Владимир Першанин - Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

Владимир Першанин

Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

Глава 1. Карпаты, июль сорок четвертого

Стрельба впереди понемногу смолкала. Прозвенела, набирая высоту, мина, и взорвалась, раскидав сноп камней. Отстучала одна-другая пулеметная очередь, хлопнули несколько выстрелов, и наступила временная тишина.

К старшему лейтенанту Чистякову, командиру батареи тяжелых самоходно-артиллерийских установок СУ-152, подошел танковый комбат Антон Болотов.

– Ты видел? Разведка накрылась.

Капитан мог бы об этом не сообщать, Александр Чистяков наблюдал все сам. Головная «тридцатьчетверка» получила попадание в лоб и сразу вспыхнула. Вторая машина крутнулась, уходя от удара, но болванка врезалась в башню, сорвав ее с погона. Механик-водитель сумел загнать танк под скалу, однако «тридцатьчетверка» поймалала еще один снаряд.

Третья машина во взводе разведки, легкий Т-70 горел посреди извилистой каменистой дороги, рядом лежало тело одного из танкистов, комбинезон на нем дымился, а затем вспыхнул.

От «тридцатьчетверки» с накренившейся башней, прижавшейся к скале, бежал стрелок-радист. Механик оставался возле полуразбитой машины с сорванной гусеницей. В руках он держал автомат и наблюдал за поворотом. Командир танка и башнер, видимо, погибли. Стрелок-радист, тяжело дыша, пытался доложить о случившемся, но из горла вырывалось лишь хрипение.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил капитан Болотов.

– Воды ему дайте, – хмуро посоветовал Александр Чистяков. – Пусть отдышится.

Старшему лейтенанту не нравилась торопливость, с которой комбат сунул в эту дыру между скал танковый взвод. Немецкая артиллерия разнесла его в считаные минуты. Хорошо, хоть роту не бросил!

Наконец отдышавшийся радист доложил, что командир танка погиб, а башнера всего смяло, лежит без сознания. Машина вышла из строя, уцелел лишь курсовой пулемет.

– На хрен мне твой пулемет! – переступал с ноги на ногу Антон Болотов. – Кто стрелял по вам? Сколько огневых точек видел?

– Стреляли, – кивнул контуженный паренек. – Шарахнуло так, что я на минуту отключился. Очухался, а сверху кровь течет. Лейтенанта снарядом разорвало.

Радист снял танкошлем. Волосы на затылке слиплись от крови, пальцы сбиты. Что он мог видеть в своем закутке рядом с рацией через узкую смотровую щель?

– Слушай, Болотов, ты бы людей послал башнера вытащить, – сказал Чистяков.

Капитан отдал распоряжение, и вдоль скалы побежали к «тридцатьчетверке» двое санитаров.

– Дырка от снаряда большая? – спросил старший лейтенант.

– Средняя… вот такого размера. Но броню пробила, и лейтенанта, считай, на две половинки.

Парень стал показывать на пальцах примерный калибр немецкого снаряда. Выронил шлем, а когда стали его поднимать, шатнулся и едва не упал. Радиста подхватили и уложили на куртку. Санинструктор, быстро ощупав тело, сказал:

– У него сотрясение мозга и ребра сломаны. В санроту надо срочно.

– Уносите, – отмахнулся комбат.

Мгновенная гибель разведки вызвала у Болотова растерянность и одновременно раздражение.

– Пушка калибра 75 миллиметров сработала, – заметил Чистяков.

– Какая теперь разница? Три машины в момент. Вот сволочи.

– Разница в том, что если там орудие «восемь – восемь» установлено, то к нему не подсунешься. Впрочем, на таком расстоянии и «семидесятипятка» любую броню возьмет.

Тем временем немецкие минометчики исхитрились и запустили несколько мин, стараясь достать подбитый танк. Машину защищала скала, но фосфорный заряд разлетелся о камни шагах в десяти от «тридцатьчетверки».

Комки горящей зеленой массы усеяли дорогу, шипя пожирали краску на борту танка. Механик-водитель, судя по всему, не из робких, спихивал их с брони подобранной веткой. Ветка вспыхнула, как факел, обдав брызгами механика. Тот с руганью отбросил ее прочь. Санитаров, резво тащивших на носилках раненого, обстреляли из пулемета. Пули их не достали, но прошли совсем рядом, выбив фонтанчики искр из битого в крошево камня.

Санитары шарахнулись ближе к скале, едва не выронив носилки. С минуту стояли неподвижно.

– Чего застыли? – крикнул Болотов. – Бегом!

Тем временем механик, кого-то увидев, дал несколько очередей из автомата. В ответ снова заискрилась от пуль каменистая дорога.

– Добьют они его или в плен возьмут, – закуривая, проговорил Чистяков. – Группа подберется, мы их и не увидим за танком. Дай команду поджечь машину, ее под огнем не вытащишь. А парень пусть уходит, пока не поздно.

