Алиса Плис - Гений Одного Дня Страница 9

 - Ха, да будь у тебя хоть десять высших образований, я бы ни за какие гроши не взял бы тебя сюда – как был дуб дубом, так им и останешься. Иметь с тобой дело, всё равно что обретать себя заранее на поражение, - посмеиваясь, сказал большой человек, кося взгляд на Николаса. – Господин, вы не соглашаетесь на спор, который, вы уверены, выиграли бы в свою пользу? И при этом говорите, что вы самый рискованный человек?

 -  Ах так?! – вновь взвизгнул Витус, - на, на эти свои тридцать пять крон, подавись ими! Оставь меня в покое!

               В этот момент Николаса вновь скрутило от голода, и он схватился за живот. Большой человек внимательно наблюдал за появлением выражения боли на лице человека, и прекрасно понял причину неприятности серба. Он вновь пересчитал свои деньги и громко сказал, чтобы слышали все участники спора:

 - Даю слово, если этот молодой человек починит электродвигатель, я покормлю его на свои деньги!

 - Ставлю тридцать пять крон, что он его не починит! – невозмутимо сказал Витус, обнаружив в себе приступ решимости. Спорщики пожали друг другу руки, после чего указали Николасу на капот автомобиля.

                Серб приблизился с жаждой доказать себе что-то к автомобилю и склонился над ним, суматошно перебирая в голове все схемы, чертежи. Тщательно вспоминая каждый. Пока голова вспоминала и думала, руки инстинктивно потянулись к электродвигателю  и принялись копаться в капоте. Кроткий человек сел за руль автомобиля, готовый при удачном стечении обстоятельств завести машину. По мере того, как Николас это делал, улыбка, злобная и беспощадная, на лице Витуса стала появляться всё чётче и чётче. Внимательно следя за тем, что делает Николас, в определённый момент он воскликнул, радостно хлопнув себя по штанам:

 - Вы посмотрите, он даже не те провода берёт в руки, олух царя Небесного! Я же говорил, что этот человек ни с чем не сможет справиться! Да вы посмотрите, как неуверенно он копается в капоте, явно же от того, что ничего не смыслит и не пони…

                  Витус не договорил, так как его речь прервало обстоятельство одно. Машина… завелась! Он от удивления разинул рот, а глаза Николаса радостно заблестели. Возился он недолго, как оказалось точно и верно. Одобрение засветилось в глазах большого человека. Он взглянул на Витуса, и без лишних слов выхватил из его рук тридцать пять крон, на лице маленького человека читались досада и поражение. Он этого не ожидал!

 - Вот ваши деньги, молодой человек. Прибавьте к ним мои, и идите есть. Я думаю, своими знаниями вы это заслужили. Побольше мы нам таких понятливых людей. Пусть без образования, зато с головой, - он многозначительно посмотрел на Витуса.

             Николас с радостью взял в руки деньги. Настоящие деньги. Он повернул голову, и, уловив взглядом какой-то небольшой магазин, решил припустить туда, чтобы не дай Бог, не развилась язва желудка. Первые деньги, заработанные в незнакомой стране за свои ранние знания. Вот они ему и приходились. Есть хотелось ужасно, ни с кем не попрощавшись,   Николас кинулся бежать в магазин. Скорее! Скорее! С ночи во рту не побывало и жалкой крохи во рту!     

 - Молодой человек, постойте!

               Обернувшись назад, Николас обомлел и остановился.     

Глава четвёртая

Всё началось с закона о бутерброде. Взяв на нож масло из фирменной, разукрашенной яркими красками коробочки, человек не спеша намазал его на хлеб, но на миг о чём-то задумался,  и нож резко соскользнул вниз, задев руку, которая от неожиданности выпустила хлеб, после чего тот упал на стол. Прокляв  изобретателя закона о том, что бутерброды падают маслом вниз, Гай Гезенфорд поднял с брезгливостью хлебец от скатерти. Во рту встал неприятный привкус. Есть расхотелось. Всё сливочное масло осталось на скатерти – ещё экономность называется. Треть коробки ушла впустую. С презрением тем же ножом пришлось отскрёбывать масло от скатерти и выкидывать – вкус скатерти портил всё. А ведь последнюю только вчера постирали, выгладили, и всё, чтобы он её сейчас испачкал своим любимым сливочным маслом.  Растяпа! Из царапины на руке пошла кровь. И тогда Гай понял, что день не задастся.  Как он понял это впоследствии, его предположение подтвердилось.

