Владимир Полуботко - Железные люди Страница 11

А потом Рымницкий отправился в поход. Долго то нырял, то выныривал где-то в морях и океанах между Камчаткою и Персидским заливом, а когда вернулся домой…

Ну какой же дурак отправляется в дальние странствия, оставляя дома молодую жену — без ребёнка, без родителей, даже и без домашней собачки?!

Впрочем, всё в этой жизни уже было, было и было… Зачем рассказывать лишний раз об одном и том же? Одинаковые ситуации повторяются и повторяются, а люди всё снова и снова удивляются или смеются, огорчаются или возвышаются духом. И делают это по своей наивности так, как будто всё это — ВПЕРВЫЕ, как будто человечество никакого опыта никогда и не имело прежде, как будто древнегреческие аэды и рапсоды, комедианты и трагики ничего подобного никогда не описывали и древние зрители древних театров никогда не плакали и не смеялись над подобными историями…

Глава девятая

Кто за кем следит?

Вы, божества, — вездесущи и знаете всё в поднебесной;Мы ничего не знаем, молву мы единую слышим…

К отблескам луны на тёмной воде и к океану, погружённому в дремоту, добавлялась ещё и едва заметная подводная лодка, о которой почти никто не знает, куда она идёт и зачем. И существует ли она вообще на свете.

Не знает никто, кроме немногих посвящённых — штабных распорядителей этих подводных походов да ещё кое-кого.

Капитан первого ранга Рымницкий улыбнулся далёкому детскому воспоминанию. Он когда-то читал потрёпанную, замызганную книжечку некоего Ловелля Томаса. Вся книга была битком набита документальными сведениями о действиях немецких подводных лодок в Первую Мировую войну. Немцы топили и топили всех подряд. Но сильнее всех этих кровавых и безумных сцен поразила Рымницкого одна сцена — совершенно мирная. Да даже и не сцена, а так — наблюдение:

Немецкая субмарина проходит тёмною ночью где-то в проливе между Швецией и Данией. Подлодка идёт в надводном положении, но её никто не видит, о её существовании ни на датском берегу, ни на шведском никто не догадывается. Капитан стоит на своём мостике (вот как сейчас Рымницкий) и смотрит в бинокль на Данию. И видит уютные, тёплые огни домов какого-то города. И выбирает одно-единственное окошко. И подглядывает в него через свой бинокль. И видит за окном весёлых и самодовольных людей — мужчин и женщин. Людям уютно и хорошо. И они поднимают за что-то свои бокалы с вином. Вот и всё. Подводная лодка уходит во тьму, проводит длительное время в своём смертоносном походе, с нею происходит то одно, то другое, но она остаётся жива. И вот — возвращение. Тот же пролив. И тот же город. И тот же дом на том же берегу. И то же окно. И те же самые люди всё так же поднимают свои бокалы, не зная, не ведая, что на них смотрит в свой бинокль всё тот же немецкий подводник!..

Есть какая-то приятная убаюкивающая умудрённость от сознания, что ты за кем-то тайно следишь. Ты следишь, видишь, знаешь, а тот, за кем ты наблюдаешь, ни о чём даже и не подозревает. Но следить надо непременно из Тьмы. Словно ты её посланец. Из Тьмы — в Свет. Там, на Свету, легкомысленные люди ослеплены им, порхают как бабочки с цветка на цветок и не думают о завтрашнем дне, будет ли он для них вообще. А здесь — ты, глядящий то ли из Темноты, то ли из Космоса. И вроде бы Жизнь и Смерть — не для тебя. Ты — выше таких земных понятий. Ты — мудрый и всевидящий. Как Бог!

Сколько уже раз Рымницкий с таким тайным и труднообъяснимым удовольствием видел: вот американский матрос выпил свою кока-колу и небрежно швырнул яркую бутылку через плечо и — за борт; а вот прекрасный океанский лайнер — огни, мужчины, женщины, дети, наверно же, и музыка! Они там ликуют, жизни свои прожигают, а я, конечно, не там, и не с ними, ну да и ладно, и не жалко; но зато они не знают, что кто-то сейчас может их взять да и потопить! А вот я — знаю.

И этот кто-то — я!

Я!

Каждый более-менее крупный плавающий объект для всевидящего и всезнающего подводника — цель. Цель номер один, цель номер два, цель номер три! Будет приказ — и цель будет поражена. Независимо от того, под каким флагом она идёт — под чужим или под своим; авианосец ли она, эта цель, или пассажирский лайнер. Подводнику, выполняющему приказ, рассуждать не положено!.. Рымницкий видел и огни городов, и огоньки деревень. И чья участь лучше — их, ни о чём не догадывающихся и мнимо счастливых или мнимо несчастных, или его — знающего всё и держащего в своих руках тысячи, а может быть, и миллионы нитей?