– Разбросался ты чужими танками, – огрызнулся Болотов. – Исправную машину бросать. Надо…

Закончить фразу комбат не успел. Немцы все же подобрались к «тридцатьчетверке». Механик их разглядел, дал очередь и, бросив в люк гранату, стал отступать вдоль скалы. Граната танк не подожгла, а немец в массивной каске догнал механика-водителя длинной очередью. Все это происходило на глазах у командиров и кучки десантников.

– Стреляйте, чего ждете? – закричал Болотов. – Танк поджечь!

По немцу открыли огонь из автоматов и пистолетов, но фриц хладнокровно добил механика. Штурмовая группа, не сумев взять русского танкиста живьем, заложила мину и скрылась. Раздался взрыв, сдетонировал запас снарядов, башню сорвало, из круглого отверстия хлестало пламя.

Кто-то матерился, кто-то продолжал стрелять непонятно куда. Танк был обречен, это понимали все. А вот механика-водителя можно было спасти.

– Ну что, еще один взвод по дороге пустишь? – ядовито спросил старший лейтенант Чистяков, разозлившись на комбата за гибель смелого парня, защищавшего до последнего свой полуразбитый танк.

– Может, и пущу, – завелся Антон Болотов. – Под прикрытием твоих «зверобоев». У них броня в два раза толще.

– Хрен я тебе своих ребят гробить дам. Башкой сначала надо поработать, а потом лезть.

Конечно, разведка была необходима, однако капитан Болотов явно поторопился. И без того было ясно, что основная дорога простреливается насквозь, а возвращения двух мотоциклетных разведгрупп, посланных на фланги, не дождались.

В очередной раз сказалась спешка, вечное «давай-давай!», угробившая за войну огромное количество солдатских жизней. И вот сегодня за несколько минут сгорели три танка, и снова проклятая спешка унесла жизни еще девяти человек. Командир десантной роты как предчувствовал, сняв своих людей с брони. А то бы не девять, а все тридцать накрылись.

Наступление 1-го Украинского фронта, которое в штабных документах именовалось как Львовско– Сандомирская наступательная операция, начиналось в целом успешно. За первые два дня с 13 июля сорок четвертого года войска продвинулись с боями на 20–30 километров. Для горной местности это было не так плохо, хотя потери несли большие.

Южнее, на Львовском направлении, наступление тормозилось. Горная местность, бетонные укрепления, высокая плотность артиллерии вермахта. Там сгорали, как в топке, целые полки и батальоны. Командующий фронтом маршал Конев вводил в действия новые подразделения, не считаясь с потерями. Чего на них оглядываться, когда есть приказ Верховного!

Командование всех уровней торопило войска. Танковому батальону с двумя десантными ротами, предписывалось выбить хорошо укрепленный немецкий заслон с каменистого гребня, который держал под обстрелом извилистую горную дорогу. В помощь была придана батарея тяжелых самоходок.

Хорошо сказано: выбить врага решительным ударом, двигаться дальше, а следом уже готова развивать наступление мотострелковая бригада, пехотный полк и еще какие-то части.

– Товарищ комбат, – махал Болотову танкист. – Из штаба вас вызывают.

На связи был командир танкового полка Полищук.

– Ну, вы долго там копаться будете? – шипело и трещало в трубке. Рация в горах работала плохо. – Я что-то не вижу ваших коробочек на холме.

– Принимаем все меры, товарищ подполковник, – отозвался комбат. – Разведка вступила в бой, потеряли три машины. Группируемся.

Болотов, сознательно или не задумываясь, говорил неправду. Никакого боя, если не считать смелого отпора погибшего механика-водителя, не было. Танки просто расстреляли.

– Быстрее группируйтесь, – не стал вдаваться в детали командир полка. – Сил у тебя достаточно. Артподготовку провели, авиация отбомбилась. Чего тебе еще надо? Действуй и не тормози остальных. Выполняй приказ.

Вернулись разведгруппы на мотоциклах. Обе были обстреляны, погиб один боец. Старшие групп жаловались, что на мотоциклах тут не покатаешься. Сплошные камни и стреляют со всех сторон. Кроме жалоб, сержанты толково показали на карте еще одну дорогу, по которой можно подобраться к гребню и немецким укреплениям. Офицеры склонились над картой. В совещании принимали участие также командиры десантных рот и начштаба батальона.

Артиллерийская подготовка была проведена так себе. Гаубицы стреляли издалека и особого урона немцам не нанесли. А про бомбежку командир полка мог и не вспоминать. Налетела шестерка штурмовиков, сбросила двенадцать стокилограммовых бомб, выпустила ракеты и спешно ушла, не дожидаясь «мессершмиттов». Наших истребителей для прикрытия не хватало.