Виктор Карпенко - Узники крепости Бадабера Страница 11

— Может, они Славку обманом взяли? — надежда звучала в его голосе. Старший товарищ не хотел верить в предательство, и теперь, даже в этот самый решительный момент, хотел знать правду. Андрей это понял, но не оставил надежды.

— Он открыл дверь и развязал веревки. Я слышал, как вначале ушли двое, а потом покинули камеру остальные.

— Хорошо, — кивнул Сергей. — Быстро в машину. Уходим.

— Я не могу, — решительно произнес Андрей. — У меня здесь товарищ…

— Это та девушка-афганка?

— Да. Она в камере, где не выключается лампа.

— Но ведь это же в средней зоне.

— Я должен ее освободить, — еще тверже произнес Андрей. — Без нее я не покину Бадабера.

— Тогда не теряй времени, но учти, ждать не будем, не имеем права. Как только подорвут ребята ворота, мы уедем.

Последних слов Андрей уже не слышал. Он несся ко внутренним воротам. Однако, краем глаза все-таки заметил, как за ним последовал Игорь. Выпустив очередь из автомата по накладному замку, он ногой отбросил дверь и ласточкой нырнул в проем. Сделал он это чисто интуитивно, подчиняясь скорее выработанной в учебном центре привычке, нежели чем разуму. И не напрасно. У столба с перекладиной, где когда-то Абдурахман "делал из Андрея мусульманина", стоял Махмуд. В его руках прыгал, изрыгая смертоносный свинец, короткоствольный американский пистолет-пулемет. На голом песке Андрей был отличной мишенью и если бы не Игорь, вряд ли он выбрался бы из этого переплета. Сраженный короткой очередью, Махмуд выпустил оружие и начал медленно оседать, схватившись руками за живот. Игорь заскользил вдоль стены и через мгновение был уже под окнами комнаты Раббани. Швырнув туда гранату, он шмыгнул в распахнутое взрывом окно.

Андрей, зная расположение комнат, бросился к заветной двери, за которой был спуск в подземелье. С решеткой, преградившей путь, он разделался быстро. Вот и камера.

Девушка лежала на полу, свернувшись калачиком. Волна нежности, жалости захлестнула Андрея.

— Зарина! — воскликнул он, падая перед девушкой на колени. — Что же ты? Как же ты? — путался в словах юноша.

Зарина открыла глаза, брови ее, напряженно сдвинутые к переносице, расслабились, девушка слабо улыбнулась.

— Андрюша, — прошептала она запекшимися губами. — ты… Я знала, что увижу тебя.

— Нам надо спешить. Ты сможешь идти?

— Не знаю.

Девушка сделала попытку подняться, но, застонав, опустилась опять на пол.

Только сейчас Андрей обратил внимание на то, что некогда розовая кофточка свисала с плеч грязными от крови и грязи лохмотьями, а сквозь дыры проглядывало тело, испещренное вздутыми багровыми рубцами.

— Сволочи! — задохнулся от негодования Андрей. — Звери!

— Уходи, — прошептала девушка. — Ты же сказал, что надо спешить.

Андрей скинул с себя рубаху, разорвал ее и осторожно обернул ею покорную от слабости Зарину. Взвалив девушку на плечо и прихватив автомат, он по ступеням медленно начал подниматься на выход. Во дворе его ожидал Игорь.

— Сбежали, гады! Один только этот замешкался, — кивнул он на тело Махмуда. — Давай автомат, мешается ведь. Я вас прикрою.

Побег не удался. Предательство Мухамад Ислама — Вячеслава разрушило планы заговорщиков. Единственная очередь, выпущенная по узникам из пулемета, уничтожила одну машину и, как оказалось впоследствии, вывела из строя другую. Эта очередь оборвала жизнь и Керима, сидевшего за рулем автомобиля.

Выпущенные Вячеславом охранники подняли тревогу и более четырехсот курсантов учебного центра и охрана Бадабера обложили восставших в тюремной и складской зонах.

— Единственно, что нам остается — это дождаться ночи. В темноте можно попробовать выбраться из крепости, не неся больших потерь. Оружия и боеприпасов у нас много, вода есть, будем сражаться.

Сергею никто не возражал. Все понимали, что пока не стемнеет, пройти через лагерь беженцев, а потом более десяти километров по открытой местности — немыслимо. Ночь же может предоставить шанс на спасение. Согласились с этим и афганцы. Однако, не все взяли в руки оружие. Четырнадцать афганских пленных, заявив, что восстание обречено на поражение, ушли обратно в подземелье.

