Вячеслав Миронов - Глаза войны Страница 10

Теперь этот подвал казался еще более мрачным, чем несколько часов назад. Возле пустой камеры топтались Молодцов и Гаушкин. Им еще хреновей, чем нам. Тем более, что они уходили последними.

— Здорово!

— Виделись уже, — мрачно ответил Володя Гаушкин.

— Ментяра перерезал горло бойцу, а сам прихватил духа, солдатский автомат и растворился в темноте. Так?

— Так, — подтвердил Молодцов. — к гадалке не ходи, и так все ясно. Гля! Надо было и мента тряхануть!

— Или на крайний случай заменить его! — буркнул Серега.

— Э, да что говорить. Солдата уже не вернешь. Бандитов много в Чечне, еще поймаем. А вот его уже нет, — я в очередной раз сплюнул под ноги.

Жалко мальчишку. Расслабился, повернулся спиной к бандиту. Думал, что если чеченец сражается на нашей стороне, то он товарищ. Оказывается, что нет. Враг в нашей форме и не более того. Комок поднялся к горлу, слезы стояли в глазах, и дыхание остановилось. Нелепейшая смерть в девятнадцать лет. И не в бою, а вот так — ножом по горлу. И сигарета… Почему мне в память врезалась именно эта сигарета, пропитанная кровью? Белая бумага стала красной, а желтый в крапинку фильтр стал бурым.

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Хотелось отомстить за солдатскую смерть. Душно в этом подвале, я рванул бушлат, а затем и куртку на груди. Душно мне. Вытер испарину со лба.

Посмотрел на Каргатова, тот тоже стоял расстегнутый и тяжело дышал. На ресницах блестели капельки влаги. То ли слезы, то ли пот. Мы поняли друг друга без слов.

— Ну, что у вас? — раздался за спиной голос начальника.

Мы вкратце доложили обстановку. Он и сам, как опытный, все понял. Отправили БТР к дому милиционера. Надежды было мало, что застанем его дома. Так, на всякий случай.

Обыск не много дал. Но были и интересные моменты. Самый первый сюрприз ожидал нас, когда захотели открыть дверь.

Благо, что все подобрались опытные мужики и привязали за ручку веревку, дернули. Тут же раздался взрыв. Граната Ф-1.

Дверь вынесло. Начинавшийся пожар потушили. В доме на чердаке нашли радиостанцию. В подвале пару килограммов взрывчатки разного вида. И пластид, и тротил и тол. Около десятка гранат. Сломанный, непригодный к стрельбе автомат. Патронов к нему около трех сотен. И большой нож по типу мачете. На его деревянной ручке были видны специально сделанные зарубки в количестве одиннадцати штук. После недолгих дебатов пришли к выводу, что каждая зарубка — чья-то жизнь. Много крови этот гад у нас попил. И вот так спокойно ушел из-под носа.

Рядом с нами крутились чеченские милиционеры, они цокали, качали головами, клялись аллахом, что ничего не знали. И вообще этот бандит всегда держался от них в стороне. Какой-то, мол, он странный был.

— Ага, странный! Странно, что вас вообще одели в милицейскую форму и дали оружие! — не выдержал Каргатов.

— Спокойно, Серега, спокойно! — я вывел его на улицу. — Дыши, Сережа, дыши!

А у самого чесались руки, чтобы расстрелять от всей своей широкой души этих оборотней. Веером от бедра из автомата, пока патроны не кончатся, и затвор сухо не щелкнет. Ведь не был я таким кровожадным в первую командировку. Хотя и принимал участие в засадах и сам в засады попадал. Но тогда враг был врагом, а не оборотнем. Доверять нельзя, нож в спину всадят. Даже не в спину, а по горлу.

— Надо отомстить. Надо обязательно отомстить! — шептал Серега, подставляя грудь ночному зимнему ветру.

— Надо с Атагами разобраться, Сережа, а потом уже и мстить можно.

Нельзя, чтобы он увлекся идеей мести, из этого, как правило, ничего доброго не выходит.

— Во время допросов этих оборотней, — он кивнул головой на дом, — можно и прощупать кого-нибудь по поводу вербовки. Как пить дать, там пара-тройка пособников есть.

— Ну, вот видишь, ты уже начал разумно мыслить, — я хлопнул его по плечу. — А когда с Атагами разберемся, то обещаю, займемся и местью. Не казни себя так, Сережа. Что ты мог сделать?

— Мог настоять, чтобы сменили милиционера на посту.

— На основании чего? Ты же опер. Нужны факты, а не предположения. Твои домыслы к делу не подшить. Мне тоже его морда не понравилась, а дальше что?

— Пока будем искать факты, они мальчишек будут резать, — зло ответил Серега.

— Во-первых, этот покойный мальчишка сам виноват. Вместо того чтобы нести службу, бегал курить. А это запрещено. Во-вторых, хочешь крови — автомат есть, иди расстреляй всех чеченских ментов, что в доме. Ну? Хватит сопли жевать, работать надо!

— Что делать? — не понял Серега.

— Работать! — как можно жестче ответил я ему. — А для начала я бы выспался. Но не получится!

