Олечич и Жданка - Олег Ростов Страница 9

- Как же так?

- А вот так. Не смог я взять её в жёны против её воли. Зачем мне жена такая, которая на ложе отворачивать лицо своё будет? Даже пусть тело её и мне принадлежало бы, да душа нет. Пошёл я к Туру, так и так молвлю ему, не буду брать дочь твою женой себе. Не для урона чести твоей говорю это, ибо не хочу Вербицу против её воли брать. Не для того я тогда спасал её. Да и сам ты дядька Тур, разве будешь чинить единственной дочери насилие? Любит она другого.

Понурил он плечи свои могучие. Сразу как-то состарился. Но не стал Вербицу неволить. Взял того пастушка примаком в дом свой. Сам-то он богатый был. Много за свою жизнь добра из походов привёз. На вено я пастушку дал серебра. Ибо не голодранка она была, без вено в жёны её брать. Пастушок тот, пасти коров перестал. Лавку на приданное жены в Новагороде прикупил, да торговлишкой занялся. Я с того времени на подворье у дядьки Тура не был три года. В походы ходил. Выгорело во мне всё. А потом, спустя три года, пришли мы из похода на франков, дядька Тур не ходил уже с нами, не успел я на мостки ступить с драккара, как за мной он мальчонку прислал. Приехал я на коне на подворье его. Принял он меня в горнице своей. Смотрю, совсем постарел. Обнял я его. А он сидит, смотрит на меня, а в глазах слёзы.

- Олечич, ты же знаешь, что к тебе я как к сыну отношусь. – Говорит он.

- Знаю, дядько.

- Трудно мне говорить, но тут такое дело. Три года они живут, а детишек всё нет. Сколько мне ещё ждать осталось? И повёл я их обоих по ведуньям, да знахарям. – Слушал я его и не понимал, зачем он мне говорит это? А он продолжил. – Не нравился мне этот пастушок. Да что сделаешь, раз дочке мил он больше всего?! И тут ведуньи со знахарками в один голос речут мне, что одна, что вторая, что третья, зять мой пуст.

Я не мог понять, что значит пуст?

- Ты о чём дядька?

- Да всё о том. Семя его мёртвое. Не может он заронить жизнь в чрево жены своей. Видно либо сам он, либо кто из пращуров его зло какое совершили, что боги наказали род его угасанием.

Я смотрел на Тура и не знал, что делать?! И самое главное я то как могу помочь? Спросил его об этом, а он мне и говорит, что предложил Вербице от другого мужа понести. Она то здорова и благословлена богами на деток малых. Просил её взять себе другого мужа. Но Вербица отказалась. Сказала, что люб ей только один, муж её и другого ей не надо. Но понести от другого мужчины согласилась. И муж её, этот пастушок, согласился. Попросил Тур меня остаться с дочерью его, пока она не понесёт. Три ночи я был у неё. Любила она меня жарко и неистово. Я уже подумал, что любовь у неё ко мне проснулась. Но на утро третьей ночи, она холодной стала. Сказала мне, что всё. Достаточно, понесла она. А чтобы я уходил. Спросил её почему, ведь любила же? Но что дева ответила, что не меня она любила, а мужа своего, представляя его на моём месте. Плюнул я тогда в сердцах и закрыл своё сердце окончательно. В положенный срок сына она родила. А через три года Тур тихо умер возле внука своего, которого любил больше жизни. Пастушок тот, всё хозяйство тестя своего к рукам прибрал.

- А ты сына видел своего?

- Не сын он мне, хоть и родной по крови. Пастушок в род его ввел, по ритуалу, а значит перед людьми и богами он настоящий отец, а не я. Понимаешь?

- Понимаю, Олечич. – Жданка смотрела на меня странными глазами. Потом протянула руку и погладила меня по щеке. – Поэтому ты больше никому любви своей не дарил?

- Не дарил. Хотя дев много у меня было за эти годы. Особо много среди полонянок, ведь в походы и набеги ходил. Города большие и малые брали на меч. Имена многих из них я даже и не знал. Да и самих дев забывал на утро, отдавая их другим.

- А Вербица как?

Я пожал плечами:

- Видел её два года назад на торжище в Новагороде. Муж то её совсем раздобрел. Жену себе вторую взял, да с дитем уже. Вдову чью-то. Вербице пришлось смириться, так как он всё в своих руках держит. Да и муж он её, а значит господин для неё. Она покорится обязана. Смотрели мы друг на друга долго, но я не подошёл к ней и не заговорил. И она не решилась, хотя видел, хотела. Но ничего уже не дрогнуло у меня при виде её. Да и поблекла она как-то за время это. Посмотрел отвернулся и ушел по своим делам. Вот так вот, Жданушка.

Потекли дни и ночи. Всё, что можно в доме и в пристройках я поправил вместе Олесем. А пару дней назад пошли с Олесем на охоту. Я в лесу подметил семейство диких свиней. Надо было его навестить. Нужно было мясо. А то рыба, да разные плоды растений и деревьев надоели. Да и брату с сестрой не помешало бы. Заметил я, что мясное они редко едят. Если только дичь, которую Олесь подстрелит из своего лука. Семейство нашли быстро. Они желудями лакомились. Накинул тетиву на свой хазарский лук. Стрела, с широким плоским наконечником вошла в свинью как нож в масло. Визг. Свиньи рванули в сторону, но через несколько шагов мать семейства упала. За это время я успел подстрелить полосатого поросёнка. Отлично, теперь мясо у нас будет! И в этот момент показался секач. Папа семейства. Я видел, как побледнел Олесь. Ага, значит с ним он встречался и чудом сумел избежать гибели.

Он остановился в шагах пятнадцати от нас. Здоровый, в холке достигал мне выше пояса. Покрытый щетиной. Маленькие глаза налились кровью и горели красным. Клыки как кинжалы.

Я отбросил лук. Здесь и сейчас он не поможет.

- Олесь, лезь на дерево! Быстро. – Сказал ему, продолжая смотреть на секача. Выхватил из петли на спине свою секиру. В этот момент он бросился на