Merlin - Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе Страница 10

— Ладно, — подвел итог Вяземский, — у нас тут как-то неожиданно весь хавчик закончился, а аппетит лишь нарастает. Снабди-ка ты нас, майор, чем-нибудь насчет пожрать. Получаса хватит?

— Я постараюсь — и Иванову показалось, что ответ майора раздался из пустого места, настолько быстро он куда-то скрылся.

— А ты говорил, что сержант не дошел, вашбродь — подал голос Сидоров. — Дошел он, дошел. И какой ценный кадр в подмогу прислал!

— Да уж… — ответил Вяземский, но развить мысль не успел: в дальнем углу зерносушилки раздалось какое-то пыхтение и голос майора пригласил «товарищей бойцов и командиров пополдничать».

— Вы уж извините, товарищи, но времени вы мне отвели маловато для полноценного снабжения. Так что пока — полдник по-скромному — и на расстеленной газетке из ниоткуда возникли фаянсовые тарелки с вензелем «Общепит». — Суп на обед будет, а пока на первое — каша пшенная с вишневым джемом, на второе — тут уж извините — сухой паек. Бутербродики с сыром и с колбасой, галеты, если кто любит. Сыр, если не ошибаюсь, бри — запах у него немножечко непривычный, но сыр вкусный. А колбаса — по-моему «Краковская», но точно не скажу. Кто что предпочитает пить? Могу предложить кофе и чай. Правда сливки к кофе только сухие, порошковые.

Изумленные разведчики молча мели выставленные лакомства, а майор весь просто лучился счастьем и приговаривал:

— И не говорите, что Моисей Лазаревич Вайсберг плохо снабжает. Моисей Лазаревич Вайсберг умеет-таки хорошо выполнять свою работу! Хотя продукты — и не мой профиль, но и тут Моисей Лазаревич кое-что может снабдить!

Так же молча допив чай («цейлонский, высший сорт!»), разведчики слегка расслабились и даже задремали. Но предаться дреме всерьез им не удалось.

— Извините, товарищи командиры и бойцы, вы никого в гости не ждете? А то с той стороны сюда едет довольно много народу…

Народу ехало действительно много. Так уж исторически сложилось, но пересохшие в засушливое лето болота сделали скромный проселок, проходящий через деревушку, где разместились наши разведчики, магистральной трассой продвижения немецко-фашистских войск в сторону Смоленска. Рабоче-Крестьянская Красная Армия, невзирая на тупость верховного командования и идиотизм командования среднего звена, смогла-таки создать довольно непреодолимый заслон на старой Смоленской дороге. Немцы же, тупостью и идиотизмом от природы не наделенные, решили не заниматься заваливанием трупами советских оборонительных позиций и направили свои высокомеханизированные войска в обход. И именно из-за этого Иванов, Петров, Сидоров и граф Вяземский, выглянувшие из-за полуразвалившейся бревенчатой стены зерносушилки, смогли воочию лицезреть танковую дивизию Гудериана на марше.

И не только ее. Бывший проселок так по большому счету проселком и оставался, большевистские власти и пальцем о палец не ударили, чтобы выкопать вдоль дороги хоть мало-мальски приличные канавы. Да что там говорить — и неприличных канав у дороги тоже не было, а потому германская военщина двигалась по магистрали сразу в четыре колонны. И танки Гудериана составляли лишь одну из них.

— Да, боюсь, что на эту свору нам может патронов-то и не хватить. Даже если по пуле на фашиста тратить — где нам столько пуль набрать? — вздохнул Иванов.

— Так у вас что, пулек не хватает? Что же вы, товарищи командиры и бойцы мне об этом раньше не сказали? Я бы снабдил… А наличного запаса, извиняюсь, вам надолго хватит?

— Да минут на пятнадцать, может, на полчаса.

— Это вы довольно безответственно отнеслись к вопросу снабжения, вот что я вам скажу. Но, с другой стороны, эти товарищи фашисты двигаются не очень быстро, и вы еще с полчаса обещаете… Попробую что-то сделать. Вы мне только дайте эти пульки, не насовсем — напосмотреть. А то, я слышал, их существует довольно широкая номенклатура, а пересортица в таком деле недопустима. Могут возникнуть простои — а с кого спросят? Со снабжения! А оно мне надо?

Вяземский передернул затвор «Маузера»:

— Это — германский патрон «Парабеллум», нужен мне и Иванову. Это — он выщелкнул патрон уже из диска ППШ — хоть и похожий, но все же чуть другой патрон, тоже пригодится, только не перепутайте.

— Как можно? Тут же невооруженным взглядом видно — совсем другая номенклатура. Сколько надо каждого вида?