— Допрашивать начнем?

— Именно, по горячему. Нас четверо, двое особистов. Шесть человек. Ментов человек двадцать. На каждого чуть больше трех человек. На каждого по часу-полтора. К обеду управимся. К тому времени подъедет начальство, прокуратура, так что спать нам с тобой сегодня не придется. Кофе есть?

— Чего? — Серега был еще в плену своих эмоций.

— Кофе, чтобы не спать. Вливаешь в кружку стопку водки, конька все равно нет, а потом допрашиваешь. Догоняешь?

— Кофе есть! — Серега уже настроился по-боевому. Ему хотелось поскорее начать допрашивать чеченских милиционеров. Наверное, полагал, что удастся достать этого оборотня.

— Сережа, ты не забывай, что самое главное — добыть разведанные по Атагам. Прощупывай, вербуй. Обещай золотые горы, нам надо задачу выполнить, все, что реально выполнить из твоих обещаний — сделаем.

— Я понял, Саша, — он кивнул головой. — Сделаем их! Давай!

В коридоре столкнулись с нашим шефом.

— Ну, что думаете? — спросил он.

— Допрашивать надо, колоть. Всем вместе, включая особистов. Если кто нащупает кого-то причастного к этому побегу, то наваливаемся всей толпой, и колем до самой задницы. И самое главное — выуживаем информацию по Атагам, ищем кандидатов на вербовку.

— Правильно говоришь. Времени мало осталось! Уже пять часов! — шеф посмотрел на часы. — За работу!

Мы собрали всех чеченских милиционеров. Они себя очень неуютно чувствовали под взглядами и прицелами военных. То, что думали солдаты и офицеры, ясно читалось на лицах.

Некоторые солдаты задирали чеченцев. Это не было явно, исподтишка. Не знаю, как там насчет ауры, но обстановка в доме была крайне напряженной. Взрывоопасной. Наше вмешательство было кстати.

Горячие, гордые, по крайне мере — они таковых из себя строили, чеченские парни тоже были готовы схватиться за оружие.

Менты сели в свои машины, мы — в свои. Особисты с нами в «шестерке» поехали на «базу».

Сразу распределили всех по комнатам. Солдатам, которые нас охраняли, мы наказали, чтобы милиционеры не общались между собой. Начальник взял на себя начальника чеченских милиционеров, я — заместителя. Остальные — рядовых.

Зашли в мой кабинет. Я не стал закидывать постель одеялом. Не хватало еще, чтобы он подумал, что я смущаюсь своего бардака. Не дождешься. Оглянулся. Милиционер шел следом. Меня и раньше настораживало что-то в его походке, теперь я осознал, что конкретно. Шаг. Как он ставил ногу. На полную ступню. Нормальный человек ходит с пятки на носок, а этот сразу ставит ступню. И это уже привычка. Получается, что ходит он на полусогнутых ногах, даже слегка пригибаясь.

А кто так ходит? Правильно, лишь тот, кто привык ходить очень осторожно — по лесу. Чтобы не хрустнула ветка, не выстрелил сучок. Даже если это и произойдет, то приглушится ступней.

Охотник? Может быть, только в Чечне с 1991 года охота ведется только на одного зверя — человека.

Из стола я достал стопку бумаги. Через пару минут солдат принес стакан горячего кофе, явственно чувствовалось, что Каргатов туда влил стопку спиртного. Ай, молодец Серега! Предложил милиционеру, тот отказался. Ну, и хорошо, нам больше достанется!

Я искоса смотрел на него, мысленно сопоставляя с известными мне ориентировками. Вот будет смеху, если мне, как Каргатову, удастся изобличить беглого преступника в милицейском обличии!

Рост сто семьдесят, сто семьдесят пять. Возраст — лет двадцать пять. Волосы короткие, черные. Лоб большой. «Умник»? Интеллигент? Не похоже.

Лицо круглое, не очень типичное для чеченцев, обычно у них лица вытянутые. Кожа пористая, похоже, что раньше он страдал от большого количества угрей, вся кожа как в мелких шрамах от этих болячек. Надо было раньше начинать половую жизнь и вести ее регулярно.

Брови сросшиеся. Не нравится мне это, но здесь это часто встречается. Примета такая есть у русских, что если у человека сросшиеся брови, то он склонен к обману и жестокости.

Нос прямой, тонкий. Глаза. Близко посажены к переносице, на круглом лице это смотрится не совсем симметрично.

Носогубная линия четко прочерчена, досталось, значит тебе, юноша, в твоей короткой жизни.

У глаз много морщин. Как глубоких, так и мелких. А на вид тебе лет двадцать пять. Такие морщины бывают либо у людей в возрасте, либо от постоянного прищуривания. Зрение у тебя, похоже, хорошее, а вот щуришься ты оттого, что солнце часто тебе светило в глаза. В горах? Ну, а так же потому, что часто целился. А в кого мог чеченец целится? Правильно — в наших. Подбородок округлый. Рот маленький. Уши расположены высоко. Умный, значит. Ну-ну, посмотрим.