Сокровище тамплиеров - Джек Уайт Страница 9

Морэй пожал плечами.

— Возможно, ты прав. Но когда мы собирались покинуть безопасное пристанище в Ла Сафури, жену Раймонда уже осаждали в Тивериаде. И всё равно Раймонд сказал, что скорее лишится жены, чем подвергнет опасности всё наше войско. Думай, что хочешь, но, на мой взгляд, изменой тут и не пахнет.

Некоторое время Синклер молчал, потом сморщился, стиснув зубы от боли, и наконец со вздохом проговорил:

— Может, и так. Что толку теперь об этом спорить, ведь сделанного не воротишь. А сейчас нам нужно выяснить, что происходит на вершине. Ты сумеешь незаметно подсмотреть?

— Да, в скалах есть местечко, откуда можно понаблюдать. Пойду посмотрю, что там и как.

Морэй вернулся в считаные минуты, двигаясь боком, на манер краба, и пригибая голову, чтобы его не заметили сверху.

— Сарацины приближаются, — прошептал он, осторожно уложив Синклера на спину. — Спускаются вниз. Ими усеян весь склон, и, судя по всему, они направляются в нашу сторону. Через пять минут они окажутся здесь, и будет просто чудом, если нас не увидят и не вытащат отсюда. Поэтому молись, Алек. Молись, как никогда раньше не молился, но молча.

Где-то поблизости заржала лошадь, ей ответила другая. Копыта застучали по камням как будто прямо над двумя застывшими людьми, потом звук отдалился.

Целый час друзья лежали неподвижно, затаив дыхание и ожидая, что в любой миг их обнаружат и захватят в плен. Но вот все звуки стихли, и после долгого ожидания Морэй рискнул выползти из укрытия и оглядеться.

— Они уехали, — объявил он из горловины расщелины. — Похоже, наверху никого не осталось, все двинулись к Тивериаде.

— Да, туда они и отправятся первым делом. И цитадель им сдастся. Теперь, когда армия уничтожена, Тивериаде надеяться не на что. Что ещё ты видел?

— Клубы пыли движутся с хребта к лагерю Саладина, что к востоку от Тивериады. Этот лагерь будет побольше иного города. Кто спускается, я не разглядел, но пылят они здорово. Видно, движется немалая толпа.

— Может, это пленные, которых захватили ради выкупа, и их стража?

Некоторое время Лаклан Морэй сидел молча, насупившись и покусывая губу, потом пробормотал:

— Пленные, говоришь? А храмовники среди них есть, как ты думаешь?

— Возможно. Почему бы и нет?

Морэй слегка покачал головой.

— Я думал, что храмовникам запрещено сдаваться, что они обязаны сражаться до смерти. Раньше такого не бывало, чтобы они сдавались в плен: всегда — только смерть или слава. Они никогда не оставались в живых, потерпев поражение, но...

— Ты прав — «но». И всё же ты ошибаешься. Правила ордена запрещают сдаваться противнику, меньше чем в пять раз превосходящему храмовников числом, но сегодня сарацинов было куда больше. Лучше сдаться, быть выкупленным и продолжить борьбу, чем бессмысленно погибнуть в безнадёжной схватке. Однако мы не погибли, не попали в плен, и нам нужно выполнять свой долг. Мы должны найти способ вернуться в Ла Сафури, чтобы известить о случившемся, а оттуда отправиться в Иерусалим. Давай продумаем, каким путём двинемся. Если Саладин разделил своё войско на две армии, которые находятся к югу и к востоку от нас, придётся вернуться той же дорогой, какой мы сюда явились, в надежде избежать патрулей. Надежда невелика, поскольку сарацины будут прочёсывать местность в поисках уцелевших, таких как мы. Ну-ка, помоги сесть.

Но едва Морэй начал осторожно приподнимать товарища, обхватив его за талию, как Синклер стиснул зубы от боли, краска снова отхлынула от его лица, на лбу и губах выступили бисеринки пота. Испуганный Морэй не знал, что делать, и никак не мог уразуметь, почему Синклер настойчиво пытается повернуться на правый бок. Только в самый последний момент до Морэя дошло, и как раз вовремя: он едва успел отстраниться, когда Синклера вырвало.

Потом Синклер долго лежал, дрожа и пытаясь отдышаться, слабо мотая головой. Лаклан Морэй сидел рядом, ломая пальцы и гадая, что же делать, чем помочь другу.

Мало-помалу затруднённое дыхание раненого выровнялось, он распахнул глаза и посмотрел на Морэя.

— Лубки, — слабым голосом произнёс Синклер. — Нужно забрать мою руку в лубки и закрепить их, иначе я не смогу пошевелиться. Найдётся здесь что-нибудь подходящее?

— Не знаю. Схожу посмотрю.

И снова Морэй выбрался из убежища и скрылся, оставив Синклера одного. На сей раз храмовник утратил всякое ощущение времени и понятия не имел, долго ли оставался один. Но, открыв глаза, он увидел над собой участливое лицо Морэя.

— Нашёл что-нибудь?

Морэй покачал головой.

— Нет, ничего подходящего. Только несколько древков от стрел, но они слишком лёгкие и гибкие.

— Копья. Нам нужно хорошее древко копья.

— Это я понимаю, но, похоже, сарацины собрали и унесли всё оружие. И само собой, забрали коней. Мне придётся поискать древко копья выше по склону.

— Тогда я пойду с тобой, только дождёмся сумерек. Здесь оставаться нельзя, а разделяться слишком опасно. Разрежем мою рубашку на полосы, как следует примотаем сломанную руку к груди, и я буду опираться на тебя, как на костыль.

К счастью, моя правая рука не пострадала и в случае чего я смогу взяться за меч.

Морэй всё же сделал несколько вылазок и нашёл стрелы, чтобы смастерить временный лубок. К тому времени, когда сломанная рука Синклера была зафиксирована так, что храмовник мог двигаться, не чувствуя сильной боли, уже смеркалось.

Когда друзья решили, что сумерки сгустились достаточно, чтобы их укрыть, но недостаточно, чтобы нельзя было разглядеть дороги, они направились вверх, к гребню хребта, уходившего к горизонту. Карабкались они медленно. Путь по круче давался нелегко, и, хотя они старались получше позаботиться о руке Синклера, тряска и напряжение давали о себе знать. Спустя несколько часов у