Коллектив авторов - Свет Победы Страница 10

1956

Солдатский котелокНашла я в старом хламе,Помятый и пустой,И говорю я маме:«Откуда он у насИ почему хранится –Ведь папа на границеУбит был в первый час?» –

«Со щами котелокПодарен нам когда-тоКаким-то пожилымИзраненным солдатомНа станции одной –Название забыла,Но время сохранило

Солдатский котелок».Солдатский котелок –Вот памятник достойный.Солдатский котелок,Как возникают войны?И если вдруг опятьВойна меня коснется,Кого и мне придетсяВ дорогу собирать?

Кошмаром заползали в сныВоспоминанья о блокаде,Но женщины тогда, в конце войныУже детей рожали в Ленинграде.

Еще на западе – бои,Еще по карточкам обеды,Но, выстояв, родители моиМеня уже крестили в честь Победы.

Скорбь о погибших, голод, труд:Ремонт дорог, разбор развалин…Он впереди – победный тот салют!..А Виктором меня уже назвали…

Произрастает счастье из простого –Его субстрат, как наш суглинок, сер.Я вспоминаю март сорок второгоПо двум картошкам, отогнавшим смерть.Кто их принес, хоть стыдно, но не помню.Зато я помню, как я к ним приник,Забыв о холоде, убежище и бомбах,Забыв о матери, наверно, в этот миг.Не хлеб сырой и не сухарь, которыйЗа оттоманкой прятался в пыли, –Достался мне рассыпчатый картофель,Великий плод подзолистой земли.Простой картошкой обернулось счастье…Еды другой с тех пор не знаю слаще.

Я рад за тех, кому не слишком сложноСчитать сегодняшний салютЛишь отраженьем нашей славы прошлой.Они меня, быть может, не поймут.

Но в детской жизни – той, в которой нет тщеславья,Где для событий нет возвышенной цены, –В тот, прежний май другое было главным:Не День Победы, нет, а – День Конца Войны.

ВНУКИ ПОБЕДЫ

Не из этого мы поколения,Из эпохи мы не из этой.Мы держались на укрепленияхНепокорного Баязета.

И под ношей невыносимоюЧувства гибельного восторгаМы идем в майский день Цусимою,Чтоб дойти до Владивостока.

Не успев осознать нелепости,Вероломства врагов вторжения,Мы оставлены в Брестской крепости.Нам не выйти из окружения.

Пусть о войнах на сон грядущийСпорят сведущий и несведущийСколько помним о предыдущей,Столько Бог не допустит следующей.

Не циничные, не сумасшедшие,Мы клянемся Отчизне в верности.Мы одни, вглубь веков ушедшие,И другие мы, на поверхности.

Кровь отцовская в нас расплавлена,Их не чтить – нас смертельно ранить,Не истерта и не подавленаПоколений связь – наша память.

Мы вывезли все, что сумели,Под крики безумных ворон.Уже расстреляли Растрелли,И взорван уже Камерон.

И надо скорей, Бога ради,Из Павловска всем уезжать.Уже павильоны РинальдиПод горку ведут убивать.

И парки похожи на бойни,И пал под бомбежкой Земцов.Они достают бронебойнымиДо двух предыдущих веков.

И вывороченные корниРазрывов вдоль улиц встают.Развалины флигелей черных,Как зубы больные, гниют.

Трехтонка последняя мчится,Чихая, по насыпи вдаль…И женщины все пересчитываютСпасенный фарфор и хрусталь.

Им было тридцать, сорок, пятьдесят.А мне – на двадцать, тридцать, сорок меньше.Победе – десять. Лозунги висят.Цветы, знамена, слезы наших женщин.

Улыбки тоже в воздухе висят.Все было честным… Или так казалось.Мне было жалко, что не я солдатИ даже то, что смерть не мне досталась.

Я представлял и в играх, и во снах,Как защищал, как дрался, возвращалсяНа костылях, и пела мне весна…Простить не мог судьбе своей злосчастной,

Что не успел родиться в нужный год:Скорей всего, уж больше войн не будетВообще – достойных в будущем забот.И жить отныне скучно будет людям.

Как же трудно дышатьЭтим пепельным выцветшим снегом!И так давит внутри,И так давит, и жжет тишиной.Словно уголь, земляПрогорела вокруг черным цветом,Небо тонной ложится на плечиИ пахнет войной…

И медали болят на груди рядового солдата,Словно память о тех,Кто уже не вернется назад.Тихо падает снег,Тихо падает снег, будто вата,Тихо падает снегНа шинели погибших солдат…

И траншеи морщинами матери павшего сынаВ безымянных полях,В сером саване братских могил.Тихо падает снег,Тихо падает снег над Берлином,Тихо падает снег на холодную землю без сил.

Осиротев на страшное мгновенье,По стуку сердца я узнаю марш.И памятью тревожною повеет:Помянем вас и славный подвиг ваш.

Теперь тиха земля под небом стройным,С тех давних лет для нас бегут ручьи.Пусть память знает, что такое строить.А как разрушить – сердце промолчит…

Отмирают эпохи на кладбищах нищих.Людям так не дано: от земли, от сохиСвой отмучаем век – и не взропщем, не взыщем.И земля примет плоть нашу, боль и грехи.

