Сергей Фрёлих - Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным Страница 10

Наступает весна 1942 года и вместе с нею оттепель.

Снабжение армии часто нарушается и, в конце концов, совсем прерывается. Никакие повозки не могут преодолеть болотистую местность, а по воздуху удается снабжать армию очень слабо, так как немецкая авиация господствует в воздухе. Власов предлагает начать отступление, но Сталин это предложение отклоняет. В болотах армия Власова попадает в окружение, как он это и предвидел, но в свое время не решился доложить об этом товарищу Сталину, инициатору всей операции.

Многие немецкие солдаты до сих пор вспоминают эти страшные болота, которые окружают Ленинград с востока и с юга. Это — местность, состоящая из болот с чахлыми лиственными деревьями и с редкими участками сухой земли, которая хотя и обрабатывается крестьянами, но в общем она, главным образом — болотистая трясина. В этом районе Вторая ударная армия оказывается целиком отрезанной и обреченной на уничтожение.

21 марта 1942 г. Власов по собственной инициативе летит в район окружения, увольняет командующего армией генерала Николая Кузьмича Клыкова, потерявшего нервы, и сам принимает командование. Он восстанавливает связь с фронтом и вновь требует согласия на отступление. Но Сталин не хочет слышать об этом и приказывает наступать дальше. Положение безнадежное, и потери армии очень велики. В конце концов Сталин соглашается отдать приказ об отступлении, но уже поздно. Армия в значительной степени стерта, без всякого смысла пожертвована и обречена на уничтожение. Приказ Власову покинуть армию при помощи прилетевшего в ее расположение самолета У-2 (похожего на немецкий самолет Физелер Шторх) генерал отклоняет. «Я остаюсь при армии», — гласит его ответ. И он остается со своими солдатами, число которых вследствие голода и болезней все время уменьшается. Позже он упоминает о страшной вони, которая стоит от разлагающихся трупов над этими страшными болотами, гнилой водой и лужами. Его армия уже не боеспособна и рассыпается, чтобы попытаться спастись отдельными небольшими группами.

К одной из таких разбросанных групп присоединяются и Власов, его начальник штаба полковник Виноградов, адъютант последнего и кухарка Мария Игнатьевна Воронова, которую жена Власова послала с генералом в поход. Я упоминаю ее здесь потому, что позднее она сыграла значительную роль.

Тут необходимо упомянуть особое обстоятельство. Это — телеграмма, которую Власов получил от своей жены. Он всегда носил ее при себе, сложенной в серебряном портсигаре с монограммой. Такие портсигары для сигарет и папирос были очень модны в старой России, а также и в Советском Союзе. Я сам читал эту телеграмму. В ней стояло: «Дорогой Андрей, вчера у нас были гости, но все кончилось благополучно». Что бы это значило? По объяснению Власова (я по своей наивности этого не понял) это значило: «Вчера в нашем доме был обыск НКВД…» Или другими словами: «Если ты вернешься, тебя будут судить», и одновременно это было предупреждением — «Не возвращайся!»

И, действительно, Власову нельзя было возвращаться, так как его армия стояла перед уничтожением. Совершенно ясно, что причиной катастрофы были приказы Сталина. И, хотя Власов сделал все, чтобы исправить эти ошибки, ему в этот момент была предназначена роль козла отпущения. Отягчающим обстоятельством для Власова было то, что он, вопреки приказу Сталина, не перевел тяжелую артиллерию на другой берег Волхова.

Получение Власовым этой важной телеграммы от жены было подлинным чудом. Она укрепила его в решении не возвращаться, а остаться с армией. Он понял предупреждение и напоминание о том жестоком и неизбежном конце, который до сих пор постигал неудачливых генералов Советского Союза. У советских генералов создалась «привычка» во времена чисток внезапно умирать, когда они попадали под подозрение или становились больше ненужными. Вернее всего, Власова постигла бы та же участь, как многих талантливых полководцев, вроде Фрунзе, Тухачевского, Егорова и многих других.