Но это понимали и моджахеды. Майор Кудратулла приказал штурмовать тюремную и складскую зоны, чтобы уничтожить восставших шурави. Курсанты и охранники полезли на стены, но советские и афганские парни открыли пулеметный и автоматный огонь с караульных вышек, крыш складов, из-за высоких дувалов. Ни один из наступавших не смог ступить на территорию тюремного двора, а до трех десятков самых, ретивых моджахедов осталось лежать под стенами и висеть на стенах крепости.

Когда солдаты охраны и десяток моджахедов под прикрытием трофейного БТРа попытались пройти через внутренние ворота со стороны учебного центра в складскую зону, восставшие открыли такой плотный огонь, что резина колес полетела клочьями, а БТР тут же сел на диски. В довершение всего почти в упор, по застрявшей в воротах машине выпустили «стингер». Но и восставшие несли потери: Василек, прикрывавший часть стены от жилой зоны, был убит пулей в лоб; ранены Аркадий и Саша, в рядах афганцев были раненые и убитые.

Андрею была поставлена задача не пропустить моджахедов со стороны центральных ворот. Он и еще четверо афганцев залегли на крыше продовольственного склада, как раз напротив створа. Установив два пулемета, они били по верхнему срезу дувала и надстройки над воротами, пресекая любую попытку проникнуть на территорию, удерживаемую восставшими.

Вскоре атаки прекратились. Моджахеды и охранники, убедившись в бесплодности попыток, откатились к палаткам беженцев, изредка постреливая в сторону крепостной стены.

Андрей, оставив за себя старшим высокого горбоносого и заросшего черным волосом афганца, спустился с крыши и побежал в склад, где среди тюков с одеждой оставил Зарину. Девушка металась в бреду. Андрей принес воды и, намочив клочок ткани, обтер ей лицо, шею, руки, приподняв голову, напоил. Зарина открыла глаза.

— Андрюша, — протянула она руку. — Ты не оставишь меня? Мне плохо…Андрей склонился над девушкой и коснулся губами ее пылающего лба. Нежность, жалость, негодование захлестнули его, перехватив горло. — Не тревожься, милая, я с тобой. Я не оставлю тебя. Попей еще воды, станет легче, — как можно ласковее произнес он.

— Мне то холодно, то жарко. А ты знаешь, — шептала Зарина, — последние дни я постоянно думала о тебе.

— Я это чувствовал.

— …мысленно говорила с тобой…

— Зарина, милая, я хочу, чтобы ты это знала, — горячо зашептал Андрей на ухо девушке, — ты — самое дорогое, что у меня есть. Я люблю тебя.

Девушка слабо улыбнулась.

— Я боялась, что ты мне этого не скажешь, вернее, не успеешь сказать, — помолчав, она тихо продолжила: — Никогда не думала, что слово «любимый» впервые произнесу в тюрьме. Тебе, наверное, надо уходить?

Виновато отведя глаза в сторону, Андрей кивнул.

— Но ты придешь ко мне?

— Конечно, как только смогу.

— Андрюша, я прошу тебя, принеси мне в следующий свой приход пистолет. Все может произойти, — грустно произнесла девушка, — если ты погибнешь, я не хочу жить. Я просто не вынесу пыток и издевательств. Обещаешь мне выполнить мою просьбу?

— Хорошо. Я достану для тебя оружие. Но ты даже не думай о смерти. Нам еще предстоит долгая жизнь, мы же любим друг друга.

В дверях склада Андрей столкнулся с Сергеем, голова которого была перебинтована полоской серой ткани. По его глазам он понял, что старший товарищ слышал его разговор с Зариной.

— Как она? — кивнув в черную пустоту склада, спросил Сергей.

— Плохо. Бредит.

— Ясно, — помолчав, он тихо произнес: — Вот что, парень. Мы тут посовещались с ребятами и решили остаться в крепости.

— Как это? — не понял Андрей. — Еще час продержаться и станет темно, а тогда можно попробовать спастись. Оставаться же здесь — явная гибель.

— Может быть. Но мы остаемся, — решительно бросил Сергей не терпящим возражения тоном, — перед тобой же стоит более сложная задача, он опустился на землю и, привалившись спиной к стене склада, уже спокойнее пояснил: — Афганские товарищи разыскали старый водовод, по которому можно выбраться из крепости. Ты пойдешь с ними и выведешь девушку.

— Но вы? Вы тоже можете выйти из крепости со всеми…

— Нет, — покачал головой Сергей. — Аркадий ранен в живот и истекает кровью, Саша — в ногу. Я тоже двигаюсь с трудом, в голове звон и временами чернота застилает глаза. Мы не сможем нести раненых и не можем их оставить здесь. Нас поддержало девять афганцев, так что — восемнадцать активных штыков, а это уже сила!

— Но как же я?! — растерянно произнес Андрей. — Я не могу вот так вас оставить.

— Чудак, ты что думаешь, тебе будет легче?