Морской офицер Рымницкий всегда отличался простотою обхождения с подчинёнными. Да это и не только ему одному было свойственно. Разве можно себе представить, чтобы в сухопутных советских войсках рядовой солдат называл своего офицера по имени-отчеству? Даже и в обычной бытовой, внеслужебной обстановке! А у подводников-атомщиков такая простота в общении была в порядке вещей. Понятное дело: атомные подводники — люди культурные, дисциплинированные и очень умные. Всё самое лучшее — у них. У них — лучшая техника, к ним стараются подбирать лучших людей, у них — глобальные задачи, и на одних плётках да окриках вся эта человеческо-техническая конструкция не смогла бы удержаться. Развалилась бы без каких-то уступок в пользу естественности и непринуждённости.

Да только не так-то уж и была ПРОСТА эта их внешняя ПРОСТОТА! Да, примитивной муштры, шагистики и дуристики — не было, а вот зато внутреннее осознание своей исключительности в этой жизни и на этой планете — очень даже было.

И попробуй их за это осуди!..

Но не заслуженная ли это награда за те лишения, которые претерпевает подводник во имя Чего-то Высшего?

И как же не быть такому внутреннему самолюбованию, когда столько раз приходится смотреть из своего тайного укрытия во внешний мир?

Смотреть из Тайного — в Явное.

Из Сверхчеловеческого Измерения — в Человеческое.

Из Тьмы — в Свет.

Но умные и деловитые подводники старались никогда не забывать, что ведь и за ними тоже кто-то может тайно следить. И пока ты будешь наслаждаться ощущением своей сверхъестественной силы и сверхъестественной неуязвимости, кто-то может взять тебя на мушку да так шарахнуть по тебе чем-нибудь торпедным или ракетным!..

Тайное подглядывание могло вестись и из чуть торчащего над водою перископа, и со спутника-шпиона, пролетающего где-то в космосе; оно могло исходить и от каких-то приборов, наводящих или ловящих какие-то лучи или звуки, электромагнитные или радиационные поля… И никогда не можешь знать наверняка, следят за тобою или не следят.

И никогда не можешь знать наверняка, началась ли уже война или не началась. А ведь может быть, что уже и началась, да только сообщений об этом не поступало. Может, она началась без предупреждения, прямо вот с этой секунды! А подводник-атомник должен быть готов именно к такой секунде. Его ведь воспитали в сознании того, что атомный кошмар может вспыхнуть в любой миг.

Однажды в южной части Тихого океана, в том его громадном районе, где на тысячи километров нет ни единого островка, Рымницкий и несколько членов его экипажа — офицеров и матросов — лично наблюдали «неопознанные летающие объекты».

Наблюдали и сами были наблюдаемы.

Дело было ясною звёздною ночью. Летающие предметы стали появляться неожиданно и на совершенно невероятных скоростях. Они меняли траекторию своего движения — как только хотели. Глумясь над законами физики, то внезапно застывали, то без малейшего разбега срывались с места. Меняли и свою собственную форму, превращаясь из летательных аппаратов в какие-то сияющие разноцветные кляксы. И — наоборот. Несколько секунд — и вот всё небо от края и до края занято этими светящимися предметами!

«Война?.. Провокация?.. Американцы испытывают новое оружие?.. Или уже применяют?.. Или всё-таки — оптический обман?..» — подобные мысли недолго проносились в голове командира подводного атомохода, и он, объявив тревогу, приказал погружаться. Что и было тотчас же выполнено.

Погрузились. Стали уходить…

Когда через час всплыли в другом месте, небо было чистым, звёздным и невинным, как будто ничего в нём и не было никогда. Вздохнув облегчённо хорошим, свежим воздухом, поплыли дальше в надводном положении. Значит, всё-таки — оптические фокусы. Какая-нибудь ерунда вроде северного сияния… Но недолго наслаждались покоем. Вскоре всё повторилось! В считанные секунды небо заполыхало от снующих туда и сюда светящихся штуковин. Снова: тревога, погружение, смятение в душах. «Кто бросает нам вызов?.. У кого это на нашей планете завелась такая необыкновенная мощь?.. Шутка это чья-то или угроза?..» После некоторых раздумий, споров и высказываний мнений командование подлодки сошлось на том, что это были те самые неопознанные летающие объекты, о которых все так или иначе уже слышали и раньше. Ребята из космоса, видимо, забавлялись какими-то своими развлекательными полётами. Должно быть, чувство юмора или легкомыслие присущи не только земным людям…