Светлана Бестужева-Лада - История России в лицах. Книга третья Страница 8

Древнерусские же летописцы в «Повести временных лет» объявляют Ярослава мудрым потому, что он… построил храмы Святой Софии в Киеве и Новгороде, то есть посвятил главные храмы городов Софии – премудрости божьей, которой посвящён главный храм Константинополя. И тем самым заявил, что русская церковь стоит наравне с церковью византийской. Действительно, колоссальное достижение!

Хорошо еще, что вошла в историю работа князя «Русская правда», ставшая первым известным сводом законов на Руси. Что династические браки его самого и его детей позволили Киевской Руси стать на один уровень с другими государствами Европы. Что хотя бы зарубежные исследователи признают Ярослава Владимировича «первым европейским правителем Руси».

Увы, и последним тоже – на долгое время. Умирая, Ярослав разделил землю русскую между сыновьями и оставил завещание, в котором предостерегал сыновей от междоусобиц и убеждал жить в тесной любви…

Но это желание мудрого князя так и осталось мечтой.

Русская императрица Священной Римской империи

Несмотря на обилие документов – в основном, германских хроник конца десятого – начала одиннадцатого веков, в судьбе этой женщины достаточно трудно разобраться. Кто она была – невольная соучастница преступлений своего нелюбимого супруга-императора или просто жертва его воистину дьявольских деяний? Могла ли она оградить себя от посягательств врагов с помощью «восточного чародейства» или то выдумки скучающих монахов-летописцев? Один супруг у нее был или все-таки два?

Достоверно известно только одно: внучка Ярослава Мудрого, дочь князя Всеволода и сестра князя Владимира Мономаха была отправлена в Германию, едва достигнув четырнадцатилетнего возраста, и вернулась в родной Киев почти тридцать лет спустя, чтобы принять постриг и умереть.

Евпра́ксия Все́володовна, Адельгейда, Агнесса, Пракседа, безвестная монахиня – это все одна и та же женщина с трагической судьбой и очереннной потомками памятью.

Ее отец, князь Всеволод, славился не только умом, но и красотою: огромные серые глаза и густые золотистые волосы Евпраксия унаследовала от него. От матери к ней перешли спокойная мудрость и гордость, проявлявшиеся чуть ли не с младенчества. Возможно, гордость была вообще фамильной чертой: первым браком князь Всеволод был женат на византийской царевне Марии, дочери императора Константина Мономаха. Она родила мужу сына Владимира (будущего Мономаха) и дочь Янку. А от второй супруги, Анны (по одним сведениям – половецкой княжны, по другим – освобожденной князем из плена русской боярышни), у князя был сын Ростислав и дочь Евапраксия.

Евпраксия росла в Киеве, при великокняжеском дворе, где получала, как это было тогда принято на Руси, довольно основательное образование. Княжон учили так же, как и княжичей: не только грамоте, но и математике, азам философии, «врачебной хитрости», календарной астрономии, «гиштории», «глаголению инемными языками». Об этом свидетельствует, например, изображение дочери киевского великого князя Святослава с пергаментным списком в руках на одной из миниатюр в «Изборнике Святослава» 1073 года.

А помимо обязательных предметов, Евпраксия, как утверждают русские летописцы того времени, «переняла от матушки знатное искусство боя без оружья». Что это было за искусство, остается только догадываться, но известно, что сама княгиня научилась ему от иранской рабыни еще в половецком плену.

Красивой и рослой девочке исполнилось двенадцать лет, когда в 1083 из Германии на Русь пришло свадебное посольство от саксонского дома фон Штаденов. Свахой была овдовевшая княгиня Ода, супруга одного из умерших братьев князя Всеволода. В Германии у княгини была большая родня, вот и постаралась она сосватать одному из своих племянников богатую невесту княжеских кровей. А чтобы сватовство не сорвалось, послала на Русь самого племянника – маркграфа Генриха фон Штадена из Саксонии, обладавшего, как единодушно пишут летописцы, «ангельским ликом и чрезмерно высоким ростом». Предполагаемый жених был старше Евпраксии на четыре года и не мог похвалиться богатырским здоровьем; тетушка Ода надеялась, что сильная русская кровь позволит воспрять древнему германскому роду.

Уже давно так повелось на Руси, что княжеские дети женились на иноземках и замуж выдавались за знатных отпрысков из других стран. Династические интересы, конечно, но к тому же и забота о том, чтобы не выродились княжеские роды на Руси, как это постепенно происходило в Европе, где папа римский даже вынужден был запретить браки между родственниками до седьмого колена. И все равно сплошь и рядом женились на близких родственниках, отчего потомство появлялось не самое здоровое.

А мир крещеный велик: невест и женихов российские князья искали и в Византии, и в Венгрии, и в Германии, и в Польше, и в Норвегии и даже во Франции. Старший брат Евпраксии, сын гречанки Марии, женился на саксонской принцессе Гите, сестра самого князя Всеволода, Елизавета, была сперва норвежской королевой, а овдовев, вышла замуж за короля Дании. Младшая сестра, Анна, стала королевой французской. Евпраксии же выпал жребий идти под венец с маркграфом саксонским, ибо старшая ее сестра уже была просватана за сына византийского императора.

Однако неожиданно воспротивилось киевское духовенство. За тридцать лет до сватовства саксонского маркграфа к дочери киевского князя произошло окончательное разделение православия и католицизма, и священники постепенно стали настраивать своих князей против «иноверцев». Но князя Всеволода было невозможно заставить отказаться от принятого решения.

Тем более, что личная жизнь старшей дочери Янки (Анны) сложилась неудачно: брак с византийским царевичем не состоялся, так как жениха насильно постригли в монахи. Княжна осталась на Руси, постриглась в монахини и основала в Киеве женский Андреевский монастырь, настоятельницей которого и стала. При монастыре Анна Всеволодовна основала первую известную в истории Руси школу для девочек. В одной из летописей говорилось о том, что Анна, «собравши младых девиц, неколико обучала писанию, тако ж ремеслам, пению, швению и иным полезным им занятиям. Да от юности навыкнут разумети закон божий и трудолюбие, а любострастие в юности воздержанием умертвят».

Тягу к «просветительской» деятельности Анна явно унаследовала от отца, который, «дома седя, изумеяше пять язык» Да и традиции женского образования в Византии, откуда родом была ее мать, благотворно влияли на общий уровень культуры и распространение грамотности среди женщин княжеского дома.

А Евпраксия оказалась очень богатой невестой: к ее приданому присоединилось приданое старшей сводной сестры. В 1083 году сероглазая девочка с огромным приданым, пышным посольством и верблюдами, «нагруженными роскошными одеждами, драгоценностями и вообще несметным богатством», была отправлена в Саксонию, в дом жениха, где, по обычаю того времени, она должна была находиться до брака, усваивать немецкий язык, привыкать к новому быту.

Но по дороге случилось неожиданное: поезд русской княжны, остановившийся на ночлег в одном из германских городов, попался на глаза императору Генриху IV, известного своей алчностью. Немудрено: пятнадцать верблюдов, которых тут отродясь не видели, груженных тяжелыми тюками, да еще дюжина груженых с верхом повозок. Чуть ли не весь город сбежался на главную площадь поглазеть на «варварские диковины».

Шум привлек внимание оказавшегося проездом в том же городе императора, и он потребовал, чтобы его познакомили с невестой его вассала. Женщин Генрих вообще любил без меры и разбора, а уж богатых…

Увы, жениться на Евпраксии император не мог, так как уже давно состоял в браке и имел двух сыновей, поэтому он попытался хитростью и силой завладеть приданным «дикой россиянки». Правда это или нет, но в некоторых немецких летописях есть упоминания о том, что «невеста маркграфа Саксонского волшбою неведомой заставила диковинных животных так кричать, что и воины, и горожане, обратились в бегство».

Приданое было спасено. Но император поклялся, что рано или поздно завладеет и богатством «дикарки» и ею самой. Как он собирался это осуществить, Генрих еще не придумал, но не зря в немецких землях он давно уже носил прозвище «Рыжего Сатира», а многие и вовсе считали его слугой самого сатаны. Что, в общем, было недалеко от истины: император был главой страшной секты николаитов, известной своими далеко не христианскими обрядами.

Красота Евпраксии поразила не только императора: ее жених не мог налюбоваться на свою нареченную и заявил, что желает немедленно совершить обряд бракосочетания. С огромным трудом мать, вдовствующая маркграфиня Саксонская и тетушка Ода уговорили его подождать, пока невесте исполнится шестнадцать лет – срока, установленного германскими законами.