Иван Строд - В якутской тайге

В якутской тайге

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кровавые события в далекой Якутии, о которых повествуется в этой книге, разыгрались в то время, когда на Курилах и Сахалине еще хозяйничали японские интервенты. Под защитой их штыков на Дальнем Востоке, в Приморье властвовал со своей «земской ратью» царский генерал Дитерихс. На Камчатке, на Охотском побережье и на крайнем севере Якутии рыскали белые банды бочкаревцев, артемьевцев, а в верховьях Лены и по всей обширной таежной Иркутской губернии, от Байкала до Енисея, зверствовали отряды, отставшие от разгромленной колчаковской армии. Не добит был и барон Унгерн, прорвавшийся из Монголии в Советское Забайкалье. Все эти многочисленные враги Советской власти отвлекали на себя, а также для охраны Забайкальской железной дороги значительные силы действовавшей там нашей 5-й армии.

Мучившие Россию голод и разруха ощущались самым острым образом и в Якутии. Летом 1921 года остаткам контрреволюционных партий удалось, спекулируя на продовольственных трудностях, поднять там белогвардейский мятеж.

Думается, что штаб 5-й армии допустил ошибку, сразу же не выслав в Якутск регулярные войска для подавления мятежа в зародыше. Только через семь месяцев, в марте 1922 года, туда пришел отряд Каландарашвили. Но к тому времени мятежники успели уже связаться с белогвардейщиной, выброшенной из Советской России и осевшей в Маньчжурии. На помощь им спешил колчаковский генерал Пепеляев.

Из бывших своих сослуживцев и подчиненных по колчаковской армии Пепеляев сформировал наполовину состоявшую из офицеров так называемую «Сибирскую добровольческую дружину» и высадился с ней на берегу Охотского моря. Он рассчитывал, опираясь на мятежников, с помощью белогвардейских отрядов и просто уголовных банд триумфальным маршем двинуться на Якутск, по пути поднимая на борьбу с Советской властью местное население.

Начиная поход, Пепеляев строил честолюбивые планы. После завоевания Якутии он намеревался захватить Сибирь, а затем пойти на Москву. Конечно, расчеты уже битого Красной Армией генерала были явно авантюрны. Но для ЯАССР его поход представлял существенную угрозу.

Якутия не могла сразу выставить против Пепеляева необходимые силы. Некоторые подразделения красных войск после подавления антисоветского мятежа были расформированы. Другие, как мы уже говорили, завершали разгром белогвардейских отрядов вдали от столицы республики. Чтобы поднять против белогвардейцев якутский народ, а также собрать свои разрозненные силы в единый кулак, командованию красных войск в Якутии требовалось время.

Надо было во что бы то ни стало задержать Пепеляева на побережье Охотского моря, не позволить ему сразу идти на Якутск. Это и осуществил наш небольшой отряд в 282 человека под командованием автора книги Ивана Яковлевича Строда.

Вообще борьба с белогвардейщиной в Якутии, полная революционной романтики, в значительной своей части связана с именем Строда, одного из героев гражданской войны, пламенного патриота, верного сына Коммунистической партии. В разное время он возглавлял отряды Красной Армии, участвовавшие в боях против колчаковцев, семеновцев, против белогвардейских банд Артемьева, Галибарова и других врагов республики.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили подвиги И. Я. Строда в гражданской войне. Он был награжден тремя орденами Красного Знамени и золотым нагрудным знаком Президиума ЦИК Якутской АССР. Командование 12-го пехотного корпуса Красной Армии вручило И. Я. Строду серебряное оружие с надписью «Герою Якутии».

Иван Яковлевич пользовался большой любовью и уважением якутского народа. После разгрома пепеляевцев в знак заслуг его перед революцией митинг войск гарнизона и жителей г. Якутска постановил ходатайствовать о присвоении ему почетного имени Строд Якутский.

Предлагаемые вниманию читателя воспоминания И. Я. Строда «В Якутской тайге» представляют собой несколько сокращенный вариант его книги, выпущенной под тем же названием Якутским издательством в 1959 году. Они воскрешают в памяти события давно минувших дней, имена славных героев гражданской войны.

