Олег Татарченков - Сунг Страница 10

В Ташкенте Давлятов получил предложение: сформировать мобильное подразделение спецназа из числа бывших и действующих офицеров ГРУ ГШ,[3] оставшихся в Средней Азии после развала СССР.

Он не долго думал. Действительно, выбор был невелик. Что, как не воевать умел двадцатишестилетний «рекс», после детского дома попавший сразу в ТашВОКУ?[4] И Среднюю Азию он знал лучше, чем Россию, где его никто не ждал. Поэтому ехать на север, в неизвестность, Давлятов не желал. Как, впрочем, и торговать фруктами на ташкентском базаре…

В ответ Руслан выдвинул встречное условие: он будет формировать группу из своих, проверенных людей. И чтобы отсутствовала мелочная опека со стороны вышестоящего начальства.

Условия были признаны безоговорочно.

Группа со штатом из двух десятков человек официально подчинялась непосредственно министру обороны республики. На самом деле она признавала только своего командира — Руслана, среднего роста парня с тихим голосом и холодными голубыми глазами.

Руслан потратил немало времени, сил и казенных денег, чтобы собрать свой отряд в том составе, в котором хотел его видеть. Как выяснилось, сделать это было совсем не просто. После развала Союза бывшие спецназовцы разбрелись по просторам некогда единой страны и занимались поиском хлеба насущного в меру своих интеллектуальных способностей и испорченности.

Свою «правую руку» — Бориса Гуршко, бывшего старшего лейтенанта Советской Армии в миру и командира взвода спецназа ГРУ ГШ — для посвященных, Руслан отыскал в бандитской группировке на Урале. Два он дня потратил на уговоры, чтобы Гуршко бросил кровавое ремесло («А разве то, чем мы занимались, не «кровавое»! — орал Борька в пылу спора после выпитых ими бутылок водки.)

Дискуссия тогда прервалась самым неожиданным образом: на съемную квартиру Борьки ввалились «братки» из его «бригады» и начали выяснять «что за козел тут понты наводит». Пришлось Руслану ломать кадык одному, второму — загонять переносицу в мозг, третьего пристрелил Борька из своего «макарова», опередив противника на долю секунды.

После того выстрела у Гуршко обратной дороги не было.

Неделю потратили, чтобы оторваться от погони «бригады». Среди них оказались крепкие ребята не без опыта наружного наблюдения. Видимо, не одни «рексы» после развала великой страны нашли пропитание в вольных дружинах. Они надежно сели на «хвост», «обрубить» который получилось не сразу.

Добравшись до Первопрестольной, Руслан было решил, что от погони они оторвались. Но на Каширском шоссе их попытались сбросить с трассы. Тяжелый «ЗиЛ» раз за разом делал неуклюжие попытки выдавить их «шестерку» на обочину. Но заставить Гушко дать по тормозам было не так просто. Болван в грузовике не знал, какую школу вождения получил русоволосый крепыш в бандитской куртке — «косухе» за рулем «жигулей». В итоге после очередной попытки прижать «легковушку» к обочине грузовик сам вписался в бордюр шоссе…

Когда посрамленный «зилок» остался далеко позади, Руслан и Борис вздохнули облегченно. Но тайм — аут длился всего десяток минут, за которые ребята успели выкурить по сигарете и перекинуться парой ничего не значащих слов. Следующим «номером программы» оказалась раздолбанная «копейка» с мощным форсированным мотором.

«Жигули» первой модели ловко обогнали «шестерку» по соседней полосе, и тонированное стекло на задней двери недвусмысленно опустилось. Борька не стал дожидаться, когда оттуда вылезет ствол, и финтом руля сумел увернуться от автоматной очереди.

— За «кольцевую»! — чуть громче, чем всегда, проговорил Давлятов, что означало у него крайнюю степень возбуждения, — уходи за город! Мы Москву не знаем! Здесь нас в угол загонят!

— Не учи отца… — проворчал сквозь зубы Гуршко.

Тем не менее, улучив момент, в нарушение всех правил, он круто пересек соседнюю и встречную полосы и погнал машину в обратную сторону. При этом едва не столкнулся с каким-то фраером на вишневой «тойоте», который начал возмущенно гудеть и мигать фарами.

— Куда сейчас? — проговорил Руслан.

— На юго-запад, — ответил Борис, — Там, по Киевскому шоссе, под Наро-Фоминском, есть приличное местечко для засады. Я те места знаю, выезжали как-то с братвой…

— Ты что, войну в Москве решил организовать?