              Надо было торопиться, а посему, так и не позавтракав, - случай с бутербродом отбил всякий аппетит, Гай поспешил прочь из четырёх стен навстречу миру и новому дню. Три раза пришлось возвращаться туда и обратно, благо он забывал постоянно что-то – всякие мелочи, бумаги, ключи, но без них он будет бесполезен, и вряд ли то-то сможет сделать один.  Он быстро и решительно выскочил на улицу, осмотрелся. Затем проверил, всё ли взял с собой, и, убедившись, что в четвёртый раз возвращаться не надо, прогулочным шагом отправился туда, ради чего он оказался здесь.

                       За те несколько дней, что Гай провёл в этом городе, он его просто невзлюбил. Если бы не дела, связанные с работой, его бы калачом не заманили бы в этот маленький хорватский городок. Но так уж получилось, что, во-первых, он лучше всех других имеет дороги к Праге, а во-вторых, здесь проходят то и дело какие-то собрания, благо большая часть филиала компании «Wingerfeldt Electric» из-за большой прибыли располагалась именно тут. Правильнее сказать, отсюда и началась эта компания, основанная в далёком 1893 году знаменитейшим на всю Европу учёным Вингерфельдтом, пребывавшем сейчас в апогее славы. Поэтому хочешь ты, или не хочешь, а ехать сюда надо. Благо деньги – без них никуда. Да и работу потерять не хочется.

                      Этот город был распложен чуть выше границы Сербии и Австро-Венгрии, через него проходили важнейшие пути и дороги. Назывался этот город Госпич. Отсюда же, к сведению, была и мать Николаса Фарейды. И снова вернёмся к теме. Гористый и малонаселённый район ничем не радовал Гая. К слову сказать, он побывал во многих городах Европы. Большую их часть знал, как свои пять пальцев. Никто так часто не ездил по городам и странам, как он. Никто не знал так хорошо Европу, как он. Куда бы Гай ни попал, он смог бы выбраться отовсюду. Знал несколько языков, что тоже неоднократно выручало его.

                     Родился Гай Гезенфорд на Туманном Альбионе, но так уж судьба сложилась, что покинув своё гордое и независимое островное государство, он принялся колесить по всей Европе, находя себе связи, друзей, заводя знакомства. Эти знания сделали его одним из самых ценных сотрудников компании, и ведь недаром же сам основатель отмечал его ловкость и сноровку как один из главных успехов компании. Благодаря этим связям Гай всегда, независимо от места своего положения был в курсе всех вещей и новостей. Эти же знакомства позволяли развивать бизнес дальше, выходя далеко за рамки плана. Прибыль, - вот что было самое главное, для чего жил Гай. Он не любил феерических проектов, если думал, что это пустое высасывание денег. Главным для него была чистая прибыль, которую он отрабатывал на полную катушку, целыми днями крутясь как белка в колесе.

                     А ведь всего пять лет назад он, один из ценнейших сотрудников компании, под рукой которого сосредоточилась мощная империя электрических машин постоянного тока, был простым бедным мальчишкой, вышедшим из разорённого рода бедных купцов Уэльса.

                    Когда родился второй ребёнок в семье Гезенфордов, родители пребывали в печали – кормить, и  одевать сына было не на что. Более ли менее его выходили, причём одежда ему, всегда доставалась от старшего брата, и он её донашивал – так как денег в семье не было, и давно последняя увязла в долгах. В ежедневный рацион входил самый дешёвый суп из воды, разведённой молоком и куском чёрствого, иногда и с плесенью хлеба. К тому моменту, когда Гая пора было записывать в школу, он настолько выглядел ужасно по сравнению со сверстниками, что год родители пребывали в метаниях, не зная, что делать. Худощавый, со впалыми щеками, острым взглядом, а в общем-то, кожа да кости, он выглядел просто ужасно. Во многие школы Гая не брали из-за низкого происхождения родителей. По блату, благодаря хорошим знакомым, его зачислили в школу Правоведения. Ибо для статуса его родителей, Гая пришлось бы зачислять в учреждение, полное всяких отбросов общества и существующее на одном честном слове.

                     Там-то Гай и ощутил, как сильно отличается его семья от других. Многие ученики приезжали на холёных рысаках, а ему, ни свет, ни заря, едва выпив горькой отстоявшейся воды, и размочив каменный кусок хлеба, идти по грязи, по лужам вперёд, к школе. Не дай Бог опоздать. Да, он был отличником. Но из-за того, что его фамилия как-то позорила школу (согласитесь, отпрыски дворян в начищенной одежде и этот молодой человек в изорванной – вещи несовместимые), его имя даже не помещали на мраморную доску, где значились имена лучших. Над ним всегда посмеивались, по классам ходили карикатуры, как он с сальной свечой учит уроки поздно ночью. Уже тогда общество вызывало у него презрение, он видел всю его порочность и глупость, думал, что когда-нибудь придёт то самое золотое время, и он сможет отомстить за все свои унижения.