Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года Страница 9

– Товарищ капитан, давайте возьму вас на буксир, – шипел и срывался в рации голос лейтенанта Ерофеева. – Попытаемся прорваться вместе.

– Гусеница скручена, не выйдет.

Очередной удар потряс КВ командира роты. Машина продолжала жить, отстреливаясь из пушки и трех пулеметов. Но это не могло продолжаться долго.

Фугас, выпущенный из 105-миллиметровой гаубицы, врезался в кормовую часть башни. Броню пробить не смог, но смял пулемет, а динамический удар снаряда весом пятнадцать килограммов тяжело контузил пулеметчика и ранил мелкими осколками отколовшейся брони.

Ему пытались помочь, но парень в сознание не приходил, из носа и ушей текла кровь. Командир орудия Петр Бережной вел огонь по танку Т-3, который ускользал от снарядов и сумел с коротких остановок вложить два снаряда в борт «Клима Ворошилова».

– Ах, ты, гаденыш!

Бережной выстрелил в Т-3. Снаряд с недолетом врезался в землю и, отрикошетив, ударил в башню. Т-3 дал задний ход, но с другой стороны в КВ летели снаряды из пушки тяжелого танка Т-4.

Раздраженные упрямым сопротивлением «Клима Ворошилова», немецкие артиллеристы вели огонь едва не в упор. Загорелся подобравшийся слишком близко Т-4, но другой танк угодил снарядом в основание башни КВ и заклинил ее.

– Все, кроме Бережного, покидают машину! – крикнул Серов.

Но это оказалось непросто. Очереди сразу нескольких пулеметов не давали высунуться. Выбравшись через аварийный люк в днище танка, экипаж оставался прижатым к своей машине.

Контуженый танкист так и не пришел в себя, а двое других вели огонь из пулеметов ДТ, отгоняя немецких саперов.

Лейтенант Ерофеев и два уцелевших легких танка БТ-7 окружили машину своего командира, давая возможность экипажу спастись. Но сильный огонь заставлял их маневрировать.

Понимая, что без него ни Ерофеев, ни остальные танкисты не уйдут, Серов и Бережной подожгли запальный шнур упаковки тола и выбрались наружу.

– Быстрее, – торопил свой экипаж капитан. – Прыгайте на броню к Ерофееву.

Но это удалось сделать только сержанту Бережному. Остальные танкисты были срезаны пулеметными очередями. Петр Бережной взвалил на плечи тело капитана, пробитое тремя пулями, и, шатаясь, брел к танку Ерофеева.

Сержант был тоже ранен и едва шел. К нему на помощь подбежали танкисты из экипажа Ерофеева и положили командира на корму машины. На ходу пытались перевязать, но раны оказались смертельными.

«Клим Ворошилов» и два БТ-7 прорвались сквозь кольцо окружения и уходили по пустынной дороге, отстреливаясь на ходу.

Рота капитана Серова сумела задержать немецкие танки почти на двое суток. Люди не скрывали облегчения, что уходят из кольца. Сворачивали самокрутки, послышался даже смех. Из рук в руки передавали фляжки с разбавленным спиртом.

Но пили только пехотинцы и танкисты, потерявшие в бою свои машины. Экипажи КВ и БТ-7 напряженно глядели по сторонам. На войне не знаешь, что ждет тебя за поворотом. Эту истину усвоили все.

Глава 3

Ищем своих…

Ближе к вечеру все три уцелевших танка свернули в лес. Гнали бы и дальше в надежде найти свою отступавшую бригаду или присоединиться к какой-либо воинской части.

Но пришлось прятаться от налетавших два раза немецких самолетов. Пока везло, что день был пасмурный, авиация сильно не надоедала. Однако самолеты-разведчики изредка появлялись.

«Мессершмитт-109» пронесся на скорости, мелькнув серебристым, как у судака пузом в просветах между низкими сырыми тучами. Группу Серова он либо не заметил, либо не посчитал нужным связываться. Чего там три танка, когда на обочинах застыли десятки машин. Большинство разбитые, сгоревшие, но много вполне исправных на вид.

Второй раз налетела пара устаревших разведчиков «Хеншель-126». Эти машины с крылом над кабиной не гнали с такой скоростью и шли гораздо ниже, высматривая дорогу и лес. И пилоты в них сидели более опытные, знающие свое дело.

Но и Ерофеев был готов к такой встрече. Приказал заранее снять три пулемета для отражения возможных атак с воздуха. «Хеншели» кроме скорострельных пулеметов МГ-15 (тысяча выстрелов в минуту) несли по несколько бомб-«полусоток».

Пилоты решили, что удирающие без оглядки три русских танка, в том числе один тяжелый, как раз подходящая цель. Авиабомба весом пятьдесят килограммов не уступает по мощности тяжелому фугасному снаряду и при удачном попадании способна разнести и «тридцатьчетверку» и КВ.