Начальник штаба Власова полковник Виноградов был ранен и скончался от ран в окружении. Власов покрыл умирающего своей генеральской шинелью. И когда немецкие разведчики нашли этот труп, то донесли генерал-полковнику Линдеману, командующему 18-й армией в военной группе Север: «Нашли тело генерала Власова». Но звено, состоявшее из трех чинов и переводчика, с которым мне позже удалось переговорить, идентифицировало тело и пришло к заключению, что этот мертвый не является Власовым.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Власов принимает решение начать борьбу против Сталина

Звено, которое обследовало тело якобы Власова, состояло из капитана фон Швердтнера, из Разведывательного отделения армейского корпуса, переводчика зондерфюрера Клауса Пельхау и еще двух солдат. Староста села Туховичи обратил внимание немцев на то, что он запер в сарае партизан. Солдаты открыли ворота сарая, и оттуда Власов крикнул по-немецки: «Не стреляйте! Я — генерал Власов». В доказательство он показал им удостоверение в красном сафьяновом футляре, которое было подписано самим Сталиным и подтверждало, что владелец его есть Главнокомандующий Второй Ударной Армией. Помимо этого, Власов вынул из кармана револьвер и тоже передал его немцам. Так, 12 июля 1942 года Власов стал немецким военнопленным. Сводка Вермахта отметила это 14 июля следующим образом: «При очистке бывшего Волховского котла был взят в плен укрывавшийся командующий Второй ударной армией генерал-лейтенант Власов». Мой приятель переводчик был награжден трехнедельным отпуском, хотя в районе 18-й армии отпуска тогда не разрешались.

Как могло случиться, что русский крестьянин выдал немцам советского генерала? Как раз именно крестьяне в Советском Союзе не питали ничего, кроме вражды, к режиму и его представителям. Это в гораздо более яркой степени подтвердилось в отношении латышских крестьян в курляндском котле в 1945 году. Они сражались в окопах вместе с немецкими солдатами против Красной армии. Об этом мне сообщил Нильс фон Кубе, переводчик в составе окруженных в котле немецких подразделений. По всей вероятности, это были такие же убеждения, которые подтолкнули старосту села Туховичи выдать немцам своего земляка генерала Власова.

На следующим день Власов был по-джентльменски принят своим противником в битве вдоль Волхова, генерал-полковником Линдеманом. Он высказал Власову свое одобрение за то, что он остался при своих частях. Они вместе сидели за штабными картами и обсуждали военные действия своих армий. Между прочим, генерал Линдеман спросил Власова, почему он так яростно защищался в совершенно безнадежном положении? Власов ответил ему вопросом: «А вы, генерал, что сделали бы на моем месте?» Положение для обоих солдат было ясное. При этой беседе они научились уважать и ценить друг друга.

После этого Власова перевели в лагерь для опроса взятых в плен генералов и штабных офицеров, находившийся в Виннице на Украине. Этот лагерь был в подчинении Верховной ставки. Здесь у Власов начались некоторые недоразумения с администрацией. Немецкий комендант лагеря требовал от Власова, чтобы он наравне со всеми другими пленными при перекличке становился в общий фронт. Власов от этого отказался: «Как генералу это для меня не обязательно. Генерал остается генералом и в плену…»

Проблематичное соглашение с немцами

В Виннице Власову предстояло принять судьбоносное решение, которое представляло собой поворотный пункт. Здесь он встречался не только с генералами и офицерами Красной армии, но и с представителями Отдела «Иноземные войска на Востоке» в штабе сухопутных сил, и в первую очередь с капитаном Штрик-Штрикфельдтом, который все больше стал играть центральную роль в судьбе Власова.

Штрикфельдту было дано задание подыскать, советского генерала, который был бы готов сотрудничать с немцами. По плану Штрикфельдта, целью такого сотрудничества было бы создание русского антикоммунистического движения, во главе с Комитетом, как подобием правительства в изгнании, и формирование русской освободительной армии. Естественно, что Штрикфельдт отправился в лагерь для военнопленных генералов и штабных офицеров в Винницу, чтобы найти подходящее лицо, и приступил к выполнению своего плана, который зародился у него уже в ноябре 1941 года. В лагере Штрикфельдт встретился с Власовым. Последний был популярен, выступал самоуверенно и был проще в обращении, чем другие, старшие в чинах генералы. Во многих беседах Штрикфельдту удалось убедить Власова согласиться с его планом, причем он с самого начала откровенно дал понять Власову, что «мы должны добиться того, что до сих пор не разрешается нашим военным силам. Но мы будем вести дело так, что немецкое руководство примет наш план и даже начнет его поддерживать. Факты, которых мы добьемся, в конце концов сделают невозможным возврат к прошлому».