Колин Маккалоу - Травяной венок. Том 2 Страница 9

– Луций Юлий, – сказал Цепион, – это же смешно. Не имея других доказательств, кроме двух инцидентов в двух городах, мы сидим здесь, налагаем tributum, говорим об отправке на войну пятнадцати легионов, выделяем сенаторов для закупки многих тысяч кольчуг и мечей и всего остального, посылаем людей управлять провинциями и не удосуживаемся даже созвать представителей провинций. Следующим вашим предложением будет мобилизация всех мужчин римлян и латинян до тридцати пяти лет!

– Я это сделаю, – прочувствованно ответил Луций Цезарь. – Однако, дорогой мой Квинт Сервилий, тебе нечего опасаться – ты ведь старше тридцати пяти лет, – он сделал паузу и добавил: – По крайней мере, по годам.

– Мне кажется, – заносчиво сказал Катул Цезарь, – что Квинт Сервилий может оказаться прав – я только говорю, может! – Действительно, мы могли бы ограничиться теми людьми, которые сейчас находятся в строю, и провести дальнейшие приготовления, как наметили, при условии, если сведения о крупном восстании подтвердятся или не подтвердятся.

– Когда нам нужны солдаты, Квинт Лутаций, они должны быть готовы к сражениям и снабжены для этого всем необходимым, – раздраженно ответил Скавр. – Сейчас их нужно уже обучать. – Он повернулся к сидевшему справа. – Гай Марий, сколько потребуется времени для того, чтобы превратить новобранца в хорошего солдата?

– Для того чтобы послать в битву – сто дней. Но это еще не будет хороший солдат. Таким его сделает только его первое сражение, – сказал Марий.

– Можно ли уложиться в срок, меньший, чем сто дней?

– Можно, имея хороший исходный материал и обучающих центурионов выше среднего уровня.

– В таком случае нам легче найти хороших центурионов для выучки солдат, – сурово сказал Скавр.

– Я предлагаю вернуться к более насущным делам, – напомнил Луций Цезарь. – Мы говорили о сенатском надзоре за организацией снабжения и экипировки легионов, которых у нас пока еще нет. Мне кажется, нам надо назначить несколько сенаторов на руководящие посты, и пусть каждый из них наберет свою команду – я имею в виду сенаторскую группу. Видимо, следует подбирать только таких людей, которые по той или иной причине не пригодны для участия в боях. Прошу предлагать кандидатуры.

Речь зашла о сыне старшего легата Гая Кассия, умершего в Бургудалии в плену у германцев – Луцие Кальпурнии Пизоне Цезонине. В результате неизвестной болезни, которая поражала детей летом, у него усохла левая нога, и он был признан негодным к военной службе. Он был женат на дочери Публия Рутилия Руфа, ныне находившегося в изгнании. Пизон был умен и очень страдал по поводу преждевременной смерти своего отца, а особенно из-за денег, к которым тот имел отношение. Когда он узнал, что на него возлагаются обязанности по всем военным закупкам, глаза его заблестели. Теперь он мог одновременно сослужить хорошую службу Риму и наполнить свой кошелек вместо того, чтобы пропадать в безвестности! Улыбаясь, он сидел в полной уверенности, что справится с обеими этими задачами.

– Ну а сейчас перейдем к распоряжениям и диспозиции, – сказал Луций Цезарь; он уже утомился, но не собирался заканчивать заседание, пока не будет рассмотрен последний вопрос. – Так как же нам лучше всего организовать наши действия? – спросил он.

Согласно правилам он должен был адресовать этот вопрос непосредственно Гаю Марию. Но он не был поклонником Мария и, вместе с тем, чувствовал, что Марий не тот человек. К тому же Марий уже выступал и сказал свое слово. Глаза Луция Цезаря испытующе перебегали с одного лица на другое. Затем он резко повернулся к тому, первому, кто мог ответить вместо Мария:

– Луций Корнелий, именуемый Сулла, я хотел бы выслушать твое мнение, – произнес старший консул, стараясь говорить как можно внятнее, потому что городским претором был также Луций Корнелий, именуемый Цинна.

Неожиданно названный Сулла вздрогнул, тем не менее был готов к ответу:

– Если нашими врагами являются те восемь народов, которые прислали к нам депутацию, то, возможно, нам придется воевать на два фронта: на востоке – по Соляной и Валериевой дорогам и на юге, где самнитское влияние простирается от Адриатики до Тускана в заливе Кратер. Сначала взглянем на юг: если апулийцы, луканы и венусины присоединятся к самнитам, так же как гирпины и френтаны, юг станет самым решающим и опасным театром военных действий. Мы должны выделить еще две зоны: северную, включающую территории к северу и востоку от Рима, и центральную, расположенную к северу и западу от Рима. На центральном театре военных действий против нас будут действовать марсы, пелигны, марруцины, вестины и пицены. Заметьте, что я не принимаю во внимание в данный момент Этрурию, Умбрию и Северный Пицен.

Сулла перевел дух, он спешил, потому что все кристально ясно виделось уже его мысленному взору.

– На юге наши противники будут стараться отрезать нас от Брундизия, Тарента и Регия. В центре или на севере они предпримут попытку отрезать нас от Италийской Галлии, очевидно, вдоль Фламминиевой дороги, а может быть, вдоль Кассиевой. Если им это удастся, то единственным путем, связывающим нас с Италийской Галлией станут Аврелиева дорога и дорога Эмилия Скавра до Дертоны, а далее до Плаценции.

– Сойди на ораторское место, Луций Корнелий, именуемый Сулла, – прервал его Луций Цезарь.

Сулла спустился вниз, незаметно подмигнув Марию; ему было приятно вот так украсть этот анализ у старого хозяина. То, что он вообще так поступил, имело сложные причины – это было сочетание горькой обиды за то, что сын Мария жив, а его сын умер, за то, что когда он вернулся из Киликии, никто в палате, включая Мария, не пригласил его сделать полный доклад о его деятельности на Востоке, и мгновенное осознание того, что самим фактом своего выступления именно в этот момент он, наверное заходит слишком далеко. «Плохо дело, Гай Марий, – подумал он, – я не хотел причинять тебе боль, но так уж выходит».

– Я считаю, – продолжал он с ораторского места, – что нам понадобятся на поле боя оба консула, как уже говорил Луций Юлий. Один консул направится на юг, поскольку Капуя жизненно важна для нас. Если бы мы потеряли Капую, то лишились бы наших лучших учебных лагерей, равно как и города, прекрасно приспособленного для снабжения и обучения солдат. В Капуе, разумеется, должен находиться главный консулар по рекрутскому набору и подготовке вместе с консулом, командующим войсками. Кто бы из консулов ни пошел на юг, ему придется сдерживать все силы, которые бросят на него самниты и их союзники. Что могут предпринять самниты – это двинуться на запад по своим излюбленным путям, в обход Ацерры и Нолы к морским портам на южной стороне залива Кратер – Стабии, Салернию, Помпеям и Геркулануму. Если они захватят один из них или же все, то получат на Тусканском море преимущества гораздо большие, чем от захвата любого порта на Адриатике к северу от Брундизия. И таким образом они отрежут нас от крайнего юга.

Сулла не был великим оратором, познания в риторике он получил минимальные, и его карьера в палате продвигалась от одной войны до другой. Но это не было выступлением напоказ. Все, что от него требовалось – это говорить откровенно.

– Северный или центральный театр военных действий более сложен. Нам следует полагать, что все земли между Северным Пиценом и Апулией, включая горную часть Апеннин, находятся в руках противника. Здесь сами Апеннины являются для нас главнейшим препятствием. Если мы будем держаться за Этрурию и Умбрию, то с самого начала нашей кампании следует произвести хорошее впечатление на их италийское население. Если мы этого не сделаем, Этрурия и Умбрия переметнутся к противнику, и мы потеряем наши дороги и Италийскую Галлию. Один из консулов будет командовать на этом театре военных действий.

– Но, конечно же, нам нужен верховный командующий, – вмешался Скавр.

– Из этого ничего не выйдет, глава сената. Наши собственные земли разделяют два театра военных действий, как я уже описал, – твердо сказал Сулла. – Лаций длинен, он протянулся до Северной Кампании, поэтому в этой части Кампании мы с большей вероятностью можем ожидать лояльного к нам отношения. Сомневаюсь, что Южная Кампания будет к нам лояльна, если восставшие выиграют хотя бы одну битву. Это маловероятно в отношении самнитов и гирпинов. Стоит припомнить пример с Нолой. Восточнее Лация Апеннины непроходимы, а рядом с ними находятся помптинские болота. Один верховный командующий должен был бы отчаянно метаться между двумя далеко отстоящими друг от друга зонами конфликта и не смог бы соответствующим образом держать их под контролем. Да, мы будем сражаться на двух отдельных фронтах! Если не на трех. На юге, возможно, будет проходить одна кампания, поскольку Апеннины ниже всего там, где смыкаются Самний, Апулия и Кампания. Однако на северном и центральном театрах военных действий горы настолько высоки, что здесь образуются две зоны: северная и центральная. Земли марсов, пелигнов и, возможно, марруцинов составят отдельный театр, отдельный от пиценов и вестинов. Я не представляю себе, как мы сможем сдерживать всех италиков, сражаясь только в центре. Вероятно, окажется необходимым направить армию в восставшую часть Пицена через Умбрию и Северный Пицен, проведя ее по адриатическому склону гор. В то же самое время мы должны продвинуться восточнее Рима в земли марсов и пелигнов.