Головной «Хеншель» не знал, что по обочине дороги уходят на восток машины, вышедшие из тяжелого жестокого боя. На броне сидят остатки пехотного взвода тоже воевавшего до последнего раненые и обожженные бойцы. Их уже не могла испугать пара самолетов с ярко-оранжевыми капотами и огромным черно-белым крестом через весь фюзеляж. Бойцы ждали этой атаки, приготовив пулеметы и винтовки.

– Ну, давай, не тяни! – держал наготове пулемет Петр Бережной, единственный уцелевший танкист из экипажа капитана Серова.

Щелкали затворами винтовок красноармейцы из взвода младшего лейтенанта Трифонова. Даже раненые и обожженные танкисты нашаривали в карманах пистолеты и «наганы».

Головной «Хеншель» пошел в атаку с пологого пикирования, снизившись до высоты пятисот метров. Танки продолжали свой ход, а навстречу «Хеншелю» блеснули вспышки пулеметных очередей и винтовочных выстрелов. Пули звенели о металл, пробивая фюзеляж и крылья. Пилот понял, что снижаться дальше опасно – надо срочно выходить из зоны обстрела. Чтобы облегчить вираж, он сбросил три бомбы сразу. Самолет встряхнуло, а скорость увеличилась.

Второй «Хеншель» тоже сбросил бомбы. Не следует представлять, что экипаж самолетов охватила паника, и они бросали бомбы куда попало. Легли «полусотки» довольно точно, хотя ни в одну из машин не попали. Однако крупный осколок пробил броню БТ-7 и смертельно ранил заряжающего.

Погиб один из бойцов взвода Трифонова. Взрывная волна сбросила с брони несколько человек, от удара умер обожженный танкист.

«Хеншели» улетели, не делая больше попыток атаковать русские танки, хотя имели на вооружении четыре пулемета. Один самолет был поврежден, двигался рывками, то теряя высоту, то густо дымя перегревшимся двигателем, с усилием удерживая курс.

– Крепко ему врезали, – сказал взводный Трифонов. – Вон, сосну едва крылом не задел. Шлепнется где-нибудь.

– Шлепнется или нет, неизвестно, – отозвался Ерофеев, – но «Юнкерсы» может по рации вызвать. Нам лучше с дороги убраться.

Остановились среди густых развесистых дубов. В первую очередь надо было заняться ранеными и обожженными. Двое танкистов, обгоревшие до костей, были обречены. Помочь им никто бы не смог.

Медсестра Сима Долгова смотрела на обреченных людей, не зная, что делать. Фельдшер Иван Лыков пытался влить им в рот разбавленного спирта, но это удалось сделать только молодому лейтенанту. Второй танкист с запекшимся ртом и горлом не мог глотнуть даже воды.

Лейтенант лет двадцати, с трудом выталкивая слова, хрипло спросил:

– Скоро до своих доберемся?

– Скоро, – кивнула Сима. – Постарайтесь поспать.

– Егором меня зовут, – так же медленно, с усилием продолжал лейтенант. – Если умру, документы…

На большее сил у него не хватило, и он похлопал ладонью по нагрудному карману, давая понять, что там находятся документы. Подошел Федор Ерофеев, тронул его за плечо:

– Ты брось насчет «умру». Тебе еще жить и воевать. Подумаешь, шкура обгорела. Заживет…

– За-жи-вет, – с трудом повторил Егор и закрыл глаза.

Фельдшер Лыков и медсестра Сима вытаскивали пинцетами мелкие осколки у раздетого до пояса сержанта-танкиста. Тот скрипел зубами от боли и напрягал крепкие мышцы. Не выдержав, попросил:

– Налейте еще спирта, а я передохну хоть пяток минут. Сколько железяк еще осталось?

– На, пей свой спирт… сколько осталось, столько и вытащим, – протянул ему кружку Иван Лыков.

Это был сержант-башнер из танка БТ-7, пробитого осколком авиабомбы. Заряжающий с накрытой окровавленной тряпкой головой лежал вместе с другими погибшими, среди которых был их командир роты капитан Серов.

– Повезло тебе, – сказал Лыков. – Осколок от авиабомбы размером с ладонь. Мог бы и танк поджечь, а удар парнишка-заряжающий на себя принял. Вас всех спас.

– Режьте дальше, – перебил его наводчик, – а то еще спирта просить буду.

– Больше не получишь. Терпи.

Через полчаса перебинтованный от пояса до плеч сержант, покачиваясь, дошел до навеса, где лежали остальные раненые, и опустился на бушлат.

Раненых и обожженных было семь человек. Из них трое, по словам фельдшера Лыкова, безнадежные. Остальным оказали помощь, перевязали, сменили старые повязки, промыли раны.

Сима Долгова, небольшого роста, со светло-русыми, коротко стриженными волосами, непроизвольно прижалась к Федору Ерофееву, который слушал доклад своего временного заместителя, лейтенанта Астахова Никиту.