Эдуард Нордман - Не стреляйте в партизан… Страница 11

Член подпольного обкома А.Е. Клещев ушел за линию фронта. Ему, откровенно говоря, повезло. Как потом он писал в своей докладной записке, уже в Ельском районе Гомельской области их группа была окружена немцами и бросилась врассыпную.

Несколько человек, среди которых был и Клещев, побежали «в южную сторону и напоролись на станковый пулемет, но немец за пулеметом не стал стрелять, а показал направление выхода и добавил сквозь зубы: «Лутчей утекай». Ушел к линии фронта и второй состав обкома комсомола во главе с К.Н. Жавридом.

Клещев вернулся на Пинщину через год, его перебросили самолетом с Большой земли. И то, говорили, дважды отказывался, потому что надо было прыгать с парашютом. Он был уполномоченным ЦК КП(6)Б, а затем первым секретарем Пинского подпольного обкома партии. В отсутствие В.3. Коржа, которого вызывали в Москву, возглавлял Пинское партизанское соединение. А через год улетел уже Героем Советского Союза, генерал-майором.

Но партизаны «первого призыва» в душе так и не простили ему того ухода в 1941-м. При случае в глаза говорили, что самое трудное время он просидел в комфортабельном «окопе» столичной гостиницы «Москва».

Я не ставлю под сомнение заслуги А.Е. Клещева. Тем более задним числом. Я сам говорил неприятные для него слова в его присутствии на одном из совещаний в Минске в те времена, когда Алексей Ефимович занимал высокие должности в республике. Другие выражались еще жестче: не носи при нас звезду Героя, можем обидеть ненароком. Как говорится, слово из песни не выкинешь, такое было.

И особенно задевало нас то, что В.3. Корж свою звезду Героя Советского Союза получил почти на год позже Клещева, уже после освобождения Пинска Красной Армией.

А ведь Василий Захарович ходил партизанскими тропами в самое трудное для страны и народа время. Был для нас примером во всем. Первым поднимался в атаку. Не давал себе никаких поблажек во время переходов и на стоянках. Пока отряд был невелик, сам стоял в караулах, вместе со всеми заготавливал дрова, готовил еду.

В.З. Корж не только создал самый большой и самый боеспособный отряд. Он создал и возглавил партизанское соединение, в котором дрались с оккупантами восемь с половиной тысяч бойцов.

Для сравнения: в партизанской дивизии Ковпака в то время, когда она под командованием Героя Советского Союза генерал-майора Петра Вершигоры совершала рейд по нашим местам, было полторы тысячи человек. Разве могли мы, знавшие истинную цену Коржу, молчать, когда умалялись его заслуги?

Мы, начавшие отсчет боевым делам с того собрания в радзивилловском парке Сталина и даже раньше и не растерявшие в страшных испытаниях веру в советские идеалы, да вдруг будем молчать! Такое просто невозможно.

Первые партизанские отряды создавались из партийного, хозяйственного, комсомольского актива, включавшего местных жителей, работников НКГБ и НКВД.

Милиционерам, чекистам предлагалось немедленно переодеться в гражданскую одежду. Многие это сделали прямо в парке. Тогда в кустах можно было найти немало добротных офицерских галифе, гимнастерок.

Мы с Лифантьевым, носившие ситцевые рубашки да другие одежки домашнего изготовления, этим воспользовались. Я выбрал себе гимнастерку из хорошего английского шевиота по росту. И носил ее до сорок третьего года, пока она не истлела на моих плечах. «Подвела» она меня в самое неподходящее время. Я даже дату хорошо запомнил. Это случилось 5 октября 1943 года в Пусловских лесах.

В тот день должна была состояться комсомольская конференция нашей бригады. Прибыли делегаты, избранные на собраниях в одиннадцати отрядах. В сосновом лесу была подобрана подходящая поляна. На поляне поставили стол для президиума, сколотили скамейки из жердей для участников конференции. Все они были при оружии, с винтовками, автоматами.

Сейчас смотрю на фотографию и представляю всех как живых: М.Голякевич, А.Темкин, между ними я, затем комиссар бригады Ф. Куньков, П. Емельянцев, наш комбриг Михаил Герасимов, кстати, тоже комсомолец, а также Кокшин, Курочкин, Исайченков.

Я на той конференции выступал с докладом, рассказывал о боевых делах молодых партизан, о задачах, которые ставят Верховный Главнокомандующий, Центральный и Белорусский штабы партизанского движения, ЦК ЛКСМБ. Хорошо прошла конференция. Главный лозунг, который там звучал: «Убей врага на Полесье, и он не дойдет до фронта!»