А эпохи – иначе: в повериях дикихИ кручинных стенаньях болезненных правдРасползаются медленно прошлого блики,Прорастают плющом у могильных оград.

И беда – не в предчувствии скорой расплаты –Виден света благого струящийся дым.Есть у века талант – возвращаться обратноНепреклонным, тщеславным, лихим, молодым.

И снова ночь. Опять уснулиДомов высоких этажи.И нам бы спать. Своей бабулеШепчу я снова: «Расскажи!»

Устало встрепенутся веки,Улыбка тронет узкий рот:– Бегут лета, как будто реки,Но близок тот далекий год…

Война внезапно налетелаИ опалила детства дни.Семью мою не пожалела:С сестрой остались мы одни.

Нам не хвалиться этим веком,Не подсчитать стране потерь.Но оставаться человекомНас научил фашистский зверь.

«В гробы пожалуйте, матрешки!Доели крыс? Теперь в расход!Ну, как вам голод и бомбежки?Вы, русские, дурной народ!» –

Листовки с неба прилетали.В душе у каждого шел бой.Мы таяли, мы умирали,Но не смирились пред судьбой…

Пусть обезлюдел на две трети,Огнем и холодом распят,Ты – всех любимее на свете,Святой мой город – Ленинград!

От деда осталось пять лезвийДа пара заштопанных брюк.От деда остался железныйТрофейный немецкий сундук.Я часто играл в его чреве,В тяжелой его тишине,И страшные мысли, как черви,Вползали в меня о войне:Молчащий охранник на вышке,Молчание минных полей…А дед барабанил по крышке:– Заснул? Вылезай поскорей!В кошмарах сундук настигает,Бросает железную тень,Но дедов кулак заставляетПоверить в сегодняшний день…

Говорил болезный дедушка Аким:«Надо быть железным али никаким.Нужно выгнуть спину, как умеет рысь,Нужно зубы в глину атомную вгрызть.В варежке синица, в рукаве звезда,Нужно зацепиться сном за провода…»Смыслами здесь веют кочки, мох, лишай –Он им больше верит, чем своим ушам.Сторожит он с песней шорох, чепуху(Это интересней, чем толочь труху).Если затанцует на болоте пень,Если забалует оборотня тень –Наш дедуня вскинет верный ППШ,Кой-кого покинет черная душа.

С детскосельских нарезанных сотокСвекор снял боевой урожай –Из окопов сырых и с высоток,Где передний щетинился край.

Боевые патроны – в ведерко,И осколки покиданы в таз.Те свидетельства страшной уборкиИ поныне хранятся у нас.

И плита от советского дотаМонументом вросла у ворот…Дотемна продолжалась работа,Чтобы репу родил огород.

Свекор мой – деревенской закваскиИ всегда был за труд и за мир.Наступал на немецкую каскуКаждый раз по дороге в сортир…

Он был солдат, мой дед Иван.В плену горячечного бредаОн умер от тяжелых ран.Я никогда не видел деда.

Мечты о нем, как Божий день,Навек останутся святыми,Как свет забытых деревень,Как слово «Родина» над ними.

Зимы сиреневая заметьВрывалась в лихолетье окон:Блокада состоит из блоков,Которые снимает Память.

Был Ленинград, а стался – Питер.Былое имя спит в изгнанье,Но поступью блокадных литерОн вечен в нашем бытованье.

Погребальные поля,Как вы тянетесь глубоко!..Вами кроется земля…Око закрывает око,Человека человекПровожает в путь последний…Так наследнику наследникСкрещивает руки рек.

О, мама в стылой колыбели!Ее пронзят осколки те,Что в дни февральские летелиСквозь крышу хаты – и везде.

И тут и там – металл крылатый.Вотще горяч он иль незрим…А бабушке у белой хатыВсе застит зренье черный дым.

Мои стихи в руинах Сталинграда,Где хриплый крик чужого языка.Мать на заре затеплила лампаду,И ей моя откликнулась строка.Чернеет снег от пепла и безмолвья.Пустой металл и здесь, и в синеве.Слагаю неразбавленною кровьюЧужие строки о моей войне.

На фотографии – глазаНедавно вышедших из боя.Так долго смертному нельзяГлядеть в горящее иное.И снова рвутся в бой они,Где полыхает свет кромешный.В глаза солдатские взгляниНа фотокарточке воскресшей.

Донос. ОГПУ. Расцвет ГУЛАГа.Руби руду! Баланду съешь потом.Мой дед с кайлом в обнимку – доходяга.А я родился… в пятьдесят шестом.

Война. Концлагерь. На краю оврагаЭсэсовец орудует хлыстом.Отец с кайлом в обнимку – доходяга.А я родился… в пятьдесят шестом.

Орел двуглавый. Гимн. Трехцветье флага.С нательным в новый век вхожу крестом.Бескровно под пером скрипит бумага.Ведь я родился… в пятьдесят шестом.

Выглянул месяц, как тать, из тумана,Ножичком чиркнул – упала звездаПрямо в окоп… В сапоги капитанаБуднично так затекает вода…

Через минуту поодаль рвануло…Замельтешили вокруг «светлячки»…Встать не могу – автоматное дулоПрямо из вечности смотрит в зрачки.

БЫЛО ТАК