Книга в живой форме повествует о борьбе отрядов Красной Армии против «дружины» генерала Пепеляева. Центральное место в ней занимает героическая эпопея многодневной неравной борьбы в глубоком тылу противника небольшого красноармейского отряда, сковавшего главные силы пепеляевцев. 18 суток длилась беспримерная по стойкости «ледовая осада», в которой высокая политическая сознательность и преданность Советской власти позволили бойцам перенести выпавшие на их долю трудности.

Когда читаешь книгу И. Я. Строда, невольно вспоминаешь слова великого Ленина о причинах нашей победы в гражданской войне.

«Мы победили потому, — говорил Владимир Ильич, — что лучшие люди всего рабочего класса и всего крестьянства проявили невиданный героизм в этой войне с эксплуататорами, совершали чудеса храбрости, переносили неслыханные лишения, жертвовали собой, изгоняли беспощадно шкурников и трусов».

Это полностью относится к героям «ледовой осады» и их легендарному командиру.

Бывший военком сводного красноармейского Петропавловского отряда М. КРОПАЧЕВ

В ЧЕРНОМ ГНЕЗДЕ ХАРБИНСКОЙ БЕЛОЭМИГРАЦИИ

Настоящие воспоминания относятся к концу 1922 — началу 1923 года, когда мне пришлось участвовать в боях по ликвидации авантюры колчаковского генерала Пепеляева. Этой белогвардейской авантюре предшествовали события в стане врага, ознакомление с которыми, как мне кажется, облегчит читателю понимание всего происходившего тогда в Якутии.

Узнавать о них нам помогали сообщения наших товарищей из Харбина и Владивостока, признания раскаявшихся перебежчиков-белогвардейцев или просто слухи, доходившие из тайги. Много полезного и интересного сообщили, например, перебежчики подпоручик Наха и чиновник Вычужанин. Во всяком случае, данные, поступавшие к нам различными каналами, позволяли представить себе картину происходившего у Пепеляева. И должен сказать, что много позже, знакомясь с различными материалами, относившимися к тому времени, я убедился, что данные наши в целом соответствовали истине.

Как после бури морские волны выбрасывают на берег остатки разбитого корабля, так и грозные волны Октябрьской революции, растрепав колчаковскую армию, выбросили ее жалкие остатки в далекую Маньчжурию. Теснимые со всех сторон крестьянскими партизанскими отрядами, колчаковцы в панике бежали на восток, бросая обозы, оружие, раненых, оставляя на своем пути разрушенные и зараженные страшной тифозной вошью деревни и села.

Центром вынужденного переселения белогвардейцев стал Харбин — город бешеной спекуляции и наживы, чудовищной эксплуатации беззащитного, нищего китайского населения, огромный притон с бесчисленными домами терпимости.

В этот «злачный» уголок Северной Маньчжурии под общим лозунгом «спасения от большевиков» было загнано не мало запуганных и обманутых рабочих уральских заводов, крестьян восточных губерний и рядового казачества. Здесь же нашли приют князья Кропоткины, Голицыны, Ухтомские, аристократическая верхушка омского правительства Колчака и прочие ярые извечные враги рабоче-крестьянского люда. Под кличкой «беженцы» собралось нелепое объединение людей с абсолютно разными классовыми интересами. Обиженные большевиками господа старались политически спекульнуть на создавшихся при этом трудностях, но сама жизнь быстро разделила весь этот конгломерат беженцев по их классовой принадлежности, поставила всех на свои места.

Одни из них обрели здесь сытую, обеспеченную жизнь благодаря вывезенным с собой ценностям и золотым запасам, находившимся в распоряжении бывшего российского консула в Харбине Попова. Это была аристократическая верхушка эмиграции, для которой оказались доступными все жизненные блага. Другие, люди «черной кости», превратились в отверженных, заброшенных на чужбину париев. Впрочем, трудовой люд довольно быстро рассосался по заводам и фабрикам города, большую его часть поглотили громадные главные харбинские мастерские Китайско-Восточной железной дороги.

Пролетарская часть эмиграции уже вскоре стала в оппозицию к привилегированным беженцам. Она не принимала никакого участия в подготовке враждебных акций против Советской России, которую усиленно вела аристократическая верхушка белоэмиграции. В условиях безотрадной жизни на далекой чужбине их классовый инстинкт быстро развеял тот дурман, под влиянием которого они вначале позволили увлечь себя на путь борьбы со своими кровными братьями по классу.