Перед началом конференции произошел казус, результатом которого стало то, что мне не в чем было идти выступать. Мою гимнастерку, уже не раз штопанную, девчата из отряда имени Лазо предложили постирать и кое-где подправить. К утру она высохла, но распалась на куски. Хорошо что кто-то из ребят одолжил пиджачок, который свободно болтался на моем теле.

Так я и выступал с той лесной комсомольской трибуны: в пиджаке с чужого плеча, надетом на нательную сорочку. Но я с большой теплотой вспоминаю ту гимнастерку, подобранную в столинском парке. Все-таки она целых два года мне служила. Только петлицы с нее спорол еще тогда, сразу после примерки под деревьями.

Из Столина мы перебрались в Давыд-Городок, где нам обещали помочь оружием, особенно пулеметами. Но ограничились двумя ящиками винтовочных патронов.

Правда здесь мы почти все обулись в новые сапоги. Жители Давыд-Городка испокон века славились как прекрасные скорняки. Сапоги в местных мастерских мы взяли под расписку. В райвоенкомате В.3. Корж разжился картой-километровкой и планшетом. Потом моряки речной флотилии высадили нас на хуторах Запросье около станции Лахва. Мы остались совсем одни.

Судьба почти всех отрядов, созданных в Столине, была, к сожалению, одинакова. В течение июля—сентября они были или разбиты, или, израсходовав боеприпасы и продовольствие, двинулись к линии фронта. Сказалось отсутствие подготовленных баз, связей, постоянного контакта с Большой землей, а больше всего – опыта ведения партизанской борьбы и владеющих таким опытом командиров.

В сентябре был частично разбит, частично рассеян Телеханский отряд. Бойцы одного из отрядов, отправившись 11 августа на операцию к деревне Олышаны, проявили непростительную беспечность. Они сложили оружие на подводы, а сами налегке шагали рядом, даже не выслав дозор. В результате наткнулись на немцев и разбежались.

Отряд пришлось вооружать заново, дать ему нового командира. И он стал активно действовать. Но после ряда тяжелых боев в сентябре был разбит. Оставшиеся в живых партизаны двинулись к линии фронта. Их дальнейшая судьба неизвестна.

При невыясненных обстоятельствах прекратил свое существование отряд в Ивановском районе. Его руководители – командир Рожнов, комиссар Драгоценный и начальник штаба Гуляев – погибли. Был разбит в бою Ганцевичский отряд.

Лунинецкий отряд уничтожил два моста, бронемашину, потерял в боях командира В.И. Анисимова и двинулся к фронту. И тоже неизвестно, дошел ли. К ноябрю из 17 партизанских формирований, созданных в Столине в начале июля, продолжал действовать только «отряд Комарова», то есть наш.

Трагичной была судьба многих отрядов не только на Пингцине. Умение воевать во вражеском тылу пришло не сразу. Не избежал разгрома и отряд знаменитого Батьки Миная (Миная Шмырева) на Витебщине.

В одном из тяжких боев его отряд был разбит. Шмыреву и еще одному партизану удалось спастись, а комиссар отряда был повешен гитлеровцами. Но эта неудача не остановила Миная. Вскоре он набрал новых бойцов и продолжил борьбу. У нас в отряде тоже была договоренность: если нас разобьют или рассеют, оставшимся в живых собираться в условленном месте.

Однако нельзя в этом безоглядно винить тех партизан и командиров. Эти отряды разожгли искры партизанской борьбы, из которых потом и возгорелось мощное пламя. И погибли они, как правило, в неравной борьбе.

В августе – сентябре 1941 года пинские партизаны разгромили немецкие комендатуры в деревне Ольшаны Столинского района, в деревнях Хильчицы и Бухча Туровского района.

Было много других боев и засад. Бывший солдат вермахта Эрих Мирек в своих воспоминаниях напишет: «22 июня 1941 года 293-я пехотная дивизия вермахта, в составе которой я находился, переправилась через Буг в районе Бреста и двинулась на Пинск. Я был слесарем в ремонтно-восстановительной команде, расквартированной в Пинске.

С первого месяца войны белорусские партизаны дали о себе знать. По шоссе спокойно не проедешь – эту истину офицер штаба дивизии Кальбфельд уяснил быстро. И если в первые дни вторжения его «мерседес» возглавлял колонну, то теперь он твердо держался в хвосте».

В этом большая заслуга и первых отрядов. И не только тех, о которых я веду рассказ. В Белоруссии к концу августа 1941 года действовал 231 партизанский отряд, насчитывавший более 12 тысяч партизан.

Уже в августе 1941 года немецкое командование на Пинщине и Брестчине вынуждено было провести значительные карательные операции, в которых были задействованы целые полки и бригады регулярной армии и войск СС.