— Войнушку. Но не в Москве, а под Москвой. Знаешь, как в песне поется: «В белоснежных поля-я-ях под Москво-ой…»

Тут Борис кинул взгляд на лицо своего бывшего (или уже снова нынешнего?) командира и понял, что тот к шуткам не расположен. У Гуршко же, наоборот, перед боем возникало игривое настроение. С таким настроением девчонок нужно идти «снимать», а не супостата валить…

— Мы от них просто так не оторвемся, — произнес он уже серьезно, — Я их знаю, у этих ребят «подвязки» и в Москве имеются. А у нас и деньги кончаются, и документы нужны новые. Я не исключаю, что у моих бывших друзей есть кенты в правоохране. Может, мы уже в розыске, и на всех вокзалах и аэропортах нас уже ждут. Надо «ксивы» менять. А на «базе» все есть: бланки паспортов, оружие, «бабки»… И оторваться нам нужно окончательно — всех положить, иначе из-под Москвы нам выбраться не дадут.

— Ладно, — пробурчал Руслан, — А ля герр ком а ля герр…

…Их «шестерка» шла по заснеженной колее в подмосковном лесу до тех пор, пока не забуксовала.

— Все! — хлопнул по рулю ладонями Гуршко, — Дальше пехом.

Лесная дорога должна вывела их на заброшенную «заимку» лесничества. Мало кто знал, что покосившаяся изба спившегося и умершего два года назад лесника превращена в базу преступной группировки, тогда еще только начинавшей осваивать Москву.

Погреб избы был расширен, укреплен и обшит новыми досками. В двух его помещениях стояли двухъярусные кровати, газовая плита с баллоном, электрогенератор, мощные отопительные тэны. На столе в уголке чернели пластмассой телевизор и видео, рядом примостился холодильник. Замаскированный ларь в завалившемся сарае представлял собой склад продуктов…

Словом, это был прекрасный схрон для бригады боевиков, засланных «поработать» в столицу.

Руслан подключил холодильник к запущенному генератору, сложил туда принесенные из сарая консервы и полуфабрикаты. Повернулся к Борису:

— Ты что-то говорил про оружие…

— Какой вопрос! — Гуршко взялся за один край двухъярусной койки — Помоги-ка отодвинуть. Под ней люк должен быть. Оружие — в нижнем тайнике.

Однако как они не пыжились, оторвать от пола кровать не удалось.

— Привинтили… — Борис присел перед ножками и озадаченно почесал затылок. — При мне такого не было.

— Может, и тайник перенесли — озабоченно проговорил Руслан, присаживаясь рядом.

Было отчего озаботиться: при себе спецназовцы имели по «макарову». с восемью патронами на двоих. Столько осталось от четырех обойм после ожесточенной перестрелки под Пермью, где «бригада» попыталась всерьез остановить прорывавшихся «спецов» Тогда на месте боя осталось пять трупов противника, сожженный БМВ (именуемый бандитами «боевой машиной вымогателей») и брошенный Русланом ненужный АКСу с двумя отстрелянными магазинами.

Сейчас об том бое напоминала рана на левом предплечье у Давлятова (хорошо, что еще пуля прошла по касательной), да ободранная осколком бандитской гранаты ляжка Гуршко.

Бандиты оказались ребятами настырными. И нападение в Москве после, казалось бы, сокрушительного их разгрома под Пермью, это только подтвердило. А с упертыми хлопцами следует разговаривать всерьез, раз и навсегда.

Перед поездкой в подмосковный лес, Борис заехал на явку бандитов в Наро-Фоминске. Там его знали в лицо, и не могли не предупредить группу преследования о появлении «предателя движения». Более того, в присутствии хозяина явочной квартиры Гуршко «ненароком проговорился» о заимке. Теперь не нужно было ходить к гадалке, чтобы понять: к заброшенной избушке должны явиться гости. Это и нужно было «рэксам», решившим всерьез «струбить хвосты».

Встречать вооруженных до зубов профессионалов (бандиты давно поняли, что имеют дело не с любителями, и лохов не пришлют) с четырьмя патронами на хлопушку ПМ, было более чем несерьезно. Надежду внушал оставленный тайник с оружием на заимке. Но сейчас выяснилось, что добраться до него было не так просто. Близок локоток, да не укусишь…

Борис откинул в сторону матрас и посмотрел на пол сквозь сетку:

— Люк вижу, — повернул он лицо в сторону Давлятова. — Ножки одного края кровати как раз к нему привинчены. Так… Рама проварена, кровать не разберешь. Вот гады, наверняка они придумали потайной рычаг, чтобы быстро люк открывать. Но мы его до морковкиного заговенья искать будем!

Гуршко плюнул на пол.

— Будем ломать кровать и отворачивать ножки от пола, — предложил — нет, приказал Давлятов, — Другого выхода все равно нет. Инструменты здесь какие-нибудь есть?