— А сколько унесешь. Хотя нет, по паре тысяч надо, больше мы всяко отстрелять не успеем: если до этой стрельбы дойдет, то нас за полчаса тут и уроют. А вот таких патронов — он вытащил один из ленты немецкого авиапулемета — этих действительно сколько унесешь. Немецкий винтовочный патрон «Маузер», запомни. И напоследок — вот таких нужно. Я даже не знаю сколько, но чем больше — тем лучше. Это для нашей артиллерии — и Вяземский указал пальцем на укладывающегося за бревном с ручной автоматической пушкой Сидорова. — Тоже немецкий, снаряд двадцатимиллиметровый называется. Все, ищи, Моисей, ищи!

Моисей Лазаревич пожевал губы, поморщил лоб — видимо, запоминая «номенклатуру», затем кивнул — и, как и в первый раз, исчез.

Четыре колонны вермахта шли в совершенно походном порядке. Авиаразведка доложила, что последнее подразделение отступающей (да что там, без оглядки бегущей) Красной Армии пересекло речушку в пятнадцати километрах отсюда уже пятнадцать минут назад. И немцы расслабились настолько, что передовой дозор на мотоциклах лениво катился всего лишь метрах в ста впереди от основной колонны. Этот дозор так и не успел осознать, что из развалин какого-то сарая у дороги по ним начали стрелять…

Авиапулемет с двухметровым стволом даже с обычным маузеровским патроном творит буквально чудеса. А уж авиапушка… В колонне Гудериановских танков большинство составляли старенькие и маленькие Т-II, сопровождаемые отдельными Т-III. Снаряд с вольфрамовым сердечником Т-II прошивал вообще в любом месте насквозь, а Т-III — не насквозь, и даже не в любом месте — но когда в танк с частотой пять снарядов в секунду влетает этих снарядов два десятка, этот танк все равно почему-то начинает гореть. Так что первые же две очереди — одна из пулемета, другая — из пушки — сократили набор мехсредства немецко-фашистских захватчиков на шесть мотоциклов и дюжину танков. Ну а третья — почти что строго в «лоб» приближающейся колонны грузовиков с пехотинцами «достала» эту колонну до самой ее задницы: каждый четьвертькилограммовый снаряд легко прошивал по пять-шесть машин, «бронированных» лишь брезентом от маловероятного в эту пору дождя, не особо задерживаясь и телами находящихся под брезентом фашистов.

Иванов — а именно он стрелял из авиапулемета, закрепив его кое-как за железную скобу, вбитую в бывшее когда-то куском стены бревно, вторую ленту выпустил по пытавшимся выбраться из горящих танков захватчикам и, помня, что больше патронов к пулемету нет, потянулся было за автоматом, благо до ближайших фашистов было менее двух сотен метров.

— Пулеметик не желаете? — голос Моисея Лазаревича заставил его вздрогнуть. — Я хотел пульки только доставить, пульки-то подходящей номенклатуры — но ленточки, гляжу, совсем другой. Так я их вместе с пулеметиком и принес. Берите, хороший пулеметик! К нему и дульце запасное есть, и ленточек с пульками много. А не понравится — заменим, у меня этих пулеметиков много…

Сказать, что Иванов удивился — мало, но все же остолбенел он лишь на мгновение, и секунды спустя на немцев полился свинцовый дождь уже из ротного немецкого же пулемета. Стальной же дождь из пушки так и вовсе не прекращался, и спустя всего пять минут все четыре колонны наступающих немецких войск остановились. Навсегда — по всей длине растянувшейся на полтора километра колонны не наблюдалось ни малейшего шевеления. Разведрота прекратила огонь просто потому, что целей больше не наблюдалось. Даже из всей колонны танков, попытавшихся свернуть с дороги и тем самым подставлявших слабобронированные борта разящему огню Сидорова, ни один не выглядел целым.

— Откуда дровишки? — поинтересовался, указывая рукой на пулемет, Иванов. Но ему никто не ответил. «Жалко, если снабженца убили», подумал он, внимательно вглядываясь в месиво горящих танков и машин, ожидая, что кто-то выживший в этом аду может начать оттуда стрелять. Этим же занимались и остальные разведчики, не обращая внимания на какие-то звякающие звуки посередине зерносушилки.

— Похоже, все, можно покурить и оправиться — подвел итог разглядыванию Вяземский.

— Да я уже, считай, оправился — пошутил в ответ Петров, — разве что галифе сменить треба…

— Да уж, порезвились, теперь портки отстирать — и снова можно в бой. Только воет если они опять такой толпой рванут, мне их уже и встретить почти нечем будет, патроны к пушке почти закончились — присоединился к разговору Сидоров.

— Да и к пулемету негусто осталось — сказал, оглядывая гору стрелянных гильз и кучи звеньев пулеметных лент Иванов.