Василий Седугин - Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство Страница 9

— Хорошо, остаемся, — подытожил Чех. — Торгуем и наблюдаем за дворцом.

Все понимали, что решение принято больше для успокоения совести и какие-нибудь новые возможности освободить Тибула вряд ли появятся.

Прошло еще два дня, которые не принесли ничего нового. На третий день к Леху подошла богато наряженная девушка, стала придирчиво перебирать драгоценности, деловито прицениваясь. Чех, стоявший неподалеку, остолбенел: это была дочь конунга, которая в скором времени должна была выйти замуж за княжича из племени лангобардов. Решение созрело моментально: похитить княжну, а потом обменять ее на Тибула!

Лех перед ней бесом:

— А вот кольцо с сапфиром необыкновенной красоты, все придворные будут любоваться, глаз не оторвут… Или красивое колье, которое тебе, княжна, едва ли когда приходилось видеть. Суди сама: изумруд в кольце семи крупных сапфиров напоминает глаза влюбленного юноши…

Однако княжна оказалась глухой к соблазнам купца, товар ее явно не привлек, и она уже собралась уходить, как к ней подступил Чех:

— Может, княжну заинтересует византийское ожерелье изумительной красоты, которое хранится у меня в хижине. Я везу его для супруги бодричского князя, моего господина. Но я знаю, что у княжны скоро состоится свадьба, ради такого случая я готов уступить его, хотя мне нелегко на это решиться…

Княжна заколебалась. Как видно, ей хотелось увидеть необыкновенное украшение, но она не решалась пойти с незнакомыми мужчинами, тем более что была без охраны.

— Наша хижина рядом с дворцом, — убеждал ее Чех. — Вот она, всего в двадцати шагах отсюда.

— Так принесите ваше ожерелье сюда, — нетерпеливо проговорила она. — Если оно мне понравится, я наверняка его куплю.

— Нет, княжна, — уперся Чех, втайне надеясь на всесильное женское любопытство и непреодолимую тягу к украшениям. — Ожерелье стоит целого состояния, а тут шныряют воры и проходимцы. Я не стану рисковать. К тому же супруга бодричского князя купит у меня обязательно.

И княжна решилась.

— Хорошо. Идемте смотреть ваше небывалое сокровище.

И первой направилась в хижине.

Чех незаметно подмигнул Леху и Руссу, приказывая следовать за собой.

Княжна смело вошла в помещение. Чех для вида покопался в сундуке, ожидая, когда войдут братья, а потом резко обернулся и закрыл ладонью рот девушки. Лех и Русс в это время схватили ее за руки и ноги и, несмотря на яростное сопротивление, опутали веревками, завернули в ковер и вынесли к телеге. Там они положили ее в приготовленную нишу. Лех поспешно запряг коней, а Чех и Русс перетаскали товары.

И вот они уже едут к крепостным воротам, напряженно всматриваясь в охрану: заметят что-нибудь подозрительное и задержат или пропустят беспрепятственно? Сердца у всех троих колотились бешено. Лех, не торопясь, остановил коней, Чех спрыгнул с телеги, не спеша направился к трем воинам, на ходу стараясь определить, кто из них старший. Кажется, этот, у него шлем из металлических пластин, а не из кожи и ножны меча нарядней. Чех поздоровался, спросил:

— Как служба? На месте не стоит?

Это была шутка, и старший ответил на нее тоже шуткой:

— Нет, служба идет. Да еще денег немного подбрасывает.

— А у нас что-то товар не в ходу в вашем городе. Хотим счастья попытать в другом месте.

— Что ж, дело верное. Может, там повезет.

Чех вынул кошелек с сестерциями — римскими монетами. Все трое жадно уставились на него. Он долго отсчитывал, протянул старшему положенное за проезд. Тот мельком взглянул, на лице появилось разочарование.

— Знаю, знаю, — опережая его слова, сказал Чех. — Служба у вас тяжелая, поэтому надо сверх того на вино и закуску подкинуть.

И щедро высыпал горсть серебряных монет.

Охранники облегченно вздохнули, заулыбались, а старший объявил:

— Ну уж точно тебе, славянин, в другом месте повезет!

Они уступили дорогу, и братья выехали в чистое поле. Стоял жаркий день. В просторном небе ни облачка, воздух застоялся, в ушах звенел стрекот цикад и кузнечиков. Но путники не чувствовали жары, им было ни до цикад, ни до кузнечиков. Нервы их были напряжены до предела.

— Через какое время, по-вашему, хватятся княжны? — спросил Чех.

— У нас не больше часа, — предположил Лех. — Няньки разные, девушки придворные, от которых княжна ушла, долго терпеть не будут, кинутся искать. Так что вскорости жди погони.

— Мы проедем вон до того поворота и свернем на проселочную дорогу, — сказал Чех. — Я заранее придумал, каким путем будем увозить Тибула, этого плана и будем придерживаться. За тем лесом течет большая река, возле нее запутаем наши следы. Вода все покроет и прикроет.

Оглянулся назад и — Леху:

— Стражники нас уже не видят. Ну-ка, наддай коням! Спешить надо.

Погнали по полевой дороге, думали, душу вытрясет на кочках или колеса разлетятся вдребезги. «Как она там? — мельком подумал о княжне Чех и решил: — Ничего, потерпит».

До леса домчались быстро, нырнули под спасительную сень деревьев. Проехав еще некоторое время, свернули в глухую чащу, остановились.

— Бросаем телегу и закидываем ее ветвями, чтобы не нашли, — распоряжался Чех. — Самое ценное переносим на своих коней, а я возьму княжну. Дальше будем продвигаться верхом.

Разгрузили телегу от товара, вытащили девушку, размотали ковер. На них выпученными глазами смотрело белое плоское измученное лицо.

— Жива? — подмигнув ей, спросил Чех и сам ответил: — Жива. Ты не бойся, ничего плохого с тобой не случится.

Подхватил легкое тельце, перекинул через круп коня, спросил:

— Готовы?

И, получив утвердительный ответ, первым тронулся через густые заросли леса. Солнце светило слева, стало быть, они ехали в правильном направлении, к реке. Княжна дергалась, мычала, проявляя недовольство, но он не обращал внимания.

Часа через три выехали к реке, довольно широкой, полноводной, с быстрым течением. Римляне звали ее Морувий, германцы — Мордер, а славяне нарекли ласковым именем — Морава. «Трава-мурава, спаси меня от злого духа, — почему-то вспомнилась Чеху сказка, которую длинными зимними вечерами напевным голосом повествовала ему мать. — Гибкими стебельками обвей, листочками зелеными покрой». Спрячет ли их, беглецов, эта своенравная и норовистая река?

Раньше, еще когда планировал похищение Тибула и намечал путь бегства по Мораве, он представлял, что берега там песчаные и ровные, а над кручами расстилаются просторные луга; вот по пескам и лугам и поскачут они во весь опор, в случае опасности в любую минуту готовые скрыться в окрестных лесах.

И только теперь, достигнув Моравы, понял свою ошибку. Короткие песчаные отмели чередовались с крутыми берегами; лес подступал к воде вплотную, на пологих местах курчавились заросли кустарника; где-то еще можно было проехать, а в иных местах приходилось брать лошадь под уздцы и вести за собой. Какая там скачка, чтобы уйти от погони вандалов! Тут за месяц до Дуная добраться бы… А ведь враг не из дураков, наверняка будет послана погоня в разных направлениях, в том числе и на Мораву; возьмут голыми руками.

Но ничего этого Чех братьям не сказал. Они спустились к воде, чтобы напоить лошадей и самим напиться и сполоснуться.

— Может, княжну освободим? — спросил сердобольный Русс. — Все равно бежать ей некуда.

— И то правда, — поддержал его Лех. — Намучилась, бедная. Пусть отдохнет.

Чех подошел к пленнице. Она лежала на боку и, кажется, не подавала признаков жизни. Но едва он ее дотронулся, как она встрепенулась и уставилась на него ненавидящим взглядом. Впрочем, на Чеха это не произвело никакого впечатления.

— Слушай меня внимательно, — внушительным голосом сказал он ей. — Я сейчас выну кляп изо рта. Если не будешь орать и бесноваться, то развяжу. Ты поняла меня?

Она ничего не ответила, а продолжала сверлить его яростным взглядом.

— Ну ладно, — продолжал он. — Будем считать, что основной смысл моих слов до тебя дошел.

Он вынул кляп из ее рта, подождал, пока она отдышится. Кричать вроде не собиралась. Умница, можно теперь развязать веревку.

Девушка расправила плечи, стала растирать руки, ноги, потом глянула на Чеха и проговорила с ненавистью:

— Ну тебе, славянин, так не пройдет измывательство надо мной! Дорогой ценой заплатишь!

Чех не обратил внимания на ее слова, окинул взглядом окрестность и, указывая рукой на небольшой заливчик в реке, сказал:

— Иди, княжна, вон за те кусты. Можешь умыться, искупаться, привести себя в порядок. Никто подглядывать за тобой не станет. Но только без глупостей. Попытаешься сбежать, снова свяжу и так довезу до римских пределов.

Она фыркнула, как кошка, но встала и направилась в указанное место.

Лех между тем вынул кусок копченого мяса, хлеб, они присели на вмытое в песок дерево, стали перекусывать.