупый парень, Петер Коффер. Ты ведь состоишь в братстве Пруссия? – уточнил он. – Ваша компания собирается в Альтштадте в трактире «Усы сома»? Я и мои сторонники будем ждать тебя там в семь вечера. Приходи и мы поговорим обо всём более обстоятельно…

За два с небольшим года, проведённых мною в Альбертине, я освоил все прилегающие к ней окрестности. Путь на Альтштадт лежит с Кнайпхофа по Лавочному мосту. Далее, по улице Хлебных лавок, мимо ратуши и чуть левее, в сторону крепостной стены располагается церковь святого Николая, за нею – рыночная площадь и неподалёку – трактир «Усы сома». На севере Альтштадта расположен Королевский замок, огромное и величественное сооружение, построенное тевтонцами ещё в XIII веке, а на востоке – Лёбенихт, за которым разбросаны постройки Закхайма.

Если Альтштадт и Лёбенихт – это города-мастера, то Закхайм – наверняка, подмастерье. Окраина для подсобных работ, я так назвал бы район, где располагалось место моего проживания. В восточной части пригорода находились Закхаймские ворота, которые возвели сто лет назад вместе с вальными сооружениями, защищающими город. Здесь же расположена Сиротская площадь, где стоит Королевский сиротский дом. Дом Шпеера со студенческим приютом находится ближе к набережной. Население здесь, как заметил ещё профессор Майбах, когда впервые привёл меня сюда, и впрямь было разношёрстным. Кроме немцев, было полно пруссов и литовцев, много людей приехали из разных стран Европы – французы, венгры, поляки…

В округе находилось много мастерских – кожевенных, обувных, оружейных, швейных и других, а также великое множество фахверков. Здесь, в Закхайме, складировались и взвешивались все товары, перемещающиеся по Прегелю. Поэтому особое место среди местного рабочего люда занимали грузчики. В основном, это были литовцы – шумные, крикливые и яростные в драках. А потасовки и скандалы здесь случались довольно часто. Вечерами грузчики напивались в трактирах, и тогда покой местным жителям виделся только во сне.

Да и мы, студенты, надо отдать должное и нам, тоже не были тихонями. Некоторые из нас делали в Университете всё, что угодно, но только не учились. Устроить дебош в трактире? – пожалуйста! Напиться вдрызг? – сколько угодно! Волочиться за трактирными девками? – будьте любезны! Кстати, с последними у нас, буршей, была крепкая дружба. Женщины лёгкого поведения любили студентов, а мы, оставшись без присмотра родителей, чувствовали свободу и неуёмную энергию, особенно, когда в карманах звенели талеры.

Итак, мы жили в доме Шпеера по трое-четверо в одной комнате. Вместе ходили на занятия, сообща готовились к лекциям, вместе отдыхали и забавлялись, придумывая всё новые развлечения, на которых у нас всегда хватало и времени, и фантазии.

В Университете существовало несколько братств: Пруссия, Ганза, Мазовия, Литва… Здесь, в доме Шпеера, присутствовали представители всех университетских братств. Я, как уже знал магистр Кольтенброк, входил в братство Пруссия. Едва мне посчастливилось стать студентом, как мои будущие однокашники провели со мной обряд приёма в братство, заключавшийся в том, что меня обстригли самым безобразным образом, за что я был вынужден ещё и заплатить. Но, так было надо – это традиция, которой сотни лет…

В небольшой комнате нас жило трое: я, Роберт Финкель, богослов, и Манфред Гус, юрист. Последний, кстати, тоже входил в братство Пруссия. К тому же, он был славным парнем, и мы с ним вскоре крепко сдружились.

В понедельник 6 августа 1708 года, вернувшись с занятий, я сел за учебники, намереваясь закончить подготовку к лекциям до шести часов. К семи часам я собирался прогуляться в Альтштадт в трактир «Усы сома», где меня должен был ожидать магистр Кольтенброк со своими друзьями, похитителями трупов. Я прекрасно знал, что некоторые студенты и сами выкапывают свежие трупы на кладбищах, другие же используют для этого кладбищенских воров, которым платят определённую сумму за столь грязную работу. Также мне было известно, что, порою, то из администрации городского погоста, то из монастыря, приходят жалобы бургомистрам на то, что ночью был похищен очередной труп. Местные власти злились на нас и, при желании, могли устроить показной процесс, обвинив кладбищенских воров не в научном рвении, а в колдовстве. Мой друг Манфред, будучи знатоком юриспруденции, так и заявил: «Пока у нас действует свод законов „Каролина“ (11), в колдовстве может быть обвинён каждый, кто поступает не так, как принято среди добрых христиан».

Читая Галена «De usu partium corporis humani» (12), я запнулся на его фразе про «короткошеих живых существ», одним из которых является человек, чьё строение, собственно, древний медик и постарался описать. Как назло, на этом месте я остановился и долго не мог продвинуться дальше. Мою голову заняли совсем другие мысли.

Неужели я тоже стану похитителем трупов? Мысль о том, что я ночью, на мрачном, пустынном кладбище буду раскапывать могилу, вскрывать гроб и вытаскивать из него мертвеца, приводила меня в ужас. С другой стороны, я буду не один. Многие студенты уже испытали это, и не один раз. Кое-кому даже нравится таким образом «щекотать» себе нервы. Зато потом я смогу спокойно изучать строение человеческого тела, его органы… Ведь к этому же стремился и Гален, раскрытая книга которого в данный момент лежит у меня на коленях… Как же я собираюсь лечить людей, не зная строения человеческого тела?»

Я подошёл к окну, иногда мне нравилось слушать уличный шум. Речная прохлада освежила моё лицо. Я услышал привычную ругань грузчиков, голос зазывалы в лавку, где продавались редкие книги по ценам, которые «могут вызвать только радостные улыбки», и почувствовал острое желание зайти в трактир. Через минуту моё желание переросло в неодолимую потребность, и я вышел из дома, после чего направился в сторону Йоркштрассе (13), где находилось часто посещаемое нами заведение под скромным названием «